— Замечательно, — фыркнула я не без облегчения. — В следующий раз попробуй сначала попросить, — возможно, я отнесусь к тебе несколько дружелюбнее.

— Ты хочешь, чтобы мы были друзьями? — спросил он каким-то неопределенным тоном.

— Я говорю… — На тыльной стороне ладони осталось ощущение нежного прикосновения, и я яростно потерла ее. — Я говорю, если ты еще когда-нибудь захочешь применить ко мне свои фокусы, попроси разрешения, понятно?

На миг мне показалось, что в его глазах мелькнула злоба, но потом он ехидно усмехнулся:

— Ах, прости, Женевьева. Постараюсь не забыть.

Он отвернулся и стал смотреть в окно такси. Мне никак не удавалось успокоиться — я сама не понимала, в чем дело; поглядев вперед, я увидела на фоне ночного неба яркие огни колеса обозрения и поняла, какой дорогой мы едем. Будем в Скотленд-Ярде через несколько минут.

Меня одолело любопытство, так что остатки вялости как рукой сняло.

— И что ты, интересно, выяснил про приглашения этими своими фокусами?

— Как я и предполагал, — ответил Малик. — Те вампиры, которые еще не стали хозяевами собственной судьбы, ищут Розу, вероятно, потому, что им нужен новый Господин, а те, кто уже добился автономии, намерены бросить ей Вызов, чтобы завладеть тобой как трофеем. Поскольку местонахождение Розы им узнать не удалось, они решили обратиться прямо к тебе, надеясь, что ты примешь приглашение отведать их крови. Если бы ты таким образом нарушила верность Госпоже, тогда Роза сама бросила бы им Вызов, чтобы вернуть тебя, свою собственность… или не бросила, если бы не пожелала.

— Ох, как это куртуазно и цивилизованно, если, конечно, не считать, что мы говорим о том, как сделать из меня кровный трофей, — язвительно процедила я.

— Обычай посылать приглашения — это редко используемая, однако вполне законная юридическая мера. Ведь мы не присваиваем чужую собственность, однако можем бросить Вызов или же предложить интересующему нас предмету определенные преимущества, которые позволят ему самому сделать выбор в нашу пользу.

— Ага, значит, вот почему никто до сих пор не стукнул меня по голове и не уволок — и, естественно, чтобы бросить Розе Вызов, надо сначала ее найти, а это было невозможно, я же не пользовалась чарами.

— Из этого положения легко найти выход, — заявил Малик. — Тебе нужно всего лишь рассказать мне, где находится тело Розы и как освободить ее от каких бы то ни было магических уз, затем мы убедим полицию в твоем алиби, а после этого я сам все улажу, и тебе больше не придется ни о чем тревожиться.

Я скривилась:

— Извини, Малик, ничего не выйдет.

В черноте его глаз снова замерцала злоба.

— Я не потерплю… — Он осекся. — Женевьева, нельзя, чтобы ты и дальше разгуливала в теле Розы, — продолжил он приторным от скрытой угрозы тоном. — Тебе ли не понимать, что это опасно для всех.

По спине у меня побежала струйка пота; когда-то Малик поклялся убить Розу — когда понял, что это уже не она, — но я рассчитывала, что эту стадию мы уже миновали. А вот и нет, прошептал у меня в голове мерзкий голосок.

— Дело не в том, что я не хочу чего-то тебе рассказывать, — твердо ответила я. — Дело в том, что я не знаю, где Роза. Я была уверена, что купила дорогие маскирующие чары, не более того. Стоит их запустить — и готово: я Роза.

— Кто продал тебе чары? — Малик подался ко мне, и я невольно отпрянула.

— Древняя. Она то ли черная ведьма, то ли колдунья, а может, и то и другое. Думаю, уж она-то знает, где Роза. У нее прилавок на Ковент-Гарден, по крайней мере, раньше был. — Я украдкой вытерла повлажневшие ладони о джинсы. — Я сама уже месяц пытаюсь ее разыскать, но, видимо, она залегла на дно.

— Я знаю, кто такая Древняя. — Лицо Малика утратило всякое выражение. — Ты не в состоянии ее найти по той причине, что она мертва. Граф убил ее около года назад из-за какой-то безделушки, которую она отказалась ему отдать.

Черт! Дьявол! Я же каждый месяц исправно платила ей за чары! На миг мне стало интересно, кто же получал мои денежки и нельзя ли найти Розу по этому следу, но потом я вспомнила про законы о защите персональных данных и про банковскую волокиту — и тут же отмела этот вариант: очень уж это будет долго и муторно. Малик верно подметил, что с появлением Бабочки проблем у меня стало в сто раз больше. А если учесть все остальное — например, что мне позарез нужно найти убийцу Томаса, — чем скорее я разберусь с вампирской частью своих трудностей, тем лучше. Я покосилась на красавца-вампира, который опять уставился в окно. Ему несколько сотен лет от роду, так что, наверное, он уже продумал все возможные осложнения, — например, что произойдет, если ему не удастся найти настоящую Розу…

Я откинулась на спинку и насмешливо подняла бровь.

— Надо полагать, за окном маячит план «А».

Малик повернулся с недоуменным видом.

— Ладно тебе, Малик. — Я побарабанила пальцами по сиденью между нами. — Уж не знаю, что ты задумал, но у тебя наверняка все уже на мази, осталось только найти Розу. Готова поспорить, именно поэтому ты за мной следил — надеялся, что я выведу тебя на нее, правда ведь? А потом некстати приключилось убийство и все осложнило. — Ничего себе художественное преуменьшение у меня получилось! — И фокус с памятью, или как там это называется, тебе не удался. Вот зараза, ты же даже в «Надежде» думал, как бы повыгоднее купить сведения, но потом решил, что лучше найти психологический подход и сыграть на том, кто кому что должен!

В бездне его глаз мелькнуло что-то нечитаемое.

— Разве ты считаешь, что должна мне?

Должна? Да, но еще и очень рада, потому что наконец-то поняла: он выслеживал меня только из-за Розы и рвется воплотить свой неведомый план, в результате которого я наконец избавлюсь от вампиров с их интригами — от всех, кроме него, конечно, — а именно этого я и хотела еще до того, как убийца Томаса снова нас столкнул.

— Я могу вызвать «Розу», — проговорила я, и сердце у меня почему-то сжалось от дурного предчувствия, хотя в этих словах не было ничего страшного.

Малик молча смерил меня взглядом и наконец уронил:

— Мне бы не хотелось решать этот вопрос подобным образом.

— Мне тоже не кажется, что это страсть как весело, но, честно говоря, я не вижу другого выхода!

— Минуту, Женевьева… — Малик помолчал. — Возможно, разумнее сначала уладить эту проблему, а уже затем обратиться к твоему алиби…

— Ага, на тот случай, если полиция тебе не поверит и упрячет меня за решетку, — кисло закончила я.

— Едва ли события развернутся по такому сценарию, однако вероятность есть всегда.

Учитывая, как прохладно — мягко говоря — относится ко мне инспектор Хелен Крейн, вероятность была очень даже высокая, мрачно подумала я. Поход в полицию в данный момент не улыбался мне и по другой причине — утром мне предстояла встреча с поукой Грианной, и мне было позарез нужно узнать, что она мне скажет. Алиби — это хорошо, но алиби, подкрепленное доказательствами, — еще лучше.

— Ну и что теперь будет? — спросила я.

Малик подался вперед и постучал по стеклянной перегородке:

— «Голубое сердце», Лестер-сквер, — сказал он гоблину, и тот кивнул.

Потом он откинулся на спинку и оценивающе оглядел меня:

— Нам придется разыграть некоторый спектакль. Ты уверена, что тебе это по душе?

Сердце снова сжалось, и я задумалась, не надо ли уточнить, какой именно спектакль он имеет в виду, но потом решила, что, наверное, лучше ничего заранее не знать.

— Если в результате появится гарантия, что такое больше не случится ни с одним несчастным человеком, а у меня раз и навсегда кончатся вампирские заморочки, тогда да, конечно, — твердо ответила я.

— Это опасно, — предупредил Малик.

Я хохотнула — отнюдь не весело:

— С вампирами иначе не бывает.

Глазам и ушам на Лестер-сквер была верная погибель: визгливые возбужденные возгласы, топот подметок по асфальту, фоновый гул ночных машин, взрывы доносящейся из баров музыки, яркие огни, отражающиеся мириадами цветов в подернутых рябью лужах, — и ощущение ледяной сырости на коже. Вечерние туристы и веселящиеся компании обтекали нас, как потоки воды в бурной реке обтекают валун, не обращая ни малейшего внимания: Маликовы фокусы в действии. Он прикрыл глаза, поднял подбородок и втянул носом воздух — искал вампиров.