— Ты сегодня выглядишь ужасно, — без церемоний объявила Джинни.

— Ну спасибо, — мрачно отозвалась Эйлин, бросая кейс на стул в приемной. — Ты очень любезна.

— Прости, я не хотела тебя обидеть. Но, правда, бледна как привидение, под глазами мешки. Ты что, все изводишь себя из-за инцидента с Доном Рэмси? Скотт-то очень расстроен?

— Не знаю! Он так поздно приходит, что мне не удается перекинуться даже парой слов! — ощетинилась Эйлин.

— А как себя чувствуешь?

— Отвратительно. Видимо, из-за жары.

И она стала обмахиваться газетой.

— Да, август есть август. Но ты уверена, что тебя угнетает духота? Может, что-то другое?

— И что же?

— Ну… — Джинни окинула ее выразительным взглядом. — Например, ждешь прибавления семейства? А?

— А вот это мое личное дело!

— Ой! С каких пор ты стала что-то скрывать от меня?

— Пока беременны в нашей семье Коринна и Пэм, им уже пора разродиться.

— Ну, ладно. — Голубые глаза подруги озабоченно уставились на Эйлин. — И все-таки, что произошло? Мы с тобой знаем друг друга не первый год.

— Да строительный проект изрядно потрепал нервы. Я плохо сплю.

— Так отправляйся домой, отдохни пару часов.

— Нет, спасибо, я должна заехать к нашим банковским клиентам. Хочу предложить им кое — какие варианты, прежде чем заказывать материалы. Оттуда, возможно, поеду к себе, если не возражаешь.

— Более того, я настаиваю…

По дороге из банка Эйлин принципиально объехала стороной «Сплендор-центр». Но легче не стало. С глаз долой — не значит из сердца вон.

А почему какой-то центр должен отравлять ей существование? Да потому, что все ее мысли заняты Скоттом, ответила себе Эйлин. И ни на что другое она не могла переключить внимание. Придет ли он сегодня? А если да, что изменится?

— Чушь! — вслух произнесла Эйлин. Она не думала, что станет походить на тех сумасшедших женщин, которые места не находят, если муж задерживается на работе. Лучше сразу превратиться в половичок у дверей, чтобы ждать, когда Скотт вытрет об него ноги. Нет уж!

Инстинктивно Эйлин остановила машину у телефонной будки и набрала номер.

— Джинни? Скотт придет поздно. Может, прошвырнемся в кино, а потом перекусим? По магазинам пройдемся?

Домой Эйлин вернулась около часа ночи. Эйфорическое настроение покинуло ее, и она чувствовала себя виноватой. Всю дорогу она пыталась убедить себя, что ей раскаиваться не в чем. Если Скотт не находит нужным объяснять свои поступки, то почему она должна отчитываться? Но тревога не проходила.

В доме было темно, но в гараже стояла машина Скотта. Эйлин крадучись, на цыпочках открыла дверь, но тишину вдруг нарушила Камилла, встретившая хозяйку громким приветственным мяуканьем. Эйлин шикнула на кошку и поднялась наверх. Скотт лежал на кровати — то ли действительно спал, то ли притворялся!

Эйлин разозлилась. Да она целый день таскалась с бедной замотанной Джинни, еле живая от усталости, а он даже не заметил ее отсутствия! Ей захотелось включить свет, телевизор, громко стучать каблуками, греметь посудой — словом, производить как можно больше шума.

Но Эйлин понимала — не надо давать волю эмоциям. По крайней мере сейчас. Скотт демонстративно решил не замечать ее позднего прихода, как она делала сама. Час сражения еще не пробил. Но он настанет, в этом Эйлин не сомневалась. Напряженность их отношений не сулила мирного сосуществования.

— Доброе утро! — В дверях комнаты с чашкой кофе стоял Скотт, отпивая его маленькими глотками. Он уже готовился к выходу. — Кофе готов, можешь наливать.

Она не ответила. Наверное, он ждет объяснений по поводу вчерашнего. Не дождется. Если хочет, пусть спрашивает. Эйлин нечего скрывать, но она не собирается лезть на рожон — Скотт ведь никогда не оправдывался!

— Так ты мне ничего и не скажешь?

Он явно ждал ответа.

— Нет.

— Как знаешь.

Он взял с комода ключи и положил в карман.

Ох уж это высокомерие! Эйлин откинула одеяло и встала. Ночная рубашка расправилась и свободно облегала ее тело при каждом движении.

Вдруг она заметила, что Скотт не сводит с нее глаз. Под маской скрывалось явное желание. Но, встретившись с женой взглядом, он вновь замкнулся и, отвернувшись, вышел из комнаты.

Эйлин ликовала! Он по-прежнему хочет ее! Но радостный всплеск тут же угас. Скотт никогда и не скрывал своего влечения. Однако его вожделение ничего не меняет: секс — еще не любовь. А именно о любви, несмотря ни на что, мечтала Эйлин.

Из зеркала в ванной на нее смотрело задумчивое, грустное лицо. На что она надеется? Брак их все равно обречен, и настанет день, когда придется сказать «прощай». И незачем тосковать о несбыточном. Эйлин стянула рубашку и шагнула в ванну.

Перед выходом из дома Эйлин настиг телефонный звонок. Она с радостью узнала, что стала теткой, причем — дважды. Пэм родила незадолго до полуночи, а Коринна — на рассвете, обе — девочек. По дороге в больницу Эйлин купила в подарок малышкам двух белых плюшевых медвежат. Они были такие милые и трогательные, что девушка намеревалась взять и третьего, но потом опомнилась: ей ничего не светит — ни ребенок, ни муж, ни счастливая жизнь.

На глаза навернулись слезы. Эйлин поспешно вынула платок, радуясь, что никто не видел ее слабости. Нельзя расстраиваться, она же идет поздравлять молодых матерей.

В отделении для новорожденных бок о бок, завернутые в розовые одеяльца, лежали в кроватках маленькие мисс Крэнстон. Через окно палаты обе выглядели такими хорошенькими, что их тетка вновь ощутила приступ душевной боли.

С трудом оторвавшись от умилительного зрелища, Эйлин пошла в другой конец коридора, где в одной комнате лежали ее невестки.

Перебивая друг друга, они спрашивали родственницу, понравились ли той новорожденные.

Эйлин по очереди обняла Пэм и Коринну.

— Они очень славные! В жизни не видела таких миленьких крошек!

Эйлин оглядела палату — везде букеты цветов.

— Очень красиво, — заметила Эйлин.

— Вон те пунцовые розы — от Скотта, — показала Коринна. — Правда, он молодец? Или ты выбирала?

Эйлин посмотрела с удивлением.

— Нет, Скотт даже не упоминал об этом, я вообще не успела сказать о прибавлении в вашем семействе.

— Ну, наверное, ему сообщили Пол с Дереком, — предположила Коринна. — Муж у тебя замечательный, можешь гордиться. Он так старается поправить дела со «Сплендор-центром».

— Д-да… — пробормотала Эйлин.

Однако расспрашивать Коринну Эйлин не стала — жене положено знать самой, чем занимается муж. И она поспешила вручить мягкие игрушки.

— А я уж думала, что ты так и уйдешь с ними, — засмеялась Пэм. — Думаю, Бренда и Мейзи их полюбят.

И тут на пороге появилась Этель.

— Эйлин! — обрадовалась она. — Не правда ли, прелестные девочки?

Пэм и Коринна засмеялись.

— Твоя мама всем задает такой вопрос, и естественно, в ответ раздаются только восторженные отзывы.

— Конечно, — убежденно сказала Этель, — потому что это правда. У меня теперь две обожаемые внучки. Надеюсь, в недалеком будущем Эйлин и Скотт подарят и наследника.

Эйлин застыла и едва удержалась от резкого ответа. Ей становилось все труднее выдерживать счастливую сцену. Ведь лица невесток буквально светились материнской гордостью.

— Ну что ж, мне пора на работу, я ведь даже не предупредила Джинни. — Она попыталась улыбнуться. — Я еще забегу к вам сегодня. Ну, пока! До свидания, мамочка! — И Эйлин вихрем устремилась к лифту.

Как тяжело притворяться! Она чувствовала себя опустошенной и выжатой как лимон. На сколько же ее хватит? Как долго она может разыгрывать роль счастливой жены?

Возле офиса Эйлин увидела Джинни, выходящую из машины. Она посигналила, и та махнула рукой.

— Привет! — сказала Джинни. — Ты почему так поздно?