Тонкая материя не выдержала, Мартин застыл на краю скалы с куском белой ткани в руке, словно в знак примирения. Но было слишком поздно. Потом медленно, будто нехотя, его ноги соскользнули с обрыва, и он полетел вниз.

Он не вскрикнул, и мгновение, показавшееся Николь вечностью, она ничего не слышала. Потом снизу донесся глухой стук. Не смея поверить в случившееся, Николь несколько секунд неподвижно стояла на краю. Боковым зрением она увидела, как Матьё вышел из зарослей и приблизился к водопаду.

Она осторожно придвинулась к краю скалы, посмотрела вниз.

Длинный темный силуэт лежал на серых камнях. Из-под его головы растекалась лужа крови, в свете луны казавшаяся черной.

— Он мертв? — спросил Матьё.

Николь кивнула, не отвечая. В горле у нее стоял комок. Да, он мертв. Она его убила. И то, что у нее не было иного выбора, ничего не меняло. Раньше она никого не лишала жизни, даже не ставила ловушек для мышей. А теперь она в ответе за то, что лежит там, внизу, в десяти метрах. Она в ответе за это разбившееся о скалы тело.

С этих пор ей придется жить с памятью об этой кошмарной ночи. Дети — как ее дети смогут пережить такое?! Она посмотрела на Матьё, выдавив из себя улыбку.

— Прыгай, — сказала она. — Я тебя поймаю. Только осторожно.

Матьё разбежался и прыгнул. Та сторона была выше, и прыжок не был так опасен, как в предыдущий раз. Он мягко приземлился около нее, и Николь поддержала его, хотя в этом не было никакой необходимости.

Потом, держа друг друга за руки, они спустились со скалы и пошли к воротам.

Когда они подошли к калитке, Николь с облегчением увидела, что Хлоя ждет их на том же месте.

Матьё вел маму по парку тропинками, о существовании которых она забыла, он двигался в темноте так же уверенно, словно находился в своей комнате. Без него Николь плутала бы между деревьями всю ночь, думая о том, что только что совершила, но так и не нашла бы дорогу.

Они шли быстрым шагом, стремясь скорее прийти к Хлое, которая, должно быть, вся извелась в ожидании. Николь попробовала стянуть на груди порванную рубашку, но ничего не вышло, она завязала ее узлом на животе и теперь тряслась от ночного холода. Ей показалось, что вдруг резко похолодало, или просто раньше она не замечала холода, убегая от погони? А может, это был могильный холод, холод смерти, которая задела ее своим крылом, на которую она обрекла только что живое существо и которая напоминала ей о том, что теперь всегда будет рядом с нею?

Потом они прошли через заросли кустарника и вышли к Хлое. Девочка стояла недалеко от ограды, словно боясь, что, если она подойдет ближе, кто-нибудь схватит ее в темноте. Когда она увидела мать и брата, улыбка осветила ее залитое слезами лицо.

— Мама!

— Хлоя! Все хорошо, не волнуйся.

— А Мартин?

— Он…

— Ты его убила?

Николь вздрогнула. Да, она убила его. Незачем прятаться за словами. А ей очень этого хотелось. Очень хотелось забыть эту ночь и схватку у водопада, забыть лицо Мартина, падающего вниз с клоком ее рубашки в руке, забыть глухой звук, с которым тело разбилось о скалы… Но как объяснить все это ребенку, которому нет еще и десяти лет?

— Не волнуйся, все кончено, — сказала она. — Иди сюда.

Хлоя покачала головой.

— Давай же, — настаивала Николь, — ты можешь войти, он больше не вернется.

— Вернется. Он в парке.

Николь вздохнула. Девочка сжимала руками прутья решетки, словно хватаясь за спасательный круг. Николь поняла, что настаивать бесполезно.

— Очень хорошо. Тогда я пойду к дому, чтобы открыть решетку, и мы уедем отсюда. Хорошо?

Хлоя закивала головой, соглашаясь, и Николь поняла, что приняла единственное решение, на которое могла согласиться ее дочь.

— Никуда не уходите отсюда. Я вернусь через пять минут.

Николь быстрым шагом пошла по направлению к замку. Дойдя до первого поворота аллеи, она поколебалась, но все-таки решила срезать путь через заросли, чтобы выиграть несколько минут. Ведь Мартин мертв. Она ничем больше не рискует.

Очень быстро она заметила, что совершила ошибку. В этой части парка деревья росли редко и можно было не бояться наткнуться на них в темноте, но земля была неровной, она постоянно спотыкалась на бегу и чуть не повредила себе щиколотку. Тогда она пошла шагом, боясь вывихнуть ногу.

В результате она потратила на дорогу больше времени, чем рассчитывала.

Увидев замок, Николь испытала чувство нереальности происходящего. Он так мирно стоял среди леса, словно ничего и не произошло. Как можно представить, что кто-то только что пытался ее убить и труп этого кого-то лежит сейчас на камнях у водопада, там же, где недавно нашли тело Жозефа?

Жозеф. В свете последних событий Николь задавала себе вопросы по поводу его смерти. Был ли это в самом деле несчастный случай, или ее подозрения оправданны и его убил Мартин, как потом убил и детектива?

И как жить с этими мыслями?

Жозеф, конечно, умер из-за них. Как и Норбер Деллюк, к которому она обратилась. Они оба погибли из-за того, что они с Даниелем совершили ошибку, наняв Мартина.

Дрожа от ужаса, Николь быстро прошла вдоль дома, перепрыгивая через ступени, поднялась по лестнице, ведущей к квартире Мартина. Она сжала зубы, заглушая в себе голос, который нашептывал ей, что Мартин не умер, что он ждет ее наверху…

Но никого не было. Мартин был мертв, и она убила его. Дверь «наблюдательного пункта», как называл его Мартин, была распахнута. Он даже не прикрыл ее, уходя. И не выключил свет. Николь обрадовалась, что не придется входить в темноту.

Подавляя страх, Николь вошла в маленькую комнатку. В глубине ее стоял пульт управления. Экраны были включены, и на центральном экране были видны ворота. Дети стояли каждый со своей стороны решетки и держались за руки, с беспокойством вглядываясь в темноту. Горящая фара освещала их.

— Потерпите, я быстро, — сказала Николь вслух.

Она нашла красную кнопку, о которой ей говорил сын. На самом деле это был рычаг, который фиксировался в двух положениях. Сейчас он стоял в позиции «on», Николь перевела его на «off». На экране Матьё и Хлоя одновременно повернули головы и посмотрели на замок решетки, который, щелкнув, открылся. Но сама решетка не открывалась.

Николь выругалась. Когда же это закончится? Радиатор «мерседеса» застрял в прутьях решетки и мешал воротам раскрыться. Ей нужно что-нибудь, чтобы освободить машину.

Николь посмотрела на большой фонарь, стоявший на столе. Включив его, она спустилась по лестнице вниз. Ей не хотелось дольше оставлять детей одних. Они в ужасе от того, что им пришлось пережить. Но выбора у нее не было. Надо освободить машину.

Она повернула за угол и вошла в гараж, направляясь к стеллажу, стоявшему в дальнем углу. Осмотрела инструменты. Увидела молоток, на всякий случай посветила на пол и наткнулась на железный прут около метра длиной. Вот идеальный вариант. Им можно воспользоваться как рычагом, чтобы распрямить кусок покореженного металла.

Запихнув молоток в карман джинсов, Николь подняла прут. Он был очень тяжелым. Как раз то, что нужно. Держа в одной руке прут, а в другой фонарь, Николь быстрым шагом пошла к воротам. Она торопилась поскорее прийти к детям, которые, наверное, уже устали ждать.

Хлоя вздрогнула от щелчка открывшегося замка, внезапно раздавшегося в ночной тишине. Маме удалось его разблокировать! Внезапно ей стало лучше. Все будет хорошо. Мама дошла до комнаты наблюдения и сейчас вернется сюда. Она уже устала ждать. Мамы так долго нет. А вдруг Мартин поднимется с камней, выследит ее и схватит по дороге?

Матьё рассказал ей, как все произошло, но, хоть он и уверял сестру, что Мартин разбился при падении, девочке казалось, что он еще бродит где-то в парке.

А маме как раз нужно пройти через заросли, чтобы вернуться к ним.

Ей казалось, что прошло уже несколько часов с тех пор, как мама ушла, хотя она и понимала, что это не так. Но, стоя с Матьё в темноте, ей трудно было поверить, что им ничто больше не угрожает, что Мартин умер и никогда больше не вернется.