Она дернула старое тело Ханны, отскочила в сторону, и оно скатилось на пол с громким шлепком — будто мясная туша. Джозеф оцепенело глядел на окровавленный труп, глаза над маской округлились.

Дженет подошла к нему и потеребила за рукав.

— Док, не стойте, делайте что положено! — приказала она.

Джозеф трясущимися руками подкатил каталку к каменному столу и взял оттуда ватный тампон. Он обтер кровь с левой груди бывшего моего тела, а потом выбрал среди инструментария слоновьих размеров шприц. Подержал его вертикально, выдавил из иглы капельку прозрачной жидкости, постучал по канюле, затем, довольный результатом, прощупал мне ребра и нашел нужное место. Он помедлил, и мне было видно, как беспомощно моргают его глаза за совиными очками, а затем медленно ввел иглу целиком в мою плоть. И сделал укол.

— Думаете, этого хватит? — спросила нависшая у него за плечом Дженет.

— Я дал ей лошадиную дозу адреналина, в три раза больше, чем положено при таком весе, — тихо проговорил доктор, извлек иглу и снова протер место укола тампоном. — Это эквивалент огромного количества вампирского яда — я думаю, что в прошлый раз она… ее тело… оправилось именно благодаря яду.

Мы все стояли и смотрели на мое тело.

— Сделайте еще один…

Спина у моего тела выгнулась, руки и ноги судорожно задергались, словно коснулись оголенного провода. Аппарат оживился, на нем замелькали красные цифры — показатели повышались все быстрее и быстрее. Мое тело открыло глаза, растянуло мои губы в широкой эйфорической улыбке и село.

— Как замечательно! — восторженно закричал мой рот. — Получилось, получилось!

Мое тело подняло руку, что-то шепнуло, и в ладони засиял миниатюрным солнцем огненный шар; мое тело подбросило его в воздух и послало ему вслед воздушный поцелуй. Шар разлетелся на радужные искры и осыпался вниз весенним дождем.

— О, какая мощь! Это все равно что пересесть из старого драндулета прямо в «порше»!

Проклятье. А я и на велосипеде-то ездить не умею.

Я провела ладонями по лицу. Надо понять, как теперь быть, надо вернуть себе собственное тело, пока демон не потребовал все эти несчастные души вместе с моей… Я топнула ногой, чтобы не поддаться ужасу при мысли о том, как заявится демон и утащит меня. Тут мое тело запустило в воздух новые чары, и они залили его-меня-Ханну радужным светом, а я замотала головой, потому что окончательно запуталась.

Ладно, до поры до времени придется считать мое тело Ханниным.

— Уберите эту пакость, — сказала Ханна и принялась отдирать прикрепленные к груди электроды.

Доктор Джозеф подскочил к ней и сноровисто отсоединил и электроды, и чепчик с проводами на голове. Едва дождавшись, пока он закончит, Ханна застегнула на шее цепочку с медальоном.

— Ух ты! — улыбнулась она Дженет. — Ты знаешь, в жизни себя так прекрасно не чувствовала! — Она поднесла к глазам дрожащую ладонь. — Правда, трясет немного.

Она спустила ноги с каменного стола и соскользнула на пол, пошатнулась, но Дженет подхватила ее под руку.

— Время не ждет — вот девиз каждой женщины, то есть каждой сиды. Сначала душ, потом генеральная уборка после всего, что ты натворила в Бабушкиной квартире. После этого я схожу в банк. Надо забрать оттуда яйцо Фаберже.

— Зачем ей яйцо Фаберже? — спросила я у Козетты.

— Яйцо — ловушка для душ. Без него она не сможет собрать все эти души и передать демону, а тогда демон в уплату заберет ее собственную душу.

Понятно… Все именно так, как объяснила Ханна, за исключением пары-тройки немаловажных деталей.

— Как это — генеральная уборка?! — обиделась Дженет. И сунула в рот очередную конфету.

Ханна ответила недоуменным взглядом.

— Во-первых, там лежит Бабушкин труп, к тому же вся лестница завалена щепками. Наверняка полиция уже обнаружила все это.

— Так ведь… все свалят на шлюху-сиду, разве нет?

— Дженет, сестричка, теперь сида — это я, и если ты еще раз обзовешь меня шлюхой… — Ханна грозно сдвинула брови и царственным жестом поманила Джозефа. — Прошу вас, доктор, пристрелите ее, чтобы не мучилась.

— Меня?!

У Дженет отвисла челюсть, а Джозеф тем временем схватил свой пистолет, мгновенно прицелился и выстрелил Дженет прямо в обширную грудь.

Она опустила глаза, круглые от неожиданности.

— Надо свести последствия к минимуму, дорогая сестрица. — Ханна брезгливо поморщилась. — Кто-то же должен отвести от меня полицию, а поскольку ты уже виновна, вполне можно свалить на тебя и пекаря, и мальчишку, и Бабушку.

Дженет заморгала и со стуком рухнула на пол.

— А что, Дженет и правда ее сестра? — потрясенно спросила я Козетту.

Та кивнула.

Вот это я понимаю — неблагополучная семья…

Ханна пнула бесчувственную толстуху.

— Ничего, если все пойдет хорошо, я постараюсь вытащить тебя до того, как тебя сожгут на костре. — Она перевела взгляд на Джозефа. — Не стойте столбом, свяжите ее, что ли! Вам понравится, вы ведь именно этим занимаетесь в вашем клубе!

Джозеф поправил пальцем очки, поднял пистолет и нацелился в нее.

— Без глупостей, доктор! — Она вздохнула. — Бросьте оружие, а не то DVD, где вы скачете в черной коже и цепях, возьмет да и просочится в Интернет…

Джозеф повиновался, руки у него дрожали.

— Радовались бы лучше — ведь теперь вас ждет слава героя, который спас меня из когтей коварной колдуньи! — Ханна улыбнулась. — Это ведь гораздо приятнее, чем слава извращенца.

Он побагровел — не то от смущения, не то от злости, — и я сразу вспомнила наряды в зеркальных шкафах: а он-то говорил про «приятельницу»!

— Приворотное зелье, сдобренное капелькой шантажа, — пробормотала Козетта, глядя, как Джозеф вытягивает шнур из балахона Ханны и связывает Дженет. — В этом она мастерица.

— Вижу, вы начали без меня.

Из темноты вышел человек — мелированная стрижка, уложенная гелем и блеснувшая золотом в свете свечей, ухоженная эспаньолка, красный крест душеспасителя пришпилен к отвороту шикарного серого костюма. Нил Баннер. Что ж, удивляться нечему, если учесть, что и он, и Ханна гонялись — якобы независимо друг от друга — за одним и тем же яйцом Фаберже. Вот интересно, они давно работали в команде или яйцо лишь недавно сделало их напарниками — похитителями душ? Впрочем, какая разница…

Козетта тихонько ахнула и зашептала:

— Это некромант, который собирал для нее души. Не ожидала, что он так скоро вернется.

— Нил! — Ханна раскинула руки, и мое тело крутануло бедрами. — Смотри, получилось. Хочешь потрогать?

Нил скривился:

— Конечно нет, Ханна, ты же вся в крови!

— Дженни! — огрызнулась она. — Называй меня только Дженни!

Нил отмахнулся от нее.

— Буду, просто я по-прежнему вижу твою душу, а не ее. — Он мрачно оглядел комнату. — Кстати, где ее душа?

Ханна похлопала по золотому медальону:

— Здесь, само собой.

— Ее здесь нет.

Ханна в панике стиснула медальон:

— Должна быть! Ритуал прошел идеально!

— Не беспокойся, — спокойно проговорил Нил. — Она не могла уйти далеко, после изгнания из тела у нее наверняка помутился разум.

— Ты не понимаешь! — Ханна схватила его за локоть. — Мне надо носить ее душу при себе до полуночи. Вдруг она рассеется? Тогда ее тело угаснет, и я останусь ни с чем!..

— Ханна, это ты не понимаешь… — Нил высвободил руку и с самодовольной улыбкой извлек из кармана окровавленный носовой платок. — Когда я вчера видел сиду в «Надежде», у нее шла кровь из руки. Тогда я и сумел подцепить ее душу. — Он поднес платок к носу и медленно повернулся вокруг своей оси, что-то бормоча. — Теперь она никуда не денется.

Я сжала кулаки. Вот гад ползучий!

— Беги! Прячься! — Козетта, перепугавшись не меньше Ханны, схватила меня за левую руку и прикоснулась к тонкой красной нити — она тянулась к Нилу Баннеру.

Зараза.

Я попыталась разорвать нить, но это было все равно что дергать резинку — она просто растягивалась и растягивалась.