Здесь ему наконец улыбнулась удача. Стоило Кей Элу подъехать к Первому национальному, как оттуда вышел Брент Фарадей в костюме, с серой спортивной сумкой в руках. Кей Эл притормозил, чтобы остановиться у обочины, но все парковочные места по обе стороны улицы были заняты, а шедшая позади машина нетерпеливо гудела клаксоном.

— Эй, Брент! — крикнул он.

Брент оглянулся, и на его лице на мгновение появилось затравленное выражение. Он только махнул рукой в ответ и зашагал дальше.

Кей Эл открыл было рот, но машина позади продолжала настойчиво гудеть. Кей Эл не сомневался, что нынче же вечером Генри не преминет упомянуть об этом происшествии. Ну и черт с ним. Чтобы не упустить Брента, Кей Элу пришлось развернуться и ехать следом. На следующей улице он свернул направо и вырулил на кольцо, успев поймать внимательный взгляд женщины, торчавшей в окне. Еще раз развернувшись, Кей Эл вновь оказался на Центральной; проскочив на желтый свет, он поймал еще несколько внимательных взглядов и услышал несколько гневных сигналов от других водителей. Все как в старые добрые времена. Но не мог же Кей Эл гоняться за Брентом до обеда, во время которого Генри как пить дать снимет с него стружку за неосторожную езду.

Он не спеша двигался по Центральной улице. Брент исчез. Кей Эл дважды прокатился по «деловому району» из конца в конец, минуя магазины и заворачивая в переулки, но Брент словно сквозь землю провалился. Кей Эл помнил такие случаи, когда люди уклонялись от встречи с ним, но Брент побил все рекорды. Видимо, сукин сын действительно задумал какую-нибудь мерзость.

Что же, не беда. Рано или поздно Кей Эл узнает, в чем дело. В этом городе хранить секреты подолгу просто невозможно.

Час спустя после обыска кабинета Брента Мэдди сидела за столом в своей кухне и вместе с Тревой осматривала два предмета, которые показались им заслуживающими внимания.

Первым предметом была коробочка презервативов «Троянз».

— А я думала, ты предохраняешься пилюлями, — сказала Трева, вынимая коробочку из нижнего ящика стола Брента.

— Так и есть, — отозвалась Мэдди. — Черт побери, похоже, он и правда мне изменяет.

— Чтоб ему пусто было, — пробурчала Трева и вновь принялась рыться в столе, но тут Мэдди отыскала другой предмет, запертый металлический ящик десять на четырнадцать дюймов. На его крышке почерком Брента было нацарапано: «Личная собственность». — Надо бы заглянуть внутрь, — сказала Трева, но в этот момент в кабинет вошла секретарша Брента Кристи и попросила их удалиться.

— Вам нельзя осматривать стол мистера Брента. — Ее писклявый голос дрожал.

— В сущности, ему принадлежит лишь четверть этого стола, — отрывисто произнесла Трева. — Мы с миссис Фарадей владеем половиной компании, значит, этот стол наполовину наш, а мы — наполовину ваш хозяин. Так что проваливайте.

— Трева… — укоризненно произнесла Мэдди, но Кристи уже выскочила за дверь, униженная и оскорбленная. На этом обыск был закончен, и женщины отправились домой, унося с собой запертый ящик и презервативы, чтобы, как выразилась Трева, «поумерить прыть Брента».

И вот теперь ящик стоит на кухонном столе и тихонько посмеивается. Открыть замок не удалось, сорвать крышку — тоже. Мэдди подумала, не стоит ли переехать ящик автомобилем, но потом решила, что это будет ребячество. К тому же теперь у нее не было машины. Однако жизнь от этого казалась только лучше.

Трева была разочарована.

— Господи, да что же он держит в этом ящике? Святые мощи?

— Скоро Брент приедет домой, и я попытаюсь раздобыть его кольдо с ключами, — сказала Мэдди.

— Ага. Подойдешь к нему и попросишь: «Милый, я унесла из твоего кабинета закрытый ящик. Будь добр, дай мне ключи». А он, конечно, ответит: «Да ради Бога!»

Мэдди бросила на ящик полный сомнения взгляд.

— Боюсь, ключ тут не поможет, — сказала она. — Помнишь, ты загнала в скважину отвертку?

— Я была вне себя от злости. Этот ящик наплевал мне в душу.

— Гнев — плохой советчик.

Трева взглянула на часы.

— Черт возьми! Я обещала Три вернуться домой еще полчаса назад! — Она встала и ткнула пальцем в ящик. — Быть может, ты хочешь, чтобы я избавила тебя от этой штуки и унесла ее с собой?

— Нет, — ответила Мэдди. — Попробую повозиться с ним еще немного. — Она тоже поднялась на ноги и спросила: — Ты не против, если Эм сегодня переночует у вас?

Трева кивнула.

— Вам с Брентом лучше разобраться наедине. Постарайся не уснуть, пока не ущучишь его. — Она вновь посмотрела на ящик и добавила: — Оставь эту штуку в покое, пока я не вернусь и не помогу тебе. Уж лучше возьми в оборот Брента.

— Угу. — Мэдди глубоко вздохнула. — Ты знаешь, вчера я попыталась поговорить с ним, а он спрятался за спину Эм и потребовал, чтобы я не расстраивала ребенка. Бедняжка стояла тут же, ни жива ни мертва от ужаса.

— Чтоб ему пусто было. — Трева обошла стол и крепко обняла Мэдди. — Ты заслуживаешь лучшей участи. Все, что ты сейчас делаешь, пойдет тебе во благо. Начнешь жизнь сначала, с чистой страницы.

— Ага, — отозвалась Мэдди. Как только Трева ушла, она вновь уселась за стол и задумалась. Благо? Разве может одиночество быть благом? И каково придется Эм без отца? Ей хотелось заплакать, закричать, устроить безобразную сцену. Она подумала, как славно было бы наброситься на кого-нибудь, разбить кому-нибудь физиономию и таким образом выплеснуть гнев и разочарование. Эта мысль напомнила ей о Кей Эле, крепком и широкоплечем, о том, как он обнимал ее вчера вечером. Как хорошо было прижиматься к нему, выслушивать заботливые слова… Мэдди вспомнила о его широкой твердой груди, о которую так приятно было тереться подбородком, и подумала, что если бы сейчас Кей Эл постучал в дверь, она повалила бы его на пол и выплеснула гнев и разочарование в страстной любовной схватке, полной мстительной радости.

Только этого ей не хватало. Чтобы отвлечься от пустопорожних мыслей, Мэдди вновь взялась за ящик. Должен же найтись способ забраться внутрь. Что, если попробовать консервным ножом? Или топором. Мэдди сомневалась, что в ящике лежит что-нибудь действительно важное, и все же думать о его содержимом было куда лучше, чем думать о Бренте. Или о сексе с Кей Элом.

На первый взгляд ящик не казался очень уж прочным. Пластинка со скважиной для ключа выступала над его поверхностью на четверть дюйма, и Мэдди решила, что ей вполне по силам сбить замок.

Она встала из-за стола и, покопавшись в шкафчике с инструментами, вернулась на кухню со стамеской и молотком.

— Ну, теперь держись, — сказала она ящику и приложила лезвие стамески к щели под пластинкой. Нанеся с полдюжины ударов молотком, она сорвала пластинку, но замок по-прежнему оставался на месте.

— Сейчас я тебя… — пробормотала Мэдди и врезала молотком по крышке.

Крышка распахнулась, отскочила и с металлическим лязгом ударилась о столешницу.

— То-то же, — сказала Мэдди, опускаясь в кресло. — Так-то лучше.

Она подтянула к себе ящик и вынула из него пачку бумаг. Сначала Мэдди подумала, что это документы — копии контрактов и счетов, но на поверку оказалось, что ящик до самого дна набит письмами. Любовными посланиями.

Их было двадцать девять. Двадцать семь писем от Бет, в которых та строила планы своей будущей жизни с Брентом. Они не были датированы, и Мэдди не могла судить, когда их отправили. Она прочла письма, поражаясь тому, как Бет любила Брента и верила ему. Быть может, Бренту стоило взять ее в жены.

А может, она и была его нынешней тайной женой.

Мэдди отложила письма Бет в сторону и взяла два оставшихся. Оба были анонимные. В первом из них, написанном решительным прчерком на белой бумаге с красным цветочком в уголке, Бренту предлагалось встретиться у него в гараже; Глория, ясное дело, исключалась, поскольку о траве не было ни слова. Второе было начертано на сложенной линованной бумажке вроде тех, которыми пользуются детишки школьного возраста. «Бренту», — было написано на обороте, а почерк наводил на мысль о ком-нибудь вроде Кристи, малость чокнутой незрелой девушке. Теперь Мэдди оставалось только раздобыть образец почерка Кристи, и уж тогда она сможет не стесняясь бросить ей в лицо: «Я нашла ваши трусики, вульгарную тряпку, вдобавок грязную и липкую…» Мэдди поежилась, удивляясь сама себе. Какая муха ее укусила? Вместо того чтобы чувствовать злость, она отпускает саркастические замечания. «Хороший знак, — подумала Мэдди. — Похоже, мне удастся одолеть этого гнусного мерзавца».