Нет, заснуть не стоило и пытаться. Она отыскала упавшую шаль, накинула на плечи, погасила в канделябре одну свечу, вторую вынула из подсвечника, вышла из комнаты и пошла по темным коридорам.

За ее спиной скрипнула половица.

— Стенхе? — спросила Сава. Тень молчала. — Стенхе, за мной не ходи. Жди у моей комнаты. — Голос ее был тверд.

Стенхе поколебался и сказал тихо:

— Слушаю, госпожа.

Он повиновался! Сава удивленно посмотрела ему вслед и продолжила свой путь. Стенхе тоже признал ее взрослой? Или он считал, что виноват больше Маву?

«Теперь я буду по-иному с ним разговаривать», — решила Сава.

У комнаты, где жили хокарэмы, Сава остановилась. Не было слышно ни звука. Сава подумала, решительно толкнула дверь, перешагнула порог.

— Маву! — тихо позвала Савири.

Маву молчал. Сава подошла, осветила его лицо:

— Маву, не притворяйся, у тебя веки дрожат! Маву открыл глаза и сел на постели.

— С чем пожаловала, дорогая моя госпожа?

— Я только что говорила с Руттулом. Он отменил казнь.

— Спасибо и на этом, госпожа моя, — серьезно ответил Маву.

Сава помолчала.

— Ты сердишься на меня, Маву?

— Да нет, госпожа моя, чего мне на тебя сердиться? — вздохнул Маву. — Только что ты стоишь? Садись-ка на постель к Стенхе, там чисто.

Сава забралась на кровать, подобрала под себя ноги, устроилась.

— Укройся одеялом, — посоветовал Маву. — Холодает к ночи.

— У меня шаль теплая.

— Я свет потушу, можно? Мошка летит.

— Конечно, — согласилась Сава.

Маву пальцами загасил фитиль и бросил свечу на стол.

— Я хотел сбежать этой ночью, — сказал Маву в темноте.

— Как же ты? — поразилась Сава. — Ведь тебя бы все равно нашли. Ты же говорил…

— А кто искать-то будет? Стенхе? Так его не отпустят далеко от тебя. Остальных я не боюсь — ведь больше в Сургаре хокарэмов нет, а майярские сюда не сунутся…

— А зачем ты это говоришь мне?

— Интересно. Интересно, как ты к этому отнесешься.

— Маву, прости меня. Я вела себя как дура.

— Вовсе нет. Задумано было хорошо. Хотя Стенхе бы тебя раскусил.

— Конечно, — согласилась Сава. — Он любую каверзу за лигу чует.

— Он-то неладное и заподозрил…

— Маву, ты можешь научить меня драться?

— Что???

— Драться, — повторила Савири. — Ведь ты учил меня прятаться и двигаться бесшумно. А драки что, в перечне запретов?

— Хм… — Маву почесал нос.

— Маву, не притворяйся, что ты озадачен. Ведь если б на моем месте была хокарэми, все было бы иначе, правда?

— Ты никогда не станешь хокарэми, — возразил Маву. — Ты упустила возраст, к совершенству ты не приблизишься.

— Не надо мне совершенства! Я просто не хочу больше быть беспомощной.

— Руттул не позволит.

— Я попрошу его.

Пауза. Потом Маву наконец сказал:

— Вот Стенхе удивится…

…Руттул сел за обеденный стол и спросил, не обращаясь ни к кому в отдельности:

— Сава сегодня завтракать не будет?

— Я думаю, нет, — поспешно ответила Хаби. — Она уснула от силы два часа назад.

Но оказалось, она ошиблась. Не успели все рассесться, как Сава стремительно вошла в трапезную и присела перед Руттулом в церемонном поклоне:

— Прошу простить мое опоздание.

— Можешь сесть, — сказал Руттул сурово.

Сава присела еще раз и заняла свое кресло рядом с принцем.

За столом полагалось вести приятную беседу, а поддерживать и направлять ее должна была, по обычаю, Сава, но сегодня она была задумчива и молчалива. За весь завтрак она сказала только слуге: «Достаточно», а когда трапеза подходила к концу, спросила Руттула, не может ли он уделить ей несколько минут для разговора.

— Это невозможно, — ответил Руттул. — Сразу после завтрака я уезжаю в Тавин.

— Это будут действительно несколько минут, — настаивала Сава. — Я не задержу вас.

— Хорошо. Я выслушаю тебя.

Сава почтительно склонила голову; после завтрака она последовала за Руттулом во двор — Стенхе неотступно следовал за ней — и, когда он сухо сказал: «Слушаю тебя», с трудом удержалась, чтобы не выпалить все то, что она хотела сказать.

— Господин мой, — начала она медленно. — Вчерашний день кое-чему научил меня: выводы, которые я сделала, боюсь, покажутся вам неприемлемыми.

— Ну-ну, — сказал Руттул с усмешкой. — Что ты там придумала?

— Я прошу вашего разрешения посвятить часть моего обучения некоторым хокарэмским приемам.

Руттул удивленно поднял брови.

— Я не хочу зависеть от слуг, — продолжала Сава, — когда моей жизни или чести будет угрожать опасность. — Саве прискучило уже говорить длинными, тщательно обдуманными фразами, но позволить себе бросить высокопарный стиль она уже не могла.

— А как ваши занятия геральдикой? — спросил Руттул. — Я слышал жалобы учителя.

— Он больше не будет жаловаться, — твердо сказала Сава.

— Звучит зловеще, — усмехнулся Руттул. Он оглянулся, поманил Стенхе: — Пусть попробует. Только осторожно, чтоб с ней, не дай Бог, чего-нибудь не случилось.

Стенхе поклонился, а когда Руттул уехал, обратился к Саве:

— Госпожа моя, я не знаю науки боя для благородных дам.

— Значит, придется ее выдумать, — ответила Сава.

Руттул полагал, что Сава, внезапно загоревшись новой идеей, так же быстро и остынет, едва набьет десяток синяков. Но Сава взялась за дело рьяно, и первые несколько уроков, которые преподал ей Стенхе, хотя и вымотали ее до изнеможения, отказаться от затеи заняться мужским делом не заставили.

Надо сказать, высокие требования, которые сразу предъявил Стенхе к принцессе, и имели целью отвадить Саву от неженского дела; неодобрение Стенхе Сава уловила и поддаваться ему не собиралась. Волей-неволей, но Стенхе до сих пор воспитывал Саву вовсе не как изнеженную барышню: она хорошо плавала и ездила верхом и большую часть дня проводила под открытым небом, лазая по деревьям и карабкаясь на высокие курганы.

Все это сейчас помогало ей, и еще помогал Маву — бесценными советами, на которые скупился теперь рассерженный Стенхе.

— Ну нет, — говорила принцесса Маву. — Он меня не переупрямит.

— Упрямство? — удивился Маву. — Против хокарэма? Ты меня удивляешь, госпожа.

— А что нужно, чтобы победить хокарэма? — с живым интересом спросила Сава.

— Хокарэмы непобедимы, — заявил Маву.

— Такого не бывает, — возразила Сава. — И на хокарэмов должна быть управа.

— Что-нибудь сверхъестественное, — ответил Маву. — Вроде Руттуловых фокусов.

Сава удивилась:

— Ни разу не видела, чтобы Руттул делал что-то сверхъестественное.

— Я тоже, — кивнул Маву. — Но зато наслышан о его способностях.

— А, — небрежно произнесла Сава. — Все это сплетни… Маву не стал вдаваться в подробности.

— Чтобы победить хокарэма, — сказал он глубокомысленно, — надо вызвать его симпатию и заставить его желать тебе победы.

— Хм, — не менее глубокомысленно отозвалась Сава. — По-моему, Стенхе вовсе не питает ко мне неприязни.

— Со Стенхе это не пройдет, — возразил Маву. — Он тебя как облупленную знает. Так что или сдавайся и более об этой глупости не вспоминай, или терпи, пока терпится, а там глядишь — легче станет.

Обнадеживающая сентенция хокарэма Савири мало утешила, но что было делать? И Сава, стиснув зубы, как могла выполняла требования Стенхе. Уж и погонял он ее! Сава заметно осунулась, измотанная бесконечными пробежками, заплывами и прочими упражнениями, а до нужных ей приемов драки дело все не доходило. Спрашивать же у Стенхе, когда наконец они займутся вожделенными приемами, было бесполезно — Сава это отлично понимала. Маву же на ее расспросы только пожимал плечами:

— Где же твоя выдержка, госпожа? Ты же хочешь стать хокарэми…

Сава перестала спрашивать и его.

Руттул, тоже присматривавшийся к хокарэмским методам обучения с интересом, не выдержал раньше, хотя, конечно, из воспитательных соображений вида Саве не показал.