Я швырнула трубку, схватила сигарету и судорожно вдохнула в себя едкий дым. Кофе убежал, залив плиту. Кому понадобилось меня разыгрывать перед полетом? Дурацкая шутка. Нехороший какой-то знак. На пороге новой жизни! И кофе убежал…

Через минуту телефон зазвонил вновь.

– Да! – рявкнула я, готовясь услышать что-то гадкое.

– Алечка, милая, доброе утро.

– Гришенька, как хорошо, что это ты!

– Конечно, это я, что случилось? – В его голосе зазвучала тревога.

– Все в порядке, кто-то просто ошибся номером.

– Что сказал этот кто-то? – напрягся Грегори.

Ни за что не стану пересказывать, что именно услышала от телефонного маньяка!

– Я сразу же повесила трубку.

– Правильно сделала. Ты готова?

– Готова.

– Ну хорошо. Уже скоро мы увидимся. Совсем скоро. Ты сразу меня узнаешь: я буду в белой рубашке, с цветами. Жду тебя с нетерпением, милая Алечка. Ни о чем не волнуйся.

Огромный «Боинг» был до отказа заполнен случайными и неслучайными людьми, в основном, как я поняла, американцами. Хотя были и русские. Со мной, к примеру, посадили светловолосого, хорошо одетого молодого человека. Обращаясь, он заглядывал в глаза, был разговорчив и многозначительно доброжелателен. То есть активно оказывал знаки внимания.

– Кажется, мне повезло с попутчицей! Как вас зовут?

– Александра.

– Очень приятно, Александра. Меня – Олег.

Через пару часов непринужденной болтовни и после того, как усвоились спиртные напитки, Олег поинтересовался вполне индифферентно:

– Куда летим?

Он так последовательно и деликатно изображал заинтересованность, что я чуть было не потеряла остатки бдительности.

– В Нью-Йорк.

– Бруклин? – небрежно спросил он.

– Манхэттен! – обиделась я.

– О, девушка из Манхэттена! – Глаз одобрительно засветился. – Где собираетесь остановиться? В отеле? У знакомых?

Тут же пожалела, что раскололась. Вспомнила про бдительность и быстро-быстро направилась в туалет.

– Осторожно, Саша, скоро будет зона турбулентности, – предостерег Олег.

– Спасибо, я успею.

Рядом с ним я словно бы уже приблизилась к этой самой зоне и потому решила, что в туалете почувствую себя в большей безопасности. Во всяком случае, там никто не станет задавать мне провокационные вопросы!

Вопросы там, разумеется, не задавались, но что такое турбулентность, я запомнила на всю оставшуюся жизнь. Минут десять меня швыряло из стороны в сторону, пока я не сообразила, закрыв крышку унитаза, шлепнуться сверху и, упершись ногами в дверь, а растопыренными руками в стенки, пережить оставшуюся двадцатиминутную тряску. Хорошо еще, что я не страдаю клаустрофобией!

– Я же вас предупреждал! – только и сказал Олег, сочувственно покачав головой, когда я на кривых от дрожи ногах подвалила, шатаясь, к своему креслу. Некоторое время он меня ни о чем не расспрашивал – давал возможность прийти в себя.

Закрыла глаза и попыталась уснуть. Девять часов полета – не шутка.

Интересно, а какой Грегори на самом деле? И как я его узнаю? Воображение рисовало крупного широкоплечего мужчину, с орлиным профилем и открытым взглядом. Слегка лысоватого мужчину (как выяснилось), но от этого не менее интересного. Орлиный профиль и лысина, хм, это должно выглядеть пикантно.

Самолет приземлился вовремя. Улыбчивые стюарды радостно прощались с нами.

– Так где мы с вами увидимся, Саша? – спросил Олег, помогая мне спуститься с трапа. – На Манхэттене? Или в Москве, за чашечкой кофе?

Надо же, какой настырный тип. Когда в середине нашего долгого перелета он снова попытался выяснить, куда и к кому я все-таки лечу, мне удалось ловко сменить тему. Я захихикала как дурочка и, открыв бортовой журнал на странице с изображением роскошного московского отеля «Балчуг-Кемпински», похвасталась, что там периодически бываю. Что делаю? Ну как… Встречи, переговоры за чашечкой хорошего кофе в лобби-баре. Мне казалось, что, пуская пыль в глаза, я увожу своего дотошного собеседника от нежелательной темы. А он за это и зацепился.

– Так что, Саша, до встречи в «Балчуге»? Уж там-то точно смогу вас найти, не так ли?

– Да-да, – торопливо пробормотала я, – именно там и встретимся! До свидания, Олег, всего наилучшего! – и попыталась поскорее от него оторваться.

Это стало возможным лишь после прохождения всех досмотров и контролей, когда впереди возникло два коридора. В один покорной гурьбой двинулись все пассажиры, другой же оставался пустующим.

С детства ненавидя толпу, я предпочитала шагать по свободной, пусть даже не всегда проторенной дороге. И потому, не задумываясь, лихо свернула в левый, абсолютно пустой коридор. Пробежала по нему до конца и вышла неизвестно где. Встала. Одна-одинешенька. Куда делись все пассажиры, я не поняла. Оравы встречающих не наблюдалось. Люди в униформе сновали взад и вперед, не обращая на меня никакого внимания.

– Простите, – обратилась я по-английски к негритянке, толкающей впереди себя грузовую тележку, – а где это я?

Она взглянула на меня как на полоумную, но ответила:

– Ты в аэропорту имени Джона Кеннеди!

– Понимаю. А где все люди… ну, которые прилетели со мной и те, которые их ждут? – С непривычки я с трудом строила фразы по-английски.

Она недоуменно пожала плечами и покатила себя с тележкой дальше.

Я поняла, что заблудилась. Непереносимость толпы сработала мне во вред. Неизвестно, сколько металась я взад и вперед в поиске выхода из ситуации и нужного решения. На счастье, оно (решение) вышло прямо на меня – в лице стюардов из нашего самолета. Я бросилась к ним, как к родным.

– Вы меня помните?! – ликующе накинулась я на симпатягу Джона, на протяжении полета весело предлагавшего нам все, что предусматривал сервис: еду, напитки, подушку, одноразовое одеяло, очки для сна, снова напитки…

– Да, и чем могу помочь? – устало спросил Джон без всякого энтузиазма. Рабочий день был окончен, я уже не являлась его клиенткой, которой необходимо угождать.

– Джон, я, кажется, заблудилась.

– Ну, и? – Он, не останавливаясь, торопился к выходу.

– Я не знаю, где меня встречают…

– Простите, не понимаю, чем могу быть полезен.

И тут меня осенило.

Я ринулась туда, откуда стюарды только что вышли. Пробежала довольно приличное расстояние, пока не натолкнулась на идущих мне навстречу пассажиров. После этого резко развернулась, и – о чудо! Увидела выход из своего тупикового положения. Он был, оказывается, совсем с другой стороны.

В небольшом «загончике» для встречающих находился лишь один человек. Невысокий, сухощавый. В начавшей терять свежесть белой рубашке, с букетом поникших бордовых роз в руке. Он метался из одного угла в другой и совершенно не напоминал Грегори. Каким я его себе рисовала. Огляделась вокруг, с надеждой. Никого, похожего на Стила, не обнаружила. Присмотрелась к мечущемуся человеку. Он остановился, заметив мое продолжительное и пристальное внимание. Сосредоточенно взглянув на меня, с нескрываемым удивлением произнес по-русски:

– Ты?

Мне почему-то захотелось крикнуть: «Нет! Это не я!»

Лизка, гадюка, противная змеюка! Так отомстить за то, что я за ней в детстве шпионила! Или за то, что летом подкладывала в ее постель гусениц и паучков, зная, как она от них трясется…

Но это ж было в прошлой, детской жизни! Что же мне делать с этой? Сегодня, сейчас? В аэропорту крупнейшего города Соединенных Штатов Америки? Что ответить человеку, к которому я летела целый день через океан на парусах любви? С замурованными глазами?

Дура ненормальная, авантюристка, ну кому доверилась?! Сестра подшутить решила, а ты возомнила о себе…

– Грегори? – на всякий случай осторожно поинтересовалась я.

– Да! – Он ловко перемахнул через ограничительную планку, разъединяющую нас. – Ну вот, здравствуй, Саша. Это тебе, – вручает букет загрустивших роз. – Я жду больше часа! Не знал, что думать. Тебя задержали?