Как бы то ни было, крылатый великан взвыл от боли.

Что-то промелькнуло перед лицом Фионы. Это был кулак, врезавшийся в ее грудь с мощью бульдозера.

В глазах у Фионы потемнело. Она взлетела в воздух, ударилась об асфальт головой, заскользила по осколкам стекла и остановилась, ударившись о бампер микроавтобуса «фольксваген».

Но в отличие от момента аварии лимузина Фиона не потеряла сознания и ориентации в пространстве. Она всем телом почувствовала прикосновение каждого камешка на асфальте, каждого осколка. И уж конечно, в полной мере ощутила удар о бампер автобуса.

По идее, у нее не должно было остаться ни одной целой кости. Но она ощутила только, что ее сердце забилось чаще, а кровь стала еще горячее. Ее гнев словно наполнил каждую клетку организма.

Фиона встала.

Краешком глаза она успела заметить дырки на серых спортивных брюках, но под дырками — ни царапины.

Но бой был еще далек от завершения. Она снова бросилась к крылатому чудовищу. Великан оскалился и захохотал. Это разозлило Фиону еще сильнее.

Монстр поднял вверх оба крыла и в упор уставился на Фиону горящими глазами.

— Чувствуешь, как сильна твоя кровь? Ты — одна из нас. Ты рождена, чтобы сражаться, резать и убивать. Я могу драться с тобой, сколько ты пожелаешь, но ты можешь пойти со мной, и тогда я научу тебя кое-чему. Ты сможешь всегда чувствовать себя так, как сейчас.

Фиона остановилась.

Она никогда не ощущала себя такой сильной. И это было приятно. Больше никто никогда не станет ею командовать. Она будет хозяйкой своей судьбы.

Но тут она вспомнила, что такое ощущение ей уже случалось испытывать. И она опустила руки.

Когда она в первый раз съела несколько конфет из коробки в форме сердечка, это было так приятно. Такое удовольствие… и мгновенный прилив сил. Ей казалось, она способна на все.

Совсем как сейчас.

Но если она все время будет находиться в таком состоянии, то у нее не останется ни Роберта, ни Элиота, ни других родственников. Она примкнет к лжецам и убийцам, и вокруг будут только руины и трупы.

Элиот… Она совсем забыла о нем.

Она увидела, что брат, прихрамывая, идет вдоль улицы. Не бежит от крылатого великана, а направляется к своей скрипке, валяющейся на обочине.

Фиона отступила к тротуару. Чудовище следило за ней, но не двигалось.

— Ну что, детка? — прошипело оно. — Тебе ни за что меня не одолеть.

Фиона продолжала отходить назад, не отрывая взгляда от лица великана. Наконец она поравнялась с братом и обняла его за талию, чтобы поддержать.

— Спасибо, — прошептал Элиот.

Вместе они сделали несколько последних шагов к тому месту, где лежала скрипка.

— Может быть, я и не смогу тебя одолеть, — сказала Фиона, — но мы сумеем.

Крылатый гигант уставился на них и покачал головой.

— Будь по-вашему.

Он ударил крыльями раз, другой, третий, и воздух вокруг него завертелся смерчем. Воронка втягивала в себя бумагу, осколки стекла, дымящуюся золу. Крыши ближайших магазинов превратились в кучи обломков. Эти обломки тут же воспламенились. Казалось, запылал сам воздух.

Барабанные перепонки Фионы щелкнули. Смерч налетел на нее и потянул к вертящейся воронке.

Элиот поднес смычок к струнам и извлек долгую скрипучую ноту.

Ветер немного стих, и Фиона смогла выпрямиться. Великан взревел и, хлопнув крыльями, нацелил поток воздуха прямо на Элиота и Фиону. Ураган пламени налетел на них.

Элиот закрыл лицо рукой со смычком, чтобы уберечься от осколков стекла.

Фиона попыталась заслонить собой брата, но ветер отталкивал ее назад. Чтобы удержаться на ногах, ей приходилось наклоняться вперед, но даже этого было недостаточно.

Ветер бешено свистел у нее над головой, он становился все жарче, он принес с собой хохот чудовища.

Фиона легла на асфальт и стала шарить вокруг себя руками — за что бы ухватиться. Ее запросто могло унести прочь ветром такой силы.

Как ни странно, возле самой земли воздух оставался почти неподвижным, но настолько разреженным, что дышать было тяжело.

Она должна что-то сделать, но злость, поддерживавшая ее прежде, пошла на убыль.

Фиона задыхалась. Ее легкие пылали. Она не могла связно мыслить.

Неужели все так и закончится? Она попыталась поднять голову. В воздухе бушевал торнадо огня и пыли. Позади Фионы Элиот обеими руками ухватился за столбик почтового ящика. Если бы только она могла добраться до брата… Си всегда говорила, что вместе они сильнее.

Голова Фионы упала на грудь. Силы покидали ее. Но ветер внезапно стих.

Трудно дыша, Фиона приподнялась и встала на колени. Тяжелая нога коснулась ее спины и прижала к асфальту.

— Не трепыхайся, — прошептал крылатый великан, наклонился и провел когтями по запястью Фионы.

Фиона замерла. Она думала, что когти разорвут ее руку.

Но когти сомкнулись вокруг лиловой резинки и сорвали ее с запястья Фионы.

Великан схватил ее за ноги и поволок по улице к Элиоту.

Он пнул ногой скрипку, присел на корточки и провел когтем по струнам. Они с жалобным стоном порвались.

Элиот, на счастье, еще дышал, но был холоден как лед. Великан схватил его и забросил на плечо.

Затем он отпустил Фиону, но тут же рывком поднял на ноги. Она едва смогла сохранить равновесие.

Ей суждено было испытать шок. Перед ней стоял не могучий крылатый великан, а человек высокого роста, с обнаженной грудью, в мантии из птичьих перьев. Вокруг его шеи обвивался кожаный шнурок, на котором гипнотически мерцал сапфир размером с кулак Фионы.

Он дернул руку девочки вверх и завернул за спину. Затем он толкнул ее вперед.

— Игры закончились. Пора домой, — процедил он сквозь зубы.

Он пошел, подталкивая Фиону к Всемирному дворцу пиццы — вернее, к тому, что от него осталось. Две полуобрушившиеся стены еще стояли — обугленные, изуродованные взрывом. Остальное представляло собой груду искореженных водопроводных труб, щепок, обломков кирпичей и кусков пластика. Пахло оливковым маслом и жареным чесноком.

Практически все дома на Мидуэй-авеню были либо разрушены до основания, либо горели, либо вот-вот должны были рухнуть.

Вдалеке послышался вой пожарной сирены.

Уцелел ли Дубовый дом? Живы ли бабушка и Си? Если загорится их дом — старинный, сухой, битком набитый книгами… ни один пожарный на свете не сумеет справиться с огнем.

Фиона попыталась вырваться, но мужчина в мантии из птичьих перьев еще сильнее вывернул ее руку. Сустав хрустнул.

Они остановились там, где была арка с подворотней. Кирпичные торцы домов частично уцелели. На них мелом было нарисовано множество непонятных знаков, сиявших жарким огнем — розовым, лимонно-желтым, неоново-голубым. Дуги и знаки горели также и на развороченном асфальте. Когда Фиона переступала через одну из линий, ее ногу свело судорогой.

Мужчина опустил Элиота на землю рядом с сестрой.

Элиот встал и помотал головой с таким видом, словно пытался очнуться от страшного сна.

Послышался звон металла, и мужчина в мантии из птичьих перьев трижды обернул Фиону и Элиота тяжелой цепью. Руку Фионы он так и не отпустил, она осталась заведенной за спину.

Элиот попытался освободиться, но это было невозможно.

Его тщетные попытки только раздражали Фиону. Элиот прикасался к ней, он — не нарочно, конечно, — ткнул ее локтем под ребра.

— Мы должны выбраться отсюда, — прошептал Элиот. — Эти знаки нарисовал Луи. Он сказал, что они — для переноса силы, но я думаю, что…

— Луи, — презрительно фыркнула Фиона. — Как будто он что-то понимает. И если ты еще не заметил, выбраться отсюда не так-то просто.

Элиот часто заморгал. Он наконец четко разглядел полуразрушенную арку и того, кто стоял перед ними.

— Вельзевул, — пробормотал он.

Как ни странно, в его голосе не было страха.

Это имя показалось Фионе знакомым. Она словно бы знала его всю жизнь, с рождения.

Девочка бесстрашно посмотрела в горящие синие глаза Вельзевула.