— Элиот в кафе напротив. Я его позову.

— Нет, — поднял тяжелую руку Аарон.

— Что значит — «нет»? Вы же только что сказали, что пришли, чтобы нам помочь.

— Ты — воин. — Аарон обернулся и посмотрел на вывеску «Розового кролика». — А твой брат — поэт.

— Это несправедливо. Конечно, для пятнадцати лет он маловат ростом, но тоже заслуживает, чтобы ему показали, как обороняться.

— Какая верность. Теперь я понимаю, почему некоторые из сенаторов так боятся вас двоих вместе. — Аарон примирительно развел руками. — Оружие Элиота — его музыка. И я хочу уравнять тебя с ним.

Что верно, то верно: Элиот действительно сотворил чудо с помощью своей скрипки — даже то, что он практически сразу начал играть, никогда не обучаясь музыке, не поддавалось никакому логическому объяснению. И все же предложение дяди Аарона Фионе не понравилось. Они с Элиотом были сильнее вместе, как сказала Си. А сейчас Фионе казалось, что их хотят разделить.

— Даже не думайте. Если Элиот не будет в этом участвовать…

Аарон опустился на колени и развернул сверток, до того скрытый под полой пальто. Блеснуло что-то металлическое.

Фиона подошла поближе и тоже встала на колени.

— Что это?

— Наши инструменты.

На черной ткани аккуратными рядами лежали ножи и мечи, копья и дубинки, пистолеты, карабины и винтовки, сюрикены, дротики и даже медные кастеты — все виды оружия, когда-либо созданного для того, чтобы рубить, крушить и всеми иными способами ранить и убивать живых существ.

Этот набор клинков, стволов и полированных деревянных рукояток зачаровал Фиону. Она увидела отражение своего лица в сотне блестящих поверхностей.

— Чувствуешь? — спросил Аарон. — Чувствуешь исходящее от всего этого притяжение?

Фиона поднесла руку ближе, но не прикоснулась к оружию. Ей было страшновато, но все же ее тянуло ко всему этому. Не такое ли чувство испытал Элиот, когда впервые увидел скрипку?

Один предмет казался здесь неуместным: деревянная игрушка под названием «йо-йо». Крупнее обычной, но все равно игрушка. Фиона вспомнила: она что-то читала о полинезийских племенах, которые пользовались подобными штуковинами и очень метко пробивали ими головы врагов. [59]

На краю черного полотнища Фиона заметила металлический прут, выдернутый ею из лапы Соухка.

— Ваш?

— Эта штука движется очень быстро, ящерице трудно от нее уйти. Я промахнулся и попал не в голову, а в плечо. — Аарон закатал рукав и показал зигзагообразный шрам на предплечье. — А ящерица наградила меня вот этим.

Фиона удивилась, как это Соухк не откусил Аарону руку целиком.

— Вам удалось уйти?

Аарон удивленно сдвинул брови.

— Не совсем так. Ящерица сбежала первой.

Фиона нервно потеребила резинку на запястье. Как мог человек в одиночку — даже такой, как дядя Аарон, — победить двухтонного крокодила? И все же он чуть не убил Соухка этим железным прутом. На такое способен только тот, кто был не просто человеком.

— Почему ты не убила эту зверюгу? — спросил Аарон. — Ведь у тебя была такая возможность. Твоя жизнь и жизнь твоего брата висели на волоске.

Фиона пожала плечами.

— Не смогла.

Ей не нравилось, что ее и Элиота хотели заставить кого-то убить. Гнев вернулся к Фионе, но на этот раз она была холодна, как лед.

— Но для того, чтобы сделать эту ящерицу своим союзником, храбрости потребовалось в сто раз больше, чем просто выстрелить из ружья, — отметил Аарон.

— Я не убийца, — прошептала Фиона. — Не палач. Может быть, это ваша работа? То есть — если мы не выдержим испытаний, назначенных Сенатом?

— Если вы потерпите неудачу, — произнес Аарон после нескольких секунд молчания, — Сенат вас обязательно уничтожит.

Сенат? Не он лично? Неужели дядя Аарон, так же, как Соухк, мог превратиться из врага — как же сказал Соухк? — во временного союзника?

Аарон встал и взмахом руки указал на свой арсенал.

— Выбирай то, что тебе больше нравится, дитя. Увидим, что тебе известно.

Фиона обвела взглядом оружие и ощутила странное волнение… Она словно заглянула в коробку шоколадных конфет и пыталась понять, какая из них вкуснее.

Она вдруг задумалась: сколько же слоев конфет из коробки она уже съела? Восемь? Дюжину? Во всяком случае, точно больше того, что могло поместиться в одной коробке. Конечно, задаваться какими-то вопросами по поводу такого великолепного подарка не стоило, и все же… В сознании Фионы прозвучал строгий голос бабушки: «Щедрые подарки никогда не дарят просто так».

Она решила, что о конфетах поразмыслит потом. Сейчас нужно было сосредоточиться на другом.

Фиона погладила оружие, и ее рука задержалась на рукоятке серебряной рапиры. Украшенная золотой филигранью гарда была поцарапана, драгоценные камни на рукоятке покрылись трещинками. И все же рапира была такой красивой.

Фиона взяла ее. Рапира оказалась легкой, удобно лежала в руке. Фионе хотелось верить, что это смертельное оружие.

Рапира ей нравилась.

Она повернулась и навела кончик рапиры на переносицу дяди Аарона.

— Это не для тебя, — еле заметно покачал головой Аарон.

— Я прочла все, что только можно прочесть, о холодном оружии. О доисторических кремневых ножах, о первых клинках, отлитых из бронзы, о современной дамасской стали… Я все знаю.

— Ты слишком много говоришь. Выбери другое оружие.

Фиона не сказала Аарону о том, что писала доклады об олимпийском фехтовании, о кендо [60]и Миямото Мусаси. [61]

Конечно, все ее познания носили чисто теоретический характер, но насколько сильно теория могла отличаться от практики?

Она решила показать Аарону, что все же не совсем беспомощна, и сделала выпад.

Его движение было совсем легким, но он сумел увернуться от удара, и рапира не задела его локтя.

При этом пола пальто Аарона отлетела в сторону, и Фиона смогла увидеть его фигуру. Он был словно вытесан из камня. Гора крепких мышц.

Аарон шагнул ближе. Его пальцы сомкнулись на руке Фионы, сжимавшей рукоятку. Другой рукой он поднял и повернул рапиру и завел руку девочки за голову.

Он едва не вывихнул ей плечо. Она застонала от боли, вспыхнула, ее лицо покраснело. Поразительно, насколько легко Аарон отразил ее атаку — будто она была ребенком с игрушечным мечом.

Аарон встряхнул ее руку. Боль распространилась по напряженным сухожилиям, но Фиона сдержалась и не вскрикнула.

— Хорошо, — прошептал Аарон. — Значит, ты не всегда делаешь то, что тебе велят… как и твоя мать. Но мне было интересно: так ли ты терпелива, как она?

Он отпустил Фиону, забрал у нее рапиру и положил на черную ткань рядом с остальным оружием.

Фиона сердито глянула на него и потерла руку.

— Выбери что-нибудь другое, — посоветовал ей Аарон. — Давай посмотрим, может быть, на этот раз у тебя получится лучше.

Фиона вернулась к коллекции оружия и протянула руку к пистолету с коротким дулом.

— Никакого огнестрельного оружия, — с ледяной решимостью проговорил Аарон. — Ты только поранишься.

Фиона растерялась. Ей так хотелось взять пистолет — хотя бы просто для того, чтобы подразнить дядю Аарона. Конечно, стрелять в него она бы ни за что на свете не стала. Но она догадывалась: если она придвинет руку к пистолету хоть на долю миллиметра, с ней случится что-то ужасное.

И она выбрала нунчаки: две черные пластмассовые палочки, соединенные друг с другом цепочкой. Фиона ничего не знала об этом оружии, но ее заинтриговала его подвижность. А главное — ей совсем не хотелось, чтобы дядя Аарон снова схватил ее за руку и с легкостью прервал ее атаку.

Она взяла нунчаки и на пробу начала вертеть одну палочку в руке. Вторая закрутилась на цепочке с такой скоростью, что ее не стало видно.

— Уже лучше, — отметил Аарон. — Но это тоже не для тебя.

У Фионы мелькнула мысль — все-таки попробовать атаковать дядю. Казалось, стоит еще быстрее раскрутить нунчаки — и она нанесет резкий удар по запястью Аарона. Но боль в плече напомнила ей о том, как быстро и ловко движется дядя.