Стенхе покашливал каждый раз, когда, по его мнению, принцесса вела себя неподобающим образом. Сава его намеки великолепно понимала, но помнила она и слова Руттула о том, что нельзя позволять управлять собой как марионеткой. Поэтому она, пропустив мимо ушей кашель Стенхе добрых две дюжины раз, вдруг сказала Маву:

— Послушай-ка, любезный, что это у нас Стенхе раскашлялся? Ну-ка завари ему лечебных травок…

Кашель как рукой сняло.

— Вот, — сказала Сава Пайре, — видишь, какой у меня служит лекарь? От любой простуды вылечит.

За ее спиной Маву самодовольно улыбался в глаза Стенхе. Стенхе тоже посмеивался, но улыбка его была неискренней. Однако обижать своего старого хокарэма Сава не стала. Вечером, когда караван расположился на ночлег, она позвала Стенхе погулять с ней и стала расспрашивать о майярских обычаях. Разговор она с кашлем не связывала, но и слепому было видно, что ей не хочется обижать Стенхе невниманием и в то же время она считает необходимым настоять на своем праве на самостоятельность.

Стенхе понял и смирился. Девочка повзрослела, и ей надо привыкать вести себя по-королевски. Теперь он не подавал ей советов на людях, а старался заводить не очень скучные поучительные беседы.

Такие советы Сава принимала.

В день святого Кэнте, когда солнце клонилось к закату, принцессин отряд достиг Торского моря, которое еще называют Южным, ибо находится оно на юге Майяра. Едущие впереди Пайра и Маву увидели море с горы Таумепор и остановились, поджидая остальных. Принцесса Савири, когда догнала их, соскочила на землю и сверху оглядела знаменитую бухту Домети, город Лоагну и холм, на котором поставили часовню в честь победы короля Нуверре над королем Ольтари.

— Ночевать будем здесь, — распорядилась принцесса. — Это ведь подходящее место, я не ошибаюсь, Стенхе?

— Как тебе будет угодно, государыня, — поклонился Стенхе.

— Как угодно, государыня, — с полупоклоном сказал Пайра.

Он немедленно распорядился о разбивке лагеря, и пока слуги ставили шатры и разводили костры, Сава, присев на принесенный из повозки стул, смотрела вниз, туда, где более четырехсот лет назад ее предки утвердили свое право над Майяром.

— Рассказывай, — приказала она Стенхе, и тот, присев у ее ног, повел рассказ не с самого начала «Сказа о короле Нуверре», а с того момента, когда однажды после полудня король услышал разговор дозорных, стоявших как раз над кораблем короля. Они говорили, что видят много кораблей; по мере того как корабли приближались и расстояние между ними увеличивалось, можно было различить десять-двенадцать или даже больше.

Услышав эти разговоры, король сошел на берег и поднялся к дозорным. Король смотрел некоторое время и сказал: «Нет сомнения в том, что приближается враг. Это паруса боевых кораблей».

Король велел сразу же позвать своего трубача и трубить сбор всего войска на берегу. Когда все сошли с кораблей, король выступил вперед и сказал:

«Похоже на то, что нам, аоликану, еще раз придется потрудиться. Потому что нельзя сомневаться в том, что король Ольтари скоро пожалует сюда. Вы знаете, что большая часть нашего войска уплыла и некоторые на юге, в Ктрогге. Только богам известно, что с ними сталось там на этот раз.

Я полагаю, что если мы будем ждать здесь короля Ольтари, то, хотя у нас всегда были неравные силы, когда мы сражались с ним, на этот раз его превосходство будет большим, чем когда-либо раньше. Давайте решим, окажем ли мы ему сопротивление или сойдем на берег и бросим корабли. Но мне кажется, что мы не стали друзьями тех, кто живет здесь, в Лоагне. Ясно, что, куда мы ни пойдем, король Ольтари со своим войском будет нас преследовать и весь народ примкнет к нему. Надо еще сказать, что захват этих кораблей стоил мне столько труда и тягот, что если я потеряю их сейчас, то едва ли снова смогу добыть корабли в Майяре и тогда каждый пусть спасается сам. Я не хочу единовластно вести вас против превосходящей силы, если все вы считаете, что это бесполезно. Но я не побоюсь и не буду противиться, если предводители и воины сочтут, что стоит оказать сопротивление».

Когда король окончил речь, людям показалось, что они поняли его волю, и все решили, что лучше всего согласиться с тем, что, как они видели, было его волей. Они понимали, что надежда на победу невелика. Но почти все сразу сказали, что хотят сражаться, а не обращаться в бегство, не испробовав своих сил. Они сказали, что это все равно: они и раньше много раз сражались против превосходящих сил и все-таки одерживали победу.

Аоликану вначале приходилось плохо. Большой корабль короля Нуверре оказался зажат кораблями короля Ольтари. Тут король Нуверре спрыгнул в лодку, и с ним еще один человек, и стал грести к кораблю Кайрэ, королевского сына. Король крикнул им, что они действуют скверно и несмело, и велел им грести вокруг Большого корабля и подойти там, где борт пониже, и попытаться справиться с ними. Король плыл на лодке между кораблями и воодушевлял своих людей, говорил им, куда им направиться. И аоликану вдохновили слова короля — они наступали смело и сражались храбро. Но и противники их действовали не хуже. И та и другая сторона пускала в ход все свое оружие.

Тогда король стал грести обратно к своему кораблю, и стрела вонзилась в нос лодки около головы короля, а другая, в борт, у самых его ног. Король сидел и не дрогнул. А сопровождающий его человек сказал: «Опасный выстрел, государь!» Король ответил: «Так близко, как боги пожелают».

Тут король увидел, что удары оружия и камни так густо сыпались на большой корабль, что ему не взобраться на него, и он стал грести прочь и к берегу.

— …Стенхе, — сказала принцесса, удивив Пайру, — пока хватит. Нарисуй-ка, как это было.

И Стенхе, взяв в руки лапару, нарисовал ею на песке очертания бухты и положение большого корабля и четырнадцати кораблей росфэрнов, окруживших его, и стоящие чуть поодаль корабль Кайрэ, королевского сына, и тринадцать кораблей аоликану, и еще тридцать кораблей росфэрнов. И Стенхе, указывая лапарой, показал, как устремились в бой корабли аоликану против кораблей росфэрнов, и как они стали захватывать один корабль за другим, и как росфэрны прыгали за борт.

Аоликану высадились на берег и встречали там росфэрнов, которые пытались выплыть на сушу. Также они плавали на лодках и убивали пытавшихся спастись вплавь.

— Как считает большинство, погибло не меньше восемнадцати сотен человек, — поведал Стенхе, в точности следуя «Сказу о короле Нуверре». В присутствии Пайры он не решился, как делал обыкновенно, вставить свои комментарии. Так, по его мнению, число погибших было явно завышено.

Поэтому он сразу перешел к речи, произнесенной королем Нуверре на следующий день.

«…Самих богов мы должны благодарить за победу, — сказал король, — ибо в этой битве еще яснее, чем раньше, они явили нам свою мощь и силу. В ответ мы должны воздать им подобающую благодарность и причитающееся им вознаграждение. Мы должны также похоронить все мертвые тела, которые нам удастся найти; я возлагаю на всех моих людей обязанность искать тела вдоль берега, прилагая к этому все усилия. Те, кто будет делать так, получат благодарность богов, и, кроме того, им достанется добыча, потому что на всех было что-нибудь ценное, а на некоторых много.

Я полагаю, что теперь власть в стране принадлежит нам, буду ли я хорошо управлять ею или плохо. И божья воля, чтобы мы были теперь миролюбивы и справедливы. Вам, моим людям, я хочу сказать: боги да возблагодарят вас за то, что вы так преданно следовали за мной. Я тоже отблагодарю вас всеми средствами, которые есть в моем распоряжении. Хорошо знать, что владения и добро, которое принадлежало этим богачам, лежащим здесь на берегу, получите вы, и вдобавок лучших невест, какие есть в этой битве, но вы приобрели и завистников, их мы должны беречься, а боги да берегут нас всех!»

По неписаной традиции рассказчики обычно заканчивали повествование на этом, но Сава сказала:

— Говори дальше, Стенхе.