— Мясо подгорит, — напомнила она. Маву вернулся к стряпне.

— Вдовье зелье у меня есть, — сказал он. — И если ты мне доверяешь, я сделаю все сам. Хотя, вообще-то, тебе лучше родить.

— Если бы это касалось меня, я бы родила,. — ответила Карми. — Но зелье нужно другой.

— Вот как… — пробормотал Маву.

— Этим летом в Ралло умерла одна девушка, — сказала Карми. — Будь у нее зелье…

— Хокарэми чаще всего и умирают от этого, — отозвался Маву. — Неудачные роды и неудачные выкидыши. В драке огромное пузо — обуза… Вот тебе мясо, ешь. — Он протянул Карми блюдо с аппетитным, хорошо обжаренным куском.

— Так есть у тебя зелье? — спросила Карми, принимая еду. — Где?

Маву встал и показал мешочек на полке.

— Как его применять? — спросила Карми, прожевав кусок мяса.

— Срок не более двух месяцев, — сказал Маву. — Идеально — первые две недели. Берешь по ложке зелья на пуд веса женщины… — Голос его был ровен и скучен, как если бы он читал аптекарские прописи.

Карми, не отрываясь от еды, выслушала его лекцию. Маву закончил словами:

— Следует избегать зелья, составленного не в Южном Марутту. В Горту вместо красного молочая применяют местную разновидность — от нее можно оглохнуть. В Ирау муку из орешков заменяют «черной пыльцой», отчего действие усиливается, однако женщина после этого находится в помутненном рассудке. Повторное применение чаще всего означает безумие. А северные составы зелья вообще малоэффективны, там лучше употреблять настоянное на панцирном мухоморе и корешках шарха малиновое вино.

— Тебе часто доводится использовать зелье?

Маву оглянулся на жаровню, где готовилась следующая порция мяса.

— Послушай, госпожа моя Сава! Ну неприлично женщине говорить о подобных вещах с мужчиной! Как ты понять не можешь?

— Я теперь не Сава, а хэйми Карми, хэймам же позволено все, — заявила Карми. — Вон тот кусочек уже поджарился, давай его сюда.

Маву подал. Он чувствовал себя неловко. Карми же по мере насыщения становилась все благодушнее и в конце концов откинулась на подушки и заснула.

Маву задумчиво сжевал оставшийся кусочек, задумчиво посмотрел на свою хозяйку.

О том, что в Ралло Маву ждут отказная грамота и деньги, Карми сказала вечером. Маву пожал плечами:

— Что мне до того?

— Ты решил не возвращаться в Ралло?

— А что мне там делать? — отозвался Маву. — Если вспомнить, я заслужил своим ротозейством смерть…

— Да нет, Маву, о чем ты говоришь…

— Я знаю, о чем говорю, — упрямо настаивал Маву. — Я уже дважды допускал промахи. Если в первый раз меня помиловали, то во второй я попросту сбежал. Стенхе же предупредил меня: если я тебя упущу…

— Погоди, Маву, я не совсем понимаю, о чем ты говоришь…

— Ну как же! Разве ты забыла, как однажды в Савитри обхитрила меня, сбежала и какой-то бродяга напал на тебя у водопада? Руттул тогда приказал меня повесить. И был трижды прав! Если б меня повесили тогда, я бы не опозорился, когда догонял тебя на тропе от Интави до озера Праери… Да я просто обязан был покончить с собой!

— О! — сказала Карми. — Не принимай близко к сердцу. Она глянула в окошечко. Время было позднее, а ночь темная. Карми встала с кровати, натянула на себя верхнюю рубаху.

— Куда ты? — оглянулся Маву.

— Во двор, — отозвалась Карми.

— Зачем это?

— Ну… надо, — ответила Карми.

— Что тебе в темень переться? — сказал Маву. — Сходи на горшок, моя баба вынесет.

— Да не бойся, не затеряюсь во дворе, — рассмеялась Карми.

— Я с тобой, посвечу…

— Да? Может быть, ты еще штаны мне поможешь спустить?

Маву проглотил обиду. Проходя за его спиной, Карми подхватила мешочек с вдовьим зельем и выскочила во двор.

Маву скользнул за ней в сени и прислушался к звукам за входной дверью.

Карми некоторое время постояла на крыльце, — возможно, подумалось Маву, пока глаза привыкали к ночной тьме. Потом наконец проскрипели ступеньки — «скрип-скриип-скррип!». Маву подождал; двор был тесен и захламлен, Карми неизбежно должна была на что-нибудь наткнуться, но было тихо. Слишком тихо, сообразил Маву.

Он вернулся в дом за светильней, затем вышел на крыльцо, высоко поднимая лампу.

Дворик был пуст. Но ведь Маву не слышал, как Карми открывала калитку или перелезала через забор… И она не должна была уходить, ведь ей нужно вдовье зелье. Маву метнулся в дом, оглядел полку, где прежде лежал мешочек, чертыхнулся.

Выйдя вновь во двор, он опустил светильню низко над землей. Стала видна мешанина следов на мокрой глине, верхним был след сапожка Карми.

Маву обнаружил восемь таких следов — четыре левых и четыре правых — и пришел к месту, где след обрывался. С подобной картиной Маву уже сталкивался — таким же образом исчезла госпожа сургарская принцесса у озера Праери.

И Маву ушел в дом, чтобы дождаться, пока рассветет. Но утро не добавило ему новых открытий.

…Карми вышла во двор, сошла с крыльца и посреди двора исчезла, будто вознеслась легким облачком к небесам.

Когда Карми узнала, в чем беда Геллик Самар, она отвела ее в свою башню, велела Тануми поудобнее устроить ее, а сама ушла посовещаться с Неламой. Нелама встретила ее вопросы без удовольствия. Такие проблемы, по ее мнению, каждая женщина должна решать для себя сама.

— Гелати не умерла бы, если бы ты подсказала ей более безопасное средство, — сказала Карми.

— Ее смерть пошла на пользу, — возразила Нелама. — Девки теперь присмирели и не крутят любовь с кем попало и когда попало. Пусть учатся быть осторожными.

— Смерть — сильное воспитательное средство, — съязвила Карми.

— А чего еще ты хотела от замка Ралло? — откликнулась старуха.

Однако же она смягчилась и рассказала Карми, каким образом Геллик Самар может избавиться от ребенка. Правда, в этой ее лекции была немалая доля злорадства, ибо те средства, которые были доступны, оказывались малонадежными или опасными, а наиболее верное — вдовье зелье — достать в ближайших окрестностях не было никакой возможности. Тогда Карми спросила: где его можно достать?

— В Молуоэ, — ядовито ответила старуха. — На другом краю земли.

Карми смерила ее надменным взглядом — да, трудно разговаривать с хокарэмами.

С Логри, напротив, разговор вышел легким. Кабир уже рассказал ему все подробно, Карми осталось только попросить Логри защитить государыню Геллик Самар.

— Разумеется, — подтвердил Логри. — Но каким образом и от кого я должен ее защищать?

— Мне нужно уйти из Ралло на несколько дней, — сказала Карми. — В мое отсутствие могут появиться люди, которые будут требовать, чтобы государыня вернулась в Гертвир или же уехала в иное место.

— Да, — согласился Логри. — Я тоже думаю, что скоро за ней приедут.

— Твоя задача — не давать им увезти государыню до поры, пока я сама не поговорю с этими людьми.

— Высочайший Союз имеет право требовать от тебя выдачи государыни.

— Я не спорю, — воскликнула Карми. — И я прошу тебя не создавать впечатления, что я непременно пойду наперекор Союзу. Говори просто: Карми, мол, в отсутствии, а без нее я не имею права что-то предпринять в отношении Геллик Самар.

— Я понял, — кивнул Логри. — Никаких конфликтов.

— Мне кажется, я не прошу у тебя противозаконных действий.

— О да, Карми, — проговорил Логри. — Разумеется, я не стал бы поддерживать твои противозаконные действия. Я полагаю, пока ты действуешь в пределах законов. Но… дорогая моя госпожа, а не противозаконна ли твоя помощь Геллик Самар? Я имею в виду — помогать избавиться от ребенка, который зачат при жизни мужа…

— Но не от мужа, — возразила Карми. — Ты должен понимать, что этот ребенок принесет Оль-Катрану только смерть.

— Но по закону этот ребенок будет продолжателем династии.

— Хотела бы я знать, сколько среди моих предков подобных продолжателей династии, — усмехнулась Карми. Она встала: — Ладно, я пойду, каждая минута дорога. Скажи Кабиру, пусть охраняет государыню. И пусть не выпускают ее из Ралло даже в Горячие ключи.