Он замолчал, а потом сверкнул жемчужно-белыми зубами. Ему бы в рекламе «Колгейта» сниматься.

— Теперь давай вернемся к остальным. Поможешь мне убедить их, что я не собираюсь отправлять всех в ближайший центр по безработице.

Он явно расслабился и последовал за мной к остальным. Я налила всем выпить и подняла тост.

— За «Азию»!

— За «Азию», — повторили они с облегченным и довольным видом.

Я поймала взгляд Сэма, и он мне подмигнул. О черт, подумала я, опуская голову и снова чувствуя то знакомое покалывание: мои соски подмигивали ему в ответ.

В первые две недели работы в клубе я пыталась разобраться, как устроен бизнес, наладить контакт с постоянными клиентами и завоевать доверие и уважение персонала. Управлять заведением было довольно просто. Проблем почти не возникало, почти каждый вечер клуб был заполнен до предела, и после той первоначальной чистки с персоналом не было неприятностей.

Я наняла двух новых охранников — ненормального серфера из Австралии по имени Зик и Кени, необычайно высокого для китайца кикбоксера, уроженца Гонконга. Я поставила их на дверь с Сэмом и Хью, нагловатым валлийцем, обладавшим неиссякаемым запасом детских шуточек.

Дерека и Джима, двоих перекачанных шотландцев-бодибилдеров, я переставила внутрь, предупредив, что, если они хотя бы обменяются телефонами с гостями, то месяц не получат зарплаты. И это сработало. Они неусыпно стояли на страже, словно коммунистические пограничники.

Единственной проблемой было подыскать жилье. Цены на аренду квартир в Гонконге были астрономические. Однокомнатная квартира, в которой через десять минут у меня возникла бы клаустрофобия, здесь стоила столько же, сколько поместье с оленями и журчащим ручейком у нас в Шотландии. В отеле мне предоставили щедрую сумму на аренду, но я все равно не могла найти ничего по душе.

Как-то вечером я обдумывала эту проблему, стоя у входа и глядя на ежевечерний парад посетителей «Азии». Мои мысли прервал Сэм:

— Ну что, Карли, когда мы с тобой пойдем на свидание?

Что? Да этот парень прямолинейнее летящей пули.

— Что ты сказал?

Он повторил свой вопрос. И передо мной нарисовалась дилемма. Видите ли, в управлении персоналом есть один неписаный закон, называемый кодом ННТС: Никогда Не Трахайся с Сотрудниками. Я всегда придерживалась этого кода с религиозным рвением, так как повидала слишком много людей, которые, нарушив его, остались без работы, одинокими и озлобленными. Игра не стоила свеч. В результате я хоть и старалась поддерживать близкие отношения с сотрудниками, моя личная жизнь всегда оставалась в стороне.

— Мы никуда не пойдем, Сэм. Почему бы тебе не сосредоточиться на двери вместо того, чтобы думать о своей личной жизни?

Краткий и равнодушный ответ. Но я вдруг засомневалась. С одной стороны, меня поразила его прямота: сама мысль о том, что мужчина берет управление на себя, превращала меня в покорную влюбленную девчонку. С другой стороны, его дерзость меня возмутила. Как смеет он предполагать, что его начальница прыгнет к нему, стоит ему щелкнуть пальцами? Проблема в том, что я не могла определиться, какая из сторон перевесит.

Но мой отказ был так же эффективен, как сломанный зонтик в муссон.

— Послушай, Карли. Мы с тобой все равно будет встречаться. Это неизбежно. Просто скажи когда.

— Забудь, Сэм. Этого не произойдет.

Видимо, он был из тех мужчин, которых отказ лишь раззадоривал: весь вечер он атаковал меня, повторяя свой вопрос каждый раз, как я к нему приближалась. Неужели он не понимает значения слова «нет»? Я изображала раздражение, равнодушие и презрение, но внутри таяла, как лава. Мне он казался потрясающим. Симпатичный, с чувством юмора, бесстыдный и прямодушный. И еще умный и сообразительный. В предыдущие вечера я за ним наблюдала: все потенциальные проблемы он решал с выдержкой, твердостью и спокойствием. Он умел обращаться с людьми, как дипломат. Если я когда-нибудь стану всемирной звездой (это вряд ли, ведь даже моя мочалка морщится, когда я пою в душе), именно его возьму на роль телохранителя.

Но мой ответ все же «нет». Роман с вышибалой — об этом не может быть и речи.

В конце вечера я достигла нового мирового рекорда по удалению нежелательных личностей из ночного клуба. И оказалась в своей комнате прежде, чем последний пьяный клиент доковылял до конца улицы.

Я разделась и забралась в постель, даже не смывая макияж. Закрыла голову подушкой и застонала. Я чувствовала себя сладкоежкой, которой запретили есть сладкое и привели в кондитерскую. Я знала, Что, если съем хотя бы ириску, то меня разнесет и я стану здоровой и жирной, как дальнобойщик.

Я ворочалась и металась; тело отчаянно не хотело мириться с тем фактом, что мозг отказался от возможности кувыркаться по комнате в объятиях Адониса.

В шесть утра я оставила попытки заснуть и позвонила Кейт. Она ответила сонным голосом.

— Кейт, ты спишь? Еще только десять вечера!

— Купер, приезжай и забери меня отсюда. Этот ребенок превратил меня в развалину. Я стала такой же занудной, как программа «Звезды в воскресенье».

Жизнь Кейт тоже резко изменилась: сначала вышла замуж, потом, через шесть месяцев (она клялась, что роды были преждевременные!), родился малыш, Камерон. По крайней мере, я не одна такая непредсказуемая в нашей компании — Кейт переехала в Лондон, познакомилась с Брюсом, вышла замуж и стала матерью, и все за один год! Наверное, нас как-то по-особенному воспитывали.

Я объяснила, что произошло вечером.

— Дай-ка разобраться. Умный двойник Сильвестра Сталлоне хочет твоего тела, а ты сопротивляешься из-за дурацкого правила, которое наверняка придумал какой-нибудь лицемер, спавший со своей секретаршей? Сама посуди, за последние полтора года сколько раз у тебя был секс?

— Один, — смущенно пробормотала я. Удар ниже пояса! К тому же не в этом дело. — Но, Кейт, он же охранник! Они готовы трахнуть что угодно в юбке.

— Купер, ты так подвержена стереотипам. С тех пор, как вы познакомились, скольких женщин этот парень соблазнил?

— Ни одну.

— И ты слышала, чтобы он с кем-то заигрывал?

— Нет.

— Тогда хватит быть таким снобом! Он вышибала, но это вовсе не значит, что ему при рождении сделали лоботомию. Чем он занимается днем?

— Работает персональным тренером для яппи, чтобы обеспечить себя. Учит кантонский и занимается каким-то там карате. Хочет открыть детскую школу боевых искусств.

Она застонала так громко, что я чуть не выронила трубку.

— Господи, Карли! Какой-то гибрид Дольфа Лундгрена и матери Терезы. Послушай-ка совета старой замужней женщины. После родов сексуальная жизнь вянет быстрее, чем петунии в засуху, так что отрывайся, пока можешь.

Тоска по дому накатила волной. И Кейт только ухудшила положение, сообщив мне последние сплетни, перед тем как повесить трубку. Кэрол впервые снялась в рекламном ролике, который показали по национальному телевидению (она уже играла роль «кокетки в юбке» в рекламе килтов по заказу туристического совета Глазго, но со времени переезда в Лондон это была ее первая работа на телевидении).

— И долго вы праздновали, Кейт? — Я понимала, что занимаюсь самомучением, но не могла не спросить.

— Три дня, — неохотно ответила она.

Моя нижняя губа начала дрожать. Я ужасно скучала по девочкам и дому.

— Мы много выпили, вспоминая о тебе, — поспешно добавила она мне в утешение. Но это было бесполезно. Ее слова прозвучали так, будто я умерла.

Потом она рассказала про Джесс. Она присоединилась к Кэрол и Кейт в Лондоне и устроилась на работу аналитиком в Брикстонский совет. Лишь Сара осталась в Шотландии. У нее был роман с парнем из школы, вроде очень серьезный. Я слышала по голосу, что Кейт засыпает.

— Веди себя хорошо, Купер. И помни, если не сможешь вести себя хорошо, веди себя…

— Я знаю, осторожно.

— Я хотела сказать «возмутительно», — рассмеялась она. — Твои моральные ограничения мне известны.