Руки Джулии беспомощно опустились. Она просто стояла и слушала. Он играл ее песню.

Несколькими нотами он рассказал о ее прошлом. О родителях, которые были не так уж плохи, просто никогда не понимали ее до конца… О друзьях, обещавших новую жизнь, а потом укравших у нее все… Об улице и о том, чем она там занималась, а потом — о конце.

«Белый мусор в прямом и переносном смысле».

Но Элиот придумал новый финал. Он все переиначил и заставил ее почувствовать нечто такое, чего она не ощущала с раннего детства.

Надежду.

Надежда? В самом деле?

Однажды она поверила, но это было так больно. И она узнала, что есть кое-что, чем можно заглушить боль: вино, кокаин, а потом — героин.

И все получилось. Великолепно. Никакой боли. Дело сделано. Но после того как боль исчезала, она всегда оказывалась в одном и том же месте, только надежды оставалось все меньше. А потом она пропала совсем.

Не это ли Джулия чувствовала сейчас? Не это ли билось у нее в груди? Как бы ужасно она ни поступала в прошлом, у нее все же оставался шанс поступить правильно сейчас.

Но как он смел говорить ей об этом в лицо? Надежда — разве ее можно получить из песни? У таких, как она, нет надежды. Они брали, что могли, а потом…

И что потом? Умирали от передозировки? Отправлялись прямиком в ад?

Элиот закончил мелодию виртуозным пиццикато и убрал скрипку.

Но что бы ни думала Джулия, надежда вновь поселилась в ее сердце — теплая, сильная, утешающая. Элиот воскресил чувство, которое она сама считала давно умершим и похороненным.

— Нет, нет, нет, — прошептала Джулия, глядя на свое отражение в стеклянной двери. — Не сотвори этого с собой, мисс Джулия Кэтрин Маркс. Ты ведь девочка умная.

Она прижала руку к груди. К сожалению, ум не имел никакого отношения к тому, что она чувствовала.

Она мечтала о том, чтобы нашелся другой выход. Другая жизнь. Другой путь к любви. Как рассвет после бесконечной ночи. Если бы она могла, она бы сделала так, чтобы сказочное мгновение надежды длилось вечно.

Чистой воды волшебство. За несколько чудесных мгновений Элиот дал ей больше, чем вся ложь, которую ей могла наобещать Королева Маков.

Селия вернула ей плоть, а Элиот Пост заставил ее чувствовать себя живой. И она понимала, что если предаст его, надежда исчезнет навсегда.

А это хуже смерти.

Джулия прижала ладонь к стеклу. Сердце у нее болело, невзирая на подаренную Элиотом надежду. Она не могла войти и попрощаться с ним. Что она ему скажет? Ведь ее непременно увидит этот мужчина в черном костюме.

Джулия отвернулась и быстро пошла прочь — пока не передумала.

Обведя улицу взглядом, она заметила «плимут дастер» выпуска тысяча девятьсот семьдесят четвертого года. Ржавчины в этой машине было больше, чем стали, но при этом имелись восьмицилиндровый двигатель и нешуточная система охранной сигнализации.

Через десять секунд, разбив стекло и забравшись в кабину, Джулия соединила проводки зажигания и завела мотор.

Она с силой надавила на газ. Чем дальше она уедет от захолустной Дель-Сомбры, штат Калифорния, тем лучше для нее.

Но получится ли?

Может быть, получится. Селия не всемогуща… в этом мире. В мире света у таких, как она, были деньги и власть, но они нуждались в людях вроде Джулии, чтобы делать грязную работу. И если убежать достаточно быстро и далеко, возможно, появится шанс скрыться. Она на это надеялась.

Джулия включила радио. Из динамиков полился голос Элвиса Пресли, распевающего о правдивых сердцах и гадкой жизни. Добро пожаловать в клуб, Король.

Двенадцать миль — и Джулия выехала на прибрежное шоссе. Теперь нужно бросить «плимут» и пересесть на что-нибудь другое.

Она заметила неоновую вывеску, а под ней — два десятка мотоциклов «харлей». Неоновые буквы складывались в название заведения: ТАВЕРНА «ПОСЛЕДНИЙ ЗАКАТ».

Джулия знала такие места. Бильярдные столы, музыкальные автоматы, на бетонном полу — опилки и арахисовая шелуха. Подобные заведения были ее вторым родным домом.

Она нашла место потемнее и припарковала машину.

Выйдя, она направилась к женскому туалету. Для встречи с Элиотом Джулия накрасилась минимально, но для того, чтобы войти в бар и обрести защитника и новое средство передвижения, ей понадобится боевая раскраска.

Она растрепала волосы и накрасила губы помадой такого цвета, который заставил бы ее мать покраснеть.

От ее глубокого вздоха зеркало затуманилось. Жаль, что рядом с ней не будет Элиота. Интересно, каково это — каждый день слушать, как он играет?

А что, если бы она сказала ему правду?

Смог бы Элиот простить ее? А самое главное — поверил бы и сумел бы ее защитить?

Селия говорила о его семье — об их могуществе, о том, что инферналам приходится из кожи вон лезть, чтобы заграбастать Элиота.

Похоже, из всех мест, куда она могла бы податься, маленькая, небогатая квартира Элиота в городке, символизирующем всю скуку на земле, могла оказаться для нее самым безопасным местом.

Но стали бы родственники Элиота слушать ее — шпионку из вражеского стана? И если уж Селия так боялась их, то, может быть, ей тоже следовало их опасаться?

Джулия очень жалела о том, что у нее нет времени все хорошенько обдумать. Элиот, наверное, уже дома. И если она собирается осуществить свой безумный план и сказать ему правду, ей нужно действовать как можно быстрее.

Она стерла с губ яркую помаду. И приняла решение: вернуться в Дель-Сомбру.

Может быть, такие безумные мысли ей навеяла музыка Элиота, но она твердо решила дать правде шанс, пусть даже это убьет ее самое.

Джулия трусцой побежала на автостоянку. Компания парней у стойки заметила ее. Они что-то закричали ей вслед, но она не стала обращать на них внимание. Она не собиралась здесь задерживаться. Вернуться к старому образу жизни было так легко — а куда он ее привел, этот образ жизни?

Она поспешила к «плимуту», стараясь не встречаться взглядом с парнями.

И услышала, как они пошли следом за ней.

Джулия поспешно забралась в машину и с силой захлопнула дверцу. В зеркале заднего вида она увидела, как трое парней остановились, пошептались и повернули обратно — почти бегом поспешили к бару.

Джулия облегченно вздохнула. Они чуть не догнали ее.

Ей показалось странным, что она почувствовала залах, исходящий от их кожаных курток. Парни ведь не успели подойти настолько близко…

Она вытянула руку. Рука дрожала. Джулия попыталась унять дрожь. Только этого ей сейчас не хватало: чтобы коп задержал ее за вождение в пьяном виде.

И тут на ее плечо легла тонкая, нежная рука.

— Не надо так дрожать, детка, — промурлыкал бархатный голосок.

Джулия вздрогнула.

Рядом с ней абсолютно неподвижно, не издавая ни звука, сидела Селия, Королева Маков, Госпожа Разноцветных Джунглей, Повелительница Боли. На ней были брюки из змеиной кожи и большая, не по размеру, байкерская куртка. От нее исходил удушливый запах крепких духов и змеиной кожи.

Джулия повернулась и схватилась за ручку дверцы.

Селия рванула Джулию к себе с такой силой, что чуть не вывихнула ей руку. Замок на дверце в мгновение ока сплющился.

— Думаю, хватит побегов для одного вечера. — Селия отпустила руку Джулии.

В детстве родители заставляли Джулию смотреть документальные фильмы о природе (отчасти в качестве компенсации за уроки, пропущенные в школе). Она помнила о том, что происходит, когда лев или стая гиен нападают на антилопу. Несчастное животное кричит и лягается, а потом сдается, и его глаза стекленеют… Антилопа позволяет хищникам съесть ее заживо. Словно где-то в ее мозгу выключается свет…

Именно так сейчас чувствовала себя Джулия.

Загнанной в угол. Готовой умереть. И до странности спокойной.

Или внутри у нее все еще теплилась искорка надежды, подаренная Элиотом? Она сдавленно рассмеялась. Разве какая-то глупая эмоция могла спасти ее? Какая же она была дура, что поверила в это.

— Вот так-то лучше, — сказала Селия. — Я рада, что ты решила вести себя разумно. У меня к тебе несколько вопросов.