Я вскочила, змеи так и вскинулись, грозно разинули пасти на Джозефа…

— Стоп, — будничным тоном сказал Джозеф, подняв голову. — Не двигаться.

И я остановилась — замерла на месте, словно муха в янтаре.

Ничего себе! Что он со мной сделал?!

В комнату ворвалась Козетта — длинные темные волосы развевались, маленькие ладони были развернуты ко мне. Из них дул ураганный ветер — он отбросил меня назад, и я врезалась спиной в основание каменного алтаря, на котором лежала Роза.

— Умница, Джозеф! — Детское личико Козетты озарилось одобрительной улыбкой; она подошла и встала надо мной. — Полагаю, Дженни, вы с Джозефом уже знакомы. — Она поманила его поближе. — Но я сомневаюсь, чтобы вы были представлены как полагается. — Она потянулась к нему и каким-то образом умудрилась взять его за руку.

— Дженни, это Джозеф. Мой сын.

— Твой сын? — Окончательно запутавшись, я поднялась на ноги.

— Да. Интересный мужчина, не правда ли? — Козетта посмотрела на него снизу вверх и просияла, в глазах ее светилась гордость. — И настоящий некромант, не чета тому никчемному болтуну, которого Ханна раскопала неизвестно где.

— Дженни, сидеть, — велел Джозеф все тем же тихим будничным тоном, не сводя с меня совиных глаз.

Не успел он договорить мое имя, а я уже сидела по-турецки на полу. Во мне бурлило поровну страха и злости, а змеи смущенно удалились, спрятались у меня под кожей. Козетта верно подметила — Некро-Нилу удавалось переставлять меня с места на место, но его натужные приказы были просто пшик по сравнению с непринужденным всевластием Джозефа.

Козетта загордилась еще больше.

— Если бы все пошло немного иначе, я была бы рада посмотреть, каких бы внуков вы с ним мне подарили, но теперь это невозможно: пусть я способна заключать сделки с демоном, однако я категорически против инцеста. — Она похлопала Джозефа по руке. — То, что Ханне пришло в голову узурпировать твое тело, — редкая удача, пренебрегать ею было бы преступлением!

Вот дьявол. Из огня да в полымя — еле спаслась от колдуньи и тут же попалась ее родственничку. Прах побери, что же мне теперь делать?!

— Ладно, мама, давай с тобой разберемся, — сказал Джозеф. Он подошел к моему обмякшему телу и поднял его, закряхтев от натуги: похоже, то, что он был отличным некромантом, не давало ему никаких преимуществ в материальном мире. Он осторожно уложил мое тело на алтарь и принялся срезать с него остатки оранжевого платья. — Нельзя же, чтобы ты оставалась привидением, когда появится демон.

— Нельзя, — кивнула мамаша. С улыбкой глядя на сынулю, она вскарабкалась на алтарь и уселась — наполовину в моем теле, наполовину снаружи. — Хотя демон будет счастлив, даже если не получит ничего, кроме души сиды.

— Как прекрасно, что хоть кто-то будет счастлив, — процедила я.

Джозеф принялся шарить в своей черной сумке и выкладывать ее содержимое на поднос у аппаратов. Мне на миг стало интересно, случалось ли ему тренироваться — вольничать с моей душой и моим телом, пока я была в отключке после взрыва в пекарне, а он меня якобы лечил. Эту крайне неприятную мысль я отмела до поры до времени. Гораздо важнее выяснить, как вернуть себе собственное тело, пока в нем не поселилась Козетта. После чего нужно не дать демону сожрать всех прочих призраков, не говоря уже о жертве-девственнике: что-то мне подсказывало, что, хотя планы колдуна и были скорректированы, угрозу визита демона в хеллоуинскую полночь никто не отменял.

Героическая спасательная экспедиция Малика и Тавиша закончилась катастрофой, поэтому Козетта, должно быть, собиралась присовокупить их к своему мешку с конфетами для демона. От злости и досады я с размаху ударилась затылком о каменный алтарь. Если у Малика такие друзья, как Джозеф, ему никакие враги не нужны.

— Раз меня отправят в пасть демону, — спросила я, повысив голос и махнув рукой в сторону бесчувственных спасателей, — что будет с ними?

— Гм… — Козетта критически осмотрела Тавиша. — Со вкушателем душ — непонятно, он не мертв, так что демон его, возможно, отвергнет… впрочем, посмотрим. Что же касается вампира, он послужит нашему Джозефу — как и Роза служила тебе последние три года.

Она снова улыбнулась сынуле, который между тем ставил моему телу капельницу. Мне страстно захотелось стереть эту слащавую улыбочку с детского лица. Успеется, пообещала я себе.

— Было бы неразумно отказываться от переместительных чар, раз я в них теперь такая мастерица, — продолжала Козетта. — Правда, сыночек?

— Да. — Джозеф посмотрел на меня, потом взял шприц и набрал в него прозрачной жидкости из пузырька. — Думаю, это очень интересный опыт.

Итак, теперь еще и Джозеф будет разгуливать в теле Малика, как я — в Розином. Мне стало нехорошо: я ведь и сама так поступала, пусть и по неведению, но я никогда не заставляла Розу делать что-то такое, чего не сделала бы сама. Почему-то мне казалось, что Джозеф будет относиться к телу Малика не так щепетильно. Впрочем, сама Роза относилась к своему телу вообще не щепетильно — если хоть немного верить ее воспоминаниям. Я посмотрела на нее с отстраненным любопытством. Не поможет ли она мне выпутаться? Козетта, конечно, говорила, что это невозможно, но у нее своя игра, к тому же нельзя сказать, чтобы колдуны славились правдивостью. Я перевела взгляд на двух своих тюремщиков — они увлеченно обсуждали свои дальнейшие гнусные козни.

Я медленно поднялась, с облегчением обнаружив, что когда Джозеф отдал мне команду «сидеть», то, видимо, отменил предыдущий приказ «не двигаться». Перестав дышать и стараясь ничем не привлечь их внимания, я взобралась на каменный алтарь и поморщилась, так как пришлось встать коленями и ладонями прямо в тело Розы. И легла, устроившись так, чтобы целиком занять ее изнутри.

Ничего.

Я глядела в кирпичные своды, стиснув кулаки, как Роза, и напрягла всю силу воли.

По-прежнему ничего не происходило. Проклятие. Мне было насущно необходимо, чтобы в этом вопросе Козетта ошиблась. Может быть, если сосредоточиться, постараться думать, как Роза, удастся пробудить в ней жизнь. Я закрыла глаза и представила себе Джозефа в цепях. От этого роскошного зрелища гнев и досада вспыхнули с новой силой, но больше ничего не случилось. Джозеф был симпатичный, чего никак нельзя было сказать о его намерениях, но назвать его красавцем я бы не решилась. Может быть, Розе нужно, чтобы я подумала о ком-нибудь более…

— Эй! Э-эй! Сколько тебе талдычить, сида, у нее от этого только страшные сны будут!

От лихорадочного шепота я вздрогнула. Сердце у меня екнуло — и от неожиданности, и от легчайшей надежды, — и я скосила глаза на голос.

Мне широко улыбалось выбеленное лицо Бабочки:

— Мы тебя спасать пришли, — бодро шепнула она. — Правда, круто?

Я выкатилась из тела Розы, соскользнула с алтаря и села рядом с Бабочкой, надеясь, что Джозеф не различит призраков сквозь камень.

— Кто «мы»?

— Ну, типа я, Дарил, еще тот кровосос, которого я ножом пырнула, и до кучи та врачиха, подруженция твоя…

Я похолодела. Зачем только Грейс сюда сунулась?!

— То есть я не нашла того, другого кровососа, которому ты просила передать, ну, этого, на азиата похожего, — продолжала Бабочка.

— Ничего, он сам пришел, — сказала я. — А в полицию ты сообщила?

— А как же, они тоже сюда едут, — похвасталась Бабочка и фыркнула: — Надеюсь. — Она презрительно тряхнула серыми лоскутьями. — Та грымза в участке меня сначала и слушать не хотела, сцепилась с твоей подруженцией, аж жуть. Вот они и прокопались.

Вот зараза — успеет полиция раньше демона или все-таки нет? Наверное, полицейскому инспектору Хелен Крейн известно, когда у демонов обед… Известно конечно, согласился живший во мне маленький циник, но ей наверняка понравится, если со мной больше никогда не будет никаких хлопот.

— Чего распсиховалась? — Глаза Бабочки сверкали от возбуждения. — Не нужны нам эти такие-растакие мусора, у нас же есть призраки с духами! Вон, погляди, мясник идет.