Лорд Армстронг поднял голову и посмотрел на нее.

— Вы правы. Единственное, что вас сейчас должно интересовать, — это необходимость принести мне кофе. Два куска сахару и побольше сливок. И не заблуждайтесь, Амелия. Это не просьба.

Он снова переключил внимание на бумаги, наваленные на столе, совершенно не обращая на нее внимания.

Амелия молча проклинала его на английском, французском и несовершенном итальянском, которому научила ее гувернантка-итальянка. Но, будь он проклят, у нее не было иного выбора, кроме как подчиниться ему. Он мог унижать ее. Здесь все принадлежало ему: поместье, семья и все остальное, будь он неладен. Она же была не более чем еще одна служанка в маске гостьи. Заключенная здесь за свободомыслие и за то, что хотела построить собственную жизнь по-своему. Она изо всех сил старалась не смотреть на него, но все же чувствовала напряженность его взгляда. А потому поднялась с места и направилась к двери, чувствуя, как с каждым шагом ее гордость страдает все сильнее. Как и во всех других случаях, она старалась пройти через это испытание с высоко поднятой головой.

В холле Амелия тотчас же нашла дворецкого, сурового дородного седеющего мужчину, который на ее просьбу отозвался монотонным:

— Да, мэм.

Он вызвал лакея из гостиной и отправил его на кухню, они явно были смущены, когда она настояла на том, что сама отнесет кофе в кабинет. Двое мужчин обменивались изумленными взглядами, когда слуга с поклоном вручал ей поднос с кофе.

То же молчание, которое сопровождало ее уход, встретило и ее возвращение. Лорд Армстронг прервал свои занятия и посмотрел на нее с непроницаемым видом. Если бы она и в самом деле была столь грубой и невоспитанной девицей, какой ее представляли он и ее отец, ему не пришлось бы пить горячий напиток. Он оказался бы на его одежде.

Однако произошло то, чего она все-таки не ожидала. Попытавшись найти место для подноса на столе среди бумаг, книг и всевозможных письменных принадлежностей, она поставила его так, что один его край оказался выше другого. Поднос накренился, чашка с кофе закачалась, и… все отчаянные усилия Амелии предотвратить катастрофу оказались тщетными: горячий кофе оказался у него на коленях.

Раздался рев, сменившийся градом проклятий: виконт вскочил на ноги, опрокинув стул. Пустая чашка приземлилась на ковер, но чудом уцелела.

— Я… я-я… ужасно сожалею, — запинаясь, пробормотала смущенная и испуганная Амелия.

Она смотрела на него, не отводя глаз. Его мокрые, залитые кофе штаны являли собой ужасающее зрелище.

— Вы, маленькое отродье, сделали это нарочно! — прошипел он и, рванув ручку одного из многочисленных выдвижных ящиков, выхватил из него белый платок.

— Клянусь, я не собиралась делать ничего подобного… — залепетала Амелия и умолкла на полуслове, только теперь осознав, как он ее назвал.

Она выпрямилась и замерла, откинув плечи назад.

«Отродье?»

А она-то, переступив через свою гордость, унизилась до извинений.

— Если вы ведете себя так по-свински, то я беру свои извинения обратно! — взорвалась Амелия.

— Милорд! — послышался задыхающийся голос из-за се спины.

Амелия повернула голову и увидела у дверей взволнованного лакея.

— Я услышал…

Лакей тотчас же замолк на полуслове, осознав природу несчастья, вызвавшего поток красочной брани, раздававшейся эхом от стен коридоров.

— Я сейчас же пришлю кого-нибудь из кухни, — сказал молодой человек, прежде чем исчезнуть за дверью.

— Если бы на письменном столе не было такого кошмара, этого бы не случилось. Куда мне было его поставить? — Амелия посмотрела на поднос, который все еще держала руках.

Лорд Армстронг издал какой-то низкий горловой звук.

— Вам надо было взять эту чертову чашку с подноса и поставить на стол. Вот что вам следовало сделать.

Приложив в последний раз платок к мокрому пятну на бедре, виконт бросил промокшую тряпку на пол, издав какой-то звук, означающий отвращение.

— Милорд, вы находитесь в присутствии леди, признаете ли вы этот факт или нет. Пожалуйста, следите за своей речью! — укорила она его самым ледяным тоном.

Он резко вскинул голову, и взгляд его зеленых глаз приобрел необычную напряженность.

— Это я-то? Я должен следить за своей речью? — спросил он тихо.

Обогнув письменный стол, он направился к ней, и с каждым приближавшим его к ней шагом Амелия делала шаг назад. Она держала поднос перед собой, будто эта серебряная утварь могла защитить ее.

Их танец, состоявший из его наступления и ее отхода, продолжался в молчании, пока они не оказались возле книжных шкафов у южной стены, где она как бы попала в ловушку.

— Милорд! — послышался голос вернувшегося лакея, впереди него оказалась маленькая девушка — судя по белому переднику, заляпанному пищей, помощница по кухне.

В одной руке девушка держала ведро, в другой — тряпку.

Лакей жестом указал ей, что делать.

— Анна все уберет.

Лорд Армстронг остановился, и у Амелии появилась возможность увеличить расстояние между собой и виконтом так, чтобы его присутствие, столь подавляюще мужское, перестало ее нервировать.

— Нет!

Это слово, слетевшее с его губ, прозвучало резко и грубо.

Он подошел к служанке и взял у нее ведро. Глаза всех присутствующих немедленно обратились к нему и во всех, хоть и в разной степени, отразилось недоумение. С заботливостью, которой он ни разу не проявил по отношению к ней, виконт отобрал у девушки тряпку и поставил ведро на пол.

— Можете идти. Я сам займусь этим.

— Как прикажете, сэр.

Служанка присела в реверансе и сломя голову выбежала из комнаты.

Лакей поклонился и так же поспешно последовал за служанкой.

Дверь закрылась, и они снова остались совершенно одни. Теперь внимание виконта было целиком сосредоточено на ней. Только когда он протянул к ней руку стряпкой, она поняла его намерение.

Оцепеневшая Амелия могла только качать головой, молча отказываясь сделать то, чего он от нее хотел. Он просто не мог требовать этого всерьез.

В ответ на ее энергичные жесты он медленно покачал головой:

— О да. Вы это сделаете. А после того как уберете кофе, протрете весь пол.

Это могло бы быть невероятно уморительно и забавно, если бы он не казался таким серьезным.

Амелия подняла руку и помахала раскрытой ладонью, показывая ему безупречно ухоженные пальцы с наманикюренными ногтями, потом указала на свое платье бледно-лилового цвета.

— Если вы полагаете, что я опущусь на колени и займусь работой, предназначенной для служанки, вы, милорд, впали в прискорбное заблуждение.

И что же он сделает? Проявит физическое насилие, чтобы заставить ее опуститься на колени? Каким бы он ни был отвратительным субъектом, все-таки ей казалось, что он не способен на подобную низость.

— О, я не просто полагаю и ожидаю этого, я получу от этого удовольствие.

Он бросил тряпку в ведро и двинулся к ней. Его движения были плавными и уверенными.

Амелия стояла на месте, приказав своим ногам не двигаться. Когда он оказался в нескольких футах от нее, она произнесла запинаясь:

— Если вы дотронетесь до меня хоть пальцем, я подниму такой шум, что все подумают, будто кого-то убивают.

Виконт замедлил движение и остановился перед ней. Выражение его лица было непроницаемым. Будто проверяя, насколько серьезна ее угроза, он легким движением погладил ее щеку, обводя пальцем ее контуры. Это прикосновение было не тяжелее перышка и походило на ласку. Сердце Амелии стремительно покатилось вниз, к ногам, как было однажды, когда она свалилась с лошади. Ей с живостью припомнилось ужасное чувство, когда она ударилась о землю и на мгновение все ее чувства замерли. Но в этом случае падение казалось, было бесконечным.

Широко раскрыв глаза, она смотрела на него не в силах двинуться с места, не в силах протестовать.

Он опустил голову так низко, что ее лоб овеяло его дыхание. Оно было теплым, в нем чувствовался привкус лимона.