— С какой стати вы должны питаться в моем доме?
— Я не успел позавтракать.
— А я здесь при чем? Стараетесь разжалобить меня?
— Послушайте, мадам… — В голосе — тоска; в глазах — безысходность. — Из-за вас у меня и так сегодня сломан день. Я хочу уладить все по-хорошему, по-людски. Ну посудите сами: разве я могу пригласить вас пообедать куда-нибудь, чтобы все решить, в таком виде?
— Я не голодна! — «Болеро» Равеля. — У меня тоже из-за вас рухнули все планы! А мой костюм…
Но он уже не слушал меня, а в который раз распекал некоего Ролана, выразительно делая мне знаки глазами. Дождь за окнами оживился, «дворники» сбивали ритм.
— Следите за дорогой, мсье!
— Не хотите пиццу, давайте закажем что-нибудь другое. — С Роланом на сей раз было покончено на удивление быстро. — И не переживайте за свой костюм, я куплю вам новый.
— Благодетель!
— Ладно, обойдусь без еды. — Он вздохнул. — Но учтите, мадам, я злой и туго соображаю, когда голодный.
— Это заметно, мсье. Следующий поворот направо. Подождите меня в машине. — Я распахнула дверцу, приноравливаясь сначала расправить зонт. — Я переоденусь, и вы получите возможность вести переговоры со мной где угодно.
— Еще чего! — Он вытащил ключи из замка зажигания и первым выбрался под дождь. — Вы сбежите, а я вместо возможности уладить все сегодня завтра получу повестку от судебного исполнителя.
— Завтра — вряд ли. Я не знаю ни вашего имени, ни названия вашей фирмы. Потребуется время. — Я раскрыла зонт.
— Радуга!
— Что?
— Радуга! Настоящая радуга!
Коренастый мужчина стоял под дождем. Усатый, усталый, голодный, со старомодной челкой и в мятом костюме. А его глаза и улыбка были точно такими же, как у той маленькой девочки, — сияющими от сказочного чуда!
Мстительно заныло «Болеро».
— Пойдемте. — Он потянул меня за рукав. — Слушаю! — Взгляд опять сделался озабоченным и виртуальным. — Давайте, я понесу зонт. У Фемиды отвалились весы? Нос? Ты с ума меня сведешь, Ролан…
Глава 6, в которой кот щурил глаза
И с искренним восторгом обнюхивал незнакомые ноги, не обращая на меня ни малейшего внимания.
— Кот? Как тебя зовут, полосатый? — Мужчина присел на корточки и погладил кота.
— Мырь, — вежливо представился тот и вдруг вскочил ему на плечо, от неожиданности чуть не лишив равновесия своего нового знакомца.
— Геркулес, — перевела я с кошачьего. — Проходите, мсье.
— Очень приятно, Геркулес. — Он поправил кота на плече. — А я Алекс. Вы не дадите мне во что переобуться, мадам?
— Переобуться? Зачем?
Алекс, Алекс… — завертелось у меня в голове, но я никак не могла вспомнить фамилию назначившего мне встречу в кафетерии человека, чтобы уточнить. Какая-то очень знакомая, я ведь точно слышала ее еще раньше. Дюбуа? Нет, слишком громко. Это та тетка, которая спрашивала про дантиста, была Лебуа-как-то-там…
— Иначе я наслежу вам своими ботфортами. У вас так чисто. — Не переставая гладить разнежившегося кота, Алекс обвел глазами мое жилище и, прислонясь спиной к стене, принялся неуклюже извлекать ногу из одного а-ля ковбойского, давно нечищенного разбитого, сапога, надавив на основание каблука другой ногой. — А часы стоят?
— Почему стоят? Идут.
— Это что, правда, шесть без четверти?
— Правда. Мы же попали в пробку. Не разувайтесь, мсье, у меня нет мужских тапочек.
— Какой кошмар! — Он проигнорировал мою реплику про тапочки, извлек мобильник, потыкал, запрашивая память, и освободился от второго сапога. — Я совсем выпал из времени! — Носки были полосатые, смешной, крупной домашней вязки.
Кот сидел на Алексе, как если бы сидел так с самого утра.
— Хотите, я накормлю вас? Я сегодня приготовила… — Я растерялась, не зная, как назвать свое утреннее блюдо. На кухне зазвонил телефон. — Извините, мсье.
Алекс покивал. Телефон продолжал звонить. Я торопливо скинула туфли — не столько из солидарности, сколько из соображений своего роста, — и прошла в кухню.
— Слушаю, — сказала я.
— Это Алекс Дюваль, — раздалось из трубки и из прихожей. — Мне очень неудобно, мадам…
— Мадемуазель, мсье Дюваль, — едва сдерживая смех и как можно серьезнее, ответила я. — Мадемуазель Беатрис Тиба.
— Простите, мадемуазель. Мадемуазель Тиба… — В прихожей послышались шаги. — Так это вы? — Изумленный Алекс заглянул в кухню; кот все еще сидел на его плече; телефон по-прежнему дублировал его голос. — Вы сметчик?
— Сметчик, — сообщила я в трубку и кивнула.
— Правда?
— Правда, чистая правда, и ничего, кроме правды! — Я громко фыркнула и расхохоталась в голос.
Алекс тоже захохотал, замотал головой — вероятно, от удвоенной телефоном громкости нашего смеха — и выдернул из уха звуковое устройство. Кот возмущенно сиганул с его плеча, вздыбил шерсть на хребте и, распушив хвост, превратился в миниатюрного полосатого дракончика.
А мы с Алексом смеялись. Мы просто заходились от смеха!
— Мне же сметчик, во… — Он провел ребром ладони по своей шее. — Во, до зарезу нужен! Что ж ты сразу-то не сказала?
— А ты спросил?
— У тебя спроси! Техника безопасности! Права личности!
— Да у тебя во всем полный бардак! Представляю твою бухгалтерию!
— Вот и поможешь мне навести порядок.
— Ты в себе? Я не бухгалтер, я сметчик!
— Какая разница? Арифметику знаешь.
Я открыла рот, но ответить не смогла: до меня вдруг дошло, что мы запросто обращаемся друг к другу на «ты»!
— Ты же видишь, Беа, как мне нелегко. Ни на кого положиться невозможно. Один Ролан, да и тот, а…
Он махнул рукой и тяжело опустился на кухонное креслице, сочувственно скрипнувшее всеми своими ротанговыми плетенками. Кот тут же вскочил ему на колени, как только и ждал этого момента.
— Возьми другого диспетчера, более толкового. Будешь? — Я вытащила кастрюльку из холодильника и продемонстрировала Алексу ее содержимое.
— Буду, я все буду. — Он даже не заглянул под крышку. — Ты пойми, Ролан — мой брат. Он честный, сантима не сворует. Но Ролан маленький, боится решать сам. — Алекс старательно чесал кота за ухом. — Девятнадцать. Совсем мальчишка.
— Научится со временем, — сказала я.
— Я тоже надеюсь. — Алекс вздохнул.
— Ты вздыхаешь совсем как моя сестра.
— Тем более ты меня поймешь, раз у тебя есть сестра.
— Она старшая.
«Болеро» Равеля.
— А, старшая… — Он устало провел рукой по лицу и поднес к уху миниатюрный наушник. — Что еще? Все, Ролан, на сегодня достаточно. Все, конец рабочего дня! Не хватало мне еще проблем с профсоюзом… Завтра, Ролан, все завтра… Может, уже согрелось? Хорошо пахнет.
— Это карри. Только у меня нет хлеба.
— Я же говорил, что надо заказать пиццу. Дай ложку.
Кот повел носом, перегруппировался на коленях Алекса, панибратски заглядывая в его тарелку.
— Может, вилку? Уйди, Геркулес, как тебе не стыдно.
— Все равно. Он любит это есть?
— Вряд ли. — Я извлекла из холодильника недоеденные котом консервы и переложила в его миску. Геркулес все понял как надо и обошелся без специального приглашения.
— Как это называется? Вкусно. А ты? Ты бы тоже поела.
— Я… Никак не называется.
В дверь настойчиво позвонили. Я вздрогнула.
— Я не вовремя? Ты кого-то ждешь?
— Ешь, не волнуйся. Наверняка квартирная хозяйка. — Я пошла открывать. — Иначе бы сначала был домофон.
— Добрый день, мадемуазель Тиба, — сказала квартирная хозяйка. — Вернее вечер.
— Добрый, мадам Экри. Как поживаете?
— Ну-ну. — Она прошествовала в кухню. Как и мой кот, в приглашениях маленькая гордая мадам Экри не нуждалась.
— Добрый вечер, мадам, — с полным ртом произнес Алекс, смущенно привставая с кресла.
— Ну-ну, — повторила мадам Экри, смерив его взглядом, и повернулась ко мне.
— Это Алекс Дюваль, мадам Экри. Может быть, господа, мы все переберемся в гостиную, чтобы поговорить о делах?
