— Я тоже нечасто танцую на подобных вечерах, — сказала Амелия, и лицо ее приняло выражение, которое, как она полагала, было чем-то средним между гримасой и улыбкой.

Большинство считали, что с се красотой и приданым у нее нет недостатка в мужском внимании. К несчастью, джентльмены, искавшие ее руки, гораздо больше годились на роль зятя ее отца, чем ее мужа.

— Но это только потому, что вы сами этого не хотите, а не потому, что вам не представляется такой возможности, — заметила Дон, глядя на нее со смесью зависти и восхищения.

— Скажите, с кем из присутствующих джентльменов вы хотели бы потанцевать? — спросила Амелия с непринужденным смехом, в то же время чувствуя себя неуютно под взглядом молодой женщины.

Мисс Эшфорд оглядела шумный зал, полный высоколобых аристократов, потом поднесла ко рту руку в перчатке и подалась вперед.

— Кажется, сейчас его здесь нет. По крайней мере мы не видели, чтобы он входил, но мы все придерживаемся мнения, что каждая из нас выбрала бы лорда Армстронга.

Амелия, стараясь не обращать внимания на ускорение своего пульса, попыталась отделаться от образа упомянутого молодого человека, слишком живо представшего в ее памяти.

— Неужели ваш здравый смысл позволил вам поддаться обаянию золотых локонов и ямочек на щеках? Уверьте меня в обратном.

Амелия укоризненно подняла брови, демонстрируя свое неодобрение. По мнению отца, она еще в раннем детстве научилась превращать изъявление недовольства в некую форму искусства.

Все три молодые леди обменялись изумленными взглядами, гадая, какой изъян она могла найти в молодом лорде, которого часто сравнивали с греческим богом Аполлоном.

— Вы говорите о лорде Армстронге? — спросила Дон благоговейным шепотом.

Амелия проглотила готовую появиться на губах вымученную улыбку:

— Да.

— О! Я нахожу его совершенно очаровательным, — сказала мисс Эшфорд, и ее угловатые черты смягчились, а на щеках появился румянец.

— Этот человек — волокита и распутник, — возразила Амелия. — Неужели вы хотели бы иметь мужа, мечтающего уложить в свою постель каждую женщину в городе? Я нахожу, что ему недостает тонкости, а его кажущаяся открытость вульгарна.

Она с полной ясностью вспомнила улыбку, которой он одарил се при первом знакомстве. Конечно, целью этой улыбки было очаровывать и гипнотизировать. Ее пульс зачастил.

Да, эта его внешняя открытость была вульгарной.

Дон деликатно прижала к губам два пальчика, обтянутых белой перчаткой, а леди Джейн и мисс Эшфорд молча уставились на нее.

— Вы, конечно же, шутите? — прошептала леди Джейн, глубоко и отрывисто втянув воздух.

Как будто она могла шутить, затрагивая подобную тему!.. Этот человек — распутник. Ну, возможно, он не считал своим долгом уложить в свою постель всех женщин в городе, но — это уж бесспорно — за ним числилось не менее двух десятков. Тут уж не ошибешься.

— Вы, леди, слишком хороши, чтобы увлечься таким шалопаем, — добавила Амелия.

— Вы хорошо знакомы с виконтом? — спросила Дон.

Ее широко раскрытые глаза были полны любопытства.

— К сожалению, с ним хорошо знаком мой отец, и потому мне приходится терпеть его общество. К счастью, это случалось всего несколько раз, и то недолго.

Вчерашняя встреча вышла за рамки их обычного общения. И она могла только молить Бога о том, чтобы и в будущем их встречи оставались нечастыми.

— Как вы можете винить джентльмена, столь внимательного к сестре мистера Фоксуорта и относящегося к ней с таким великодушием? О! С тех самых пор как мистер Фокс… гм, я хотела сказать, офицер Фоксуорт поступил на службу во флот, именно лорд Армстронг сопровождает его сестру всюду и бывает с ней на всех светских вечерах. Поэтому ей не приходится подпирать стенку, как некоторым другим.

Мисс Эшфорд помедлила и обменялась скорбными взглядами с Дон и леди Джейн.

— Думаю, его верность другу достойна похвалы — продолжала мисс Эшфорд. — По правде говоря, если бы не он, то мисс Фоксуорт пришлось бы прозябать все сезоны в какой-нибудь глуши, где нет ни настоящих дорог, ни транспорта.

Однако, даже узнав о столь альтруистическом поведении лорда Армстронга и его преданности другу, Амелия не смягчила свою оценку этого джентльмена. Но все же теперь стало ясно, почему самый завидный светский холостяк всюду следовал за старой девой тридцати с лишним лет.

— Бедная женщина просто покорена. Это так же очевидно, как нос на моем лице, — заметила Амелия.

В тех двух случаях, когда Амелия видела их вместе, мисс Фоксуорт благоговейно взирала на него и на ее восковых щеках появлялись два розовых пятна, что придавало ее лицу некоторую живость. Если Амелия когда-либо видела женщину, охваченную любовным томлением, то ею несомненно была Камилла Фоксуорт.

— Ну, покорена или нет, а я полагаю, что с его стороны очень любезно оказывать ей такое внимание.

По-видимому, мисс Фоксуорт была не единственной его жертвой, потому что мисс Эшфорд защищала его с пылом настоящего адвоката.

— Да, — прозвенел голосок леди Джейн, — ведь он мог бы выбрать любую светскую леди. — Она побледнела и бросила на Амелию трепетный взгляд. — Или по крайней мере мог бы выбирать среди большинства из них, — уточнила она.

Судя по ее определению, она включила в эту достойную группу светских леди и Амелию. Однако шансы Амелии на брак таяли: в первом сезоне ей поступило двенадцать предложений, а в этом всего пять, и все от джентльменов, впервые оказавшихся на ярмарке невест.

С тех пор как леди Виктория Спенсер, младшая дочь маркиза Корнуолла, шокировала светское общество тем, что вышла за сэра Джорджа Клифтона, Амелия завоевала сомнительную честь стать новой «ледяной девой». Хотя, узнай они все о ее связи с мистером Кромуэллом и лордом Клейборо, она бы автоматически и незамедлительно перешла из разряда ледышек в компанию потаскушек.

— К тому же он не только добр, — продолжала Дон свои нескончаемые восхваления, — но, по слухам, и необыкновенный любовник.

Брови Амелии взлетели на недосягаемую высоту, и она окинула яростным взглядом смущенно краснеющую блондинку. Ну и ну! Ведь только что она мысленно уподобила Дон Хокинс увядающей фиалке. Достойные молодые леди никогда не позволяют себе подобных разговоров. Она-то, конечно, могла себе это позволить, но ведь она никогда и не пыталась уподобиться дамам высшего сословия, где титулы, связи и богатство почитались с неукоснительной строгостью.

— Конечно, это чушь, слухи, которые распускает о себе сам лорд Армстронг, — заявила Амелия.

И снова на нее пытливо уставились три пары карих глаз разного оттенка, столь широко раскрытых, будто она с кафедры заявила воскресным прихожанам, что Бог — всего лишь миф. Ее высказывание было воспринято как святотатство.

— Когда речь заходит о подобных делах, мужчины склонны приписывать себе необыкновенные таланты. Я совершенно уверена, что ни один из них ничуть не лучше другого, хотя, несомненно, самые красивые любят хвастаться своими победами.

Молодые женщины потеряли дар речи. Казалось, каждая переваривает только что услышанное. Амелия представляла себе, каковы интимные отношения между женщиной и мужчиной. Как ей было забыть слюнявый поцелуй, запечатленный на ее губах лордом Финли в саду на балу у Уолшей? Он вообразил, что с лицом, о котором можно было бы сказать «красив, как грех», он может рассчитывать на се благосклонность. Однако его голеням пришлось дорого заплатить за эту вольность и самонадеянность.

— В таком случае, почему женщины так охотно ложатся в его постель? — спросила леди Джейн, и лицо ее по очереди сменило все оттенки румянца, потому что этот вопрос вызвал в ней некую смесь смущения и непреодолимого любопытства.

В этот момент музыка достигла крещендо. Впечатление о недавней встрече с этим человеком все еще было живо в памяти Амелии. Это вызвало новый прилив антипатии к нему, поэтому она не позволила громкой музыке заставить себя замолчать хоть на мгновение. Вместо этого она повысила голос, чтобы быть услышанной: