Ни тот ни другой ничего не ответили. Лежали и смотрели друг на друга исподлобья — с одинаковыми загадочными лицами.

Я в бешенстве пнула песок.

— Знаете что, если кто-то из вас собирается мне помогать, пусть приступает! Если нет — валите оба обратно в воду или откуда там вас принесло! Хватит тратить мое время!!!

Повернувшись к ним спиной и свирепо размахивая руками, я зашагала к камуфляжной палатке. Я и сама знала, как работают компьютеры Тавиша, и могла разобраться во всем без посторонней помощи. Приподняла дверь-занавеску, нырнула под нее — и тут мне в лицо ударил настоящий ураган, и я пошатнулась. Чтобы не упасть, мне пришлось схватиться за деревянный шест. От магии по коже побежали мурашки и вокруг завихрился горячий воздух — он в мгновение ока впитал всю воду из моей промокшей футболки и волос. Я совсем забыла, что Тавиш наложил на свой порог чары чистоты и порядка. Дождавшись, когда магия остыла — а значит, и чары развеялись, — я шагнула вперед.

И перенеслась из Промежутка обратно в мир людей.

Обратно ко всем моим бедам.

С того времени, как я была тут в последний раз, подземная берлога Тавиша сильно изменилась. Стены были сложены из серых глыб нешлифованного гранита, совсем как монумент над головой, а пол вымощен гладкими темно-серыми плитками. По одну сторону комнаты с высоким потолком стоял низкий черный замшевый диван. Перед ним на косматой белой шкуре какого-то зверя, который никогда не бродил по тропам мира людей, лежала черная гранитная плита. Мне никогда не хотелось вставать на эту шкуру в ботинках и тем более босиком: что-то мне подсказывало, что гранитная плита не просто удобный журнальный столик, поэтому я обошла ее и направилась прямо в рабочий кабинет Тавиша. Кабинет от остальной комнаты отделяла стеклянная перегородка.

Стекло тоже было не просто стильной ширмой между рабочим местом и гостиной. Включив магическое зрение, я увидела сложные бронечары, которые защищали все компьютеры от колдовского взлома; от этих чар стекло сверкало, словно солнечный зайчик. Защищать было что: огромная панель, состоявшая из пятнадцати плоских мониторов — три на пять, — полукругом обрамляла несколько столов с целой армадой клавиатур и морально устаревшими, зато надежными шариковыми мышками. Все вместе было похоже на нечто среднее между великанской электронной клумбой и ультразатратным эротическим сном какого-нибудь хакера.

Я отодвинула стеклянную дверь — в уши ударило утробное жужжание электроники, в носу запершило от переработанного ионизированного воздуха. Почти на всех мониторах были части одной гигантской заставки — коралловый риф со шныряющими стайками тропических рыбок и парочкой зубастых акул, лениво переплывавших с экрана на экран, — однако на центральных экранах застыл стоп-кадр из записи с видеокамеры, на котором было видно, как я возле пекарни Томаса разговариваю с парнишкой из цветочной лавки.

Сердце у меня при этом зрелище снова екнуло, но уже несильно. Подогнув одну ногу, я устроилась в кожаном кресле, потянулась за ближайшей клавиатурой…

— Тавиш просил напомнить тебе о перчатках и браслетах, — тихо проговорил Финн у меня за спиной.

Я замерла — рука повисла в воздухе.

— Спасибо.

Из коробки под столом я вытащила пару особо прочных и толстых хирургических перчаток. Натянула их, поддернула выше запястий, затем осторожно взяла с подноса возле коробки два массивных серебряных браслета вроде наручников. Они были толщиной полдюйма и обсыпаны технической алмазной крошкой. Я застегнула их поверх перчаток, чтобы серебро не обожгло кожу. Вполне возможно, серебро с алмазами были уже лишними, — учитывая, что вокруг каждого компьютера мерцали отдельные бронечары, — но мне бы не хотелось спалить их винчестеры только потому, что я забыла надеть поглотители магии. Я, конечно, нравлюсь Тавишу, но не настолько.

— Как ты?

Было слышно, что Финн спрашивает не из простой вежливости.

— Нормально, — бросила я: мне по-прежнему было противно, что они с Тавишем подрались из-за меня.

— На вид не очень-то нормально, Джен.

Я бросила взгляд вниз, на мешковатую футболку; Джозеф предлагал мне свои трусы, но я из них выпала, а фетишистские наряды в зеркальных шкафах меня не соблазнили. Чары чистоты и порядка на пороге дома Тавиша высушили мне футболку и отряхнули с нее песок, но элегантнее она от этого не стала. Я вздохнула. Да, выгляжу я не слишком хорошо, но чего, собственно, Финн от меня ожидал после таких передряг?! Сначала взрыв, потом барахтанье в море — это никого не украсит!

Повернув голову, я посмотрела на Финна. Он прислонился к стене у мониторов, скрестив руки на груди. Рожки съежились и торчали всего на пару дюймов над курчавой белокурой шевелюрой, а Очарование уже сгладило его заостренные звериные черты — лицо стало обычным, точеным и красивым. Недавняя драка не оставила на нем ни следа: черные слаксы, черная рубашка в тонкую ярко-голубую полоску и — я проверила! — начищенные черные полуботинки выглядели так, словно он только что достал их из шкафа, — вероятно, так оно и было: он же умел колдовать.

Я пожала плечами.

— Не все, знаешь ли, умеют когда угодно вызывать себе наряды при помощи чар.

— Я имею в виду не одежду, Джен. — Финн шагнул ко мне, присел на корточки у подлокотника кресла. — Я имею в виду вот это. — Он легонько коснулся розовой проплешины ожога у меня на предплечье. Внутри меня зародился трепет — и браслеты не сразу вспыхнули и поглотили его. — Ты же могла погибнуть. — Мшисто-зеленые глаза потемнели от тревоги.

— Через несколько дней буду как новенькая, — отмахнулась я, по-прежнему в ярости, что он не позаботился узнать, как у меня дела, до того, как начал бросаться оглушающими чарами.

— Дьяволовы рога, Джен! — воскликнул Финн, теряя терпение. — Как ты думаешь, что я тут делаю? Тебя не было с утра вторника, я волновался!

— А теперь я нашлась. — Я испытующе уставилась на него. — Ты явился мне помогать или на то есть какие-то другие причины?

Между бровей у него залегла недоуменная морщинка.

— Конечно, помогать, а зачем еще?

— Может быть, ты собираешься выдать меня инспектору Хелен Крейн, своей бывшей женушке-ведьмочке, и она придет и арестует меня? — произнесла я, даже не стараясь сделать вид, будто это я так шучу.

— Джен, Хелен работает в полиции. — Финн поднялся на ноги, лицо его стало непроницаемым. — Она обязана руководствоваться уликами.

— Как же, как же!

Меня скрутило от злости. Естественно, он на ее стороне, даже если она видит улики глазами, подернутыми зеленым туманом ревности. Я отвернулась к мониторам, нажала «ввод» и запустила запись. Та я, которая была на мониторе, еще не зашла в пекарню — она раздраженно уперлась руками в бока и огляделась вокруг.

— Все равно ей незачем меня арестовывать, — сказала я, помолчав. — У меня есть алиби — кое-кто может доказать, что я не была с Томасом, когда его убили.

— Кто?

На экране появилось отражение Финна. Я едва не подпрыгнула: его заслонило другое отражение — Козетта! Я рывком развернула кресло, чтобы посмотреть назад, и уткнулась коленками в ноги Финну — он-то стоял совсем близко, а вот Козетты, конечно, нигде не было. Вот зараза — мало того что меня преследуют призраки, так еще и воображение разыгралось!

— Кто подтвердит твое алиби? — снова спросил Финн.

Я хмуро глянула на него снизу вверх, потом открыла было рот, чтобы сказать «Малик», и тут меня огорошила пренеприятная мысль. Мало того что Малик в данный момент валяется в коме, но упоминание вампира для Ведьминского совета — все равно что красная тряпка для быка. Поди-ка выбери меньшее из двух зол. Проклятье.

— Кровосос, да? — В голосе Финна появились резкие ноты обвинения. — О боги, Джен, ну зачем…

Я вздохнула:

— Финн, я была не с ним, он преследовал меня. Зато теперь он может отчитаться о каждом моем шаге с той секунды, как я вышла из дому.

Финн запустил пятерню в волосы, на лбу собрались тревожные морщины.