— Нет, — качнула головой она. — Мне нужно к Малтэру.

— Сейчас он живет здесь, — сказал туссин. — Семья осталась в его доме, Малтэр живет здесь. — Он помолчал и добавил тревожно: — Что-то не так?

— Безразлично, — отозвалась Карми. — Но… Что же мы не идем в дом?

Туссин взбежал на крыльцо и стукнул в дверь. Из дома почти немедленно ответили, и туссин заговорил тихо, оглядываясь на Карми.

Дверь тут же отворилась.

— Входи, государыня, — с поклоном пригласил туссин. Карми вошла в тускло освещенную одной свечой прихожую и сказала туссину:

— Можешь идти. Спасибо, что проводил… Карис, — добавила она, вспомнив наконец имя туссина. Тот, просияв, поклонился еще ниже и исчез.

Карми медленно поднялась по лестнице к Красной гостиной. Бесшумно возникшие слуги почти тотчас зажгли пятисвечный шандал и принесли поднос с фруктами. Старый слуга тихо осведомился, не желает ли государыня поужинать, и, получив отказ, сообщил, что Малтэр сейчас выйдет.

Малтэр появился несколько минут спустя, еще застегивая на ходу пуговицы кафтана.

— Ты жива, — констатировал он. Карми почудился оттенок безумия в благородных чертах его лица.

— Здравствуй, Малтэр, — сказала она и указала на кресло напротив себя. — Садись. Надеюсь, я не очень разочаровала тебя своим появлением?

Малтэр тяжело опустился в кресло и ответил:

— Я знал, что ты жива. Я не верил известию о твоей смерти.

— С чего бы это ты так был уверен? — полюбопытствовала Карми.

— Ты сердишься на меня? —.тревожно спросил Малтэр.

— Нет, — удивленно отозвалась Карми. — Почему это тебя волнует?

— Ты хэйми, госпожа, а гнев хэймов бывает убийствен.

— Еще один, — вздохнула Карми. — Объясни, почему я хэйми?

— Я понял это, когда ты жгла архив Руттула, — сказал Малтэр отважно. — В тебя переселился хэйо Руттула.

— Вы будто сговорились все, — устало усмехнулась Карми.

— Ты все-таки сердишься, государыня?

— Нет. И зови меня Карми, — твердо сказала девушка. — Я не хочу взваливать на себя высокие титулы. Это не мой путь.

— А где твой путь? — осторожно спросил Малтэр. — В мщении?

— Нет, Малтэр, мстить я не буду, — отозвалась Карми. — Месть не принесет мне удовольствия. Когда я убила Горту…

— ТЫ УБИЛА ГОРТУ? — Малтэр настолько поразился, что позволил себе перебить хэйми.

— …Когда я убила Горту, — повторила Карми, — я почувствовала, что поступила дурно. А разве ты не знал, что Горту умер?

— Знал, — ответил Малтэр. — Третьего дня здесь был гонец. Но он не сказал, отчего умер Горту, и не сказал, что ты причастна к его смерти. Отчего умер Горту?

— От гнева хэйми, — усмехнулась Карми. — Видишь ли, я совсем не ожидала этого. Я говорила с ним, он требовал отдать ему Оланти, и я ему сказала сургарскую поговорку о граде, знаешь ее?

— Пройдет град — и тебе уже не нужно будет ничего? — проговорил Малтэр.

— Да, именно, — кивнула Карми. — И надо ж было так случиться, что на той же неделе пошел град… Это Горту и доконало.

Малтэр промолчал. Карми оценила выражение его лица и решила переменить тему:

— Ладно, хватит об этом. Ты не знаешь, Малтэр, жив ли Красту?

— Красту? — переспросил Малтэр. — Что за Красту?

— Портной, — пояснила Карми. — Помнится, он шил для Маву и Стенхе.

— А, этот жив, — проговорил Малтэр. — Послать за ним?

— Да, пожалуйста. И скажи, в этом доме найдется что-нибудь, во что я смогу переодеться?

— Конечно, — ответил Малтэр. — В твоих покоях никто не тронул ни одной вещи.

— С трудом верится… — протянула Карми. — Я все сберег.

— Спасибо, Малтэр. — Карми встала. — Нет, провожать не надо.

…Малтэр постучал в дверь принцессиной комнаты.

— Да, входи, — отозвалась она.

Он открыл дверь и увидел Карми, которая сидела в кресле уже переодетая в легкое розовое платье. В руках она держала замшевые туфельки; еще несколько пар валялись на полу, вынутые из сундука.

— Знаешь, Малтэр, я выросла за эти полгода, — сказала Карми, подняв голову. — Туфли стали тесными, а платья — короткими.

— Ничего удивительного, госпожа моя, — отозвался Малтэр. — В твоем возрасте это в порядке вещей. Я прикажу сшить новые туфли…

— Не надо, — качнула головой Карми. — Не стоит. У тебя хватит расходов и помимо этого. Но… Красту пришел?

— Да, госпожа моя.

— Зови, — приказала Карми. И когда вошел говорливый толстячок Красту, она отдала ему потрепанный Смиролов костюм, велев его подлатать. — К следующей ночи справишься? — спросила она. — Мне не к спеху, но все равно хочется быстрее.

— К следующей ночи я новый успею сшить, ясная моя госпожа, — улыбнулся Красту.

— Новый? Но мне совсем не нужен костюм новый, с иголочки. Он должен быть старым.

— Пошью новый, как старый, — заверил Красту. — Будет в меру поношенный, как Стенхе любил.

— И к следующей ночи? — усомнилась Карми.

— Постараемся, — сказал Красту с улыбкой.

— Ах, — вспомнила Карми, — о сапожнике-то я забыла!

— Не беспокойся, ласковая госпожа, — поклонился Красту. — Я отнесу. Я знаю, кому отдать. Не беспокойся, госпожа. Все будет сделано.

Он сложил пыльное хокарэмское тряпье в узел и поспешил в свою мастерскую, чтобы побыстрее взяться за работу.

— Вот и еще один расход для твоей казны, — сказала Карми, обернувшись к Малтэру. — Я собираюсь ее хорошенько потрясти.

— Сургара принадлежит тебе, государыня, — отозвался Малтэр. — Правда, сейчас это не очень завидное владение. Зато у Павутро из Интави на твоем счету записано достаточно, чтобы ты могла безбедно жить всю свою жизнь. Не на широкую ногу, как ты привыкла раньше, но тоже вполне достойно.

— Ты меня успокоил, Малтэр. Но не пошлет ли Павутро меня к черту? И до него могли дойти слухи о моей смерти.

— Дошли, — кивнул Малтэр. — Он недавно присылал ко мне узнать, как относиться к этим известиям.

— И ты?

— Я ответил, что, пока не увижу тебя мертвой, буду считать, что, ты жива. Ты хэйми, а хэйми так просто не умирают.

Карми вздохнула, не желая опять ввязываться в споры.

— Ладно, — мрачно проговорила она. — Займемся делами. Закажи восемнадцать поминальных колокольцев для погибших в лагере Праери.

— Какие имена на них выгравировать? — без удивления спросил Малтэр. Карми достала из бюро вощеную дощечку и быстро написала стилом имена. Малтэр взял дощечку, прочитал и положил на стол, ожидая дальнейших распоряжений.

— Там в долине у озера обосновались миттауские монахи, — сказала Карми. — Так что ты пошли туда кого-нибудь учтивого, не задиристого, пусть развесит колокольцы вокруг кургана.

— Кургана? — переспросил Малтэр.

— Да, монахи похоронили мертвых по своему обычаю.

Малтэр поднял брови, собираясь уточнить.

— Нет, — качнула головой Карми. — Перезахоранивать не надо. Только развесить колокольцы. И еще надо передать Павутро, чтобы оплатил мой подарок монахам. — Карми рассказала о статуе какого-то бога, заказанной интавийскому скульптору (Малтэр, у которого возникли какие-то возражения чисто религиозного свойства, решил все-таки промолчать). — Далее, — вспоминала Карми, — пошли кого-нибудь в гортуский Лорцо заплатить оружейнику Горахо две дюжины золотых за саутханский нож. Причем прошу тебя запомнить, что покупала нож не сургарская принцесса, а некая Карми. — Малтэр и это принял к сведению. — И наконец, самое главное, — сказала Карми. — Мне нужно десять локтей золотой парчи и Руттулов плащ из золотых тохиаров. Парча, кажется, была у меня в сундуке, а вот плащ… Что ты мнешься? Небось сплавил уже куда?

— Пришлось подарить его Марутту, — признался Малтэр. — И сервиз для ранаги-кори тоже.

— Сервиз? — удивилась Карми. — Зачем он Марутту? Что он будет с ним делать? Пить вино из расписных чашечек?

— Сервиз немало стоит, — пояснил Малтэр. — Марутту его поставит в буфетный шкаф, запрет и изредка будет показывать особо знатным гостям. Но где сейчас взять плащ, не приложу ума, — продолжал он. — Серых тохиаров, обычных, много, конечно, но и ценности-то в них…