Вне всякого сомнения, это была Аврора, дочь Судьи-администратора.

Из всех людей на свете она была последней, кого Роби ожидала увидеть на поле боя и от кого желала получить помощь.

Принцесса Далигара всегда отличалась совершенной, завораживающей красотой. Легкая серебряная вышивка на ее темном, как ночь, бархатном платье сочеталась с нитями серебра в ее волосах. Под платьем виднелись штаны из такого же бархата и темные сапоги, так что открытыми оставались лишь руки и лицо.

Роби резко почувствовала холод ночи и ветра на своей неровно обритой голове, на грязных голых ногах и на худых ободранных коленях, которые выглядывали из-под перепачканного кровью и грязью платья, когда она ехала верхом.

Принцесса Аврора остановила своего прекрасного пепельного коня. Она спешилась, подошла к двум убитым ею оркам и закрыла обоим глаза, застыв ненадолго в скорбном молчании, словно они принадлежали к кругу ее любимых и родных. Это показалось Роби еще более абсурдным, чем все остальное. Аврора коротко кивнула ей и вновь вскочила в седло.

Их увидели с городской стены: огромный тяжелый подъемный мост опустился с шумом и скрежетом железных цепей. Розальба и пятеро ее кавалеристов, шестеро вместе с Авророй, галопом пересекли его и наконец оказались на большой площади перед колодцем. Тяжелая решетка упала за их спиной, и южный мост стал подниматься. Четверо орков-кавалеристов, гнавшихся за всадниками по пятам, успели влететь в город вместе с ними до того, как опустилась решетка, в последнюю минуту остановившая преследовавших их пеших орков. Стараясь удержать равновесие на поднимавшемся мосту, враги зарядили свои арбалеты и начали стрелять. Розальба быстро спешилась, чтобы не быть для них легкой мишенью, но запуталась в плаще и упала на колени. Предназначенная ей стрела ранила ее в правое плечо, открылось небольшое кровотечение. Розальба сняла с головы вуаль и попыталась остановить ею кровь, мгновенно въедавшуюся в белую ткань алыми пятнами. Жаль, подумала она, хорошая была ткань, но под рукой у нее не было ничего другого. Вместе с вуалью она сняла и корону и положила ее себе на колени.

Рядом с ней лежал меч с увитым голубым плющом эфесом и с перепачканным кровью клинком.

Услышав за плечами грохот железа и звон цепей, Роби почувствовала себя в безопасности. Преследовавшие их орки были убиты или сброшены в воды Догона поднимавшимся мостом. Враг остался за стенами города — на эту ночь, на следующую и на последующую тоже.

Кто-то встал прямо над ней. Аврора.

Дочь Судьи тоже спешилась, но в грязи были выпачканы лишь ее сапоги, а не голые ноги или колени, а это совсем не одно и то же. Роби не могла не думать о том, что легкостью своих движений принцесса каким-то образом напоминала ей Йорша. Она поднялась на ноги и осталась стоять с мечом в одной руке и с короной и окровавленной вуалью в другой.

Принцесса Далигара смотрела на нее с любопытством. Для Роби ее взгляд был подобен укусам пчелиного роя. Она желала сбросить его с себя. Та, другая, была дочерью человека, который убил Йорша. По приказу которого были повешены ее отец и мать.

Роби возненавидела ее всей душой, но потом вспомнила, что та, другая, только что спасла ей жизнь.

Аврора была так же красива, как Йорш, и для Роби это была еще одна причина, чтобы ненавидеть ее, даже сейчас, когда Йорш умер и ревность стала бессмысленной. И снова она напомнила себе, что Аврора только что спасла жизнь ей, а следовательно, и ее дочери, и ее еще не рожденному ребенку.

Розальба попыталась взять себя в руки. Она смертельно устала. Чтобы не упасть, ей пришлось опереться одной рукой на Энстриила, другой на меч, пользуясь им как тростью. Ее ноги погрузились в грязь, но хотя бы колени были прикрыты платьем. Роби вспомнила о темно-голубом бархатном плаще, расшитом золотом, — куда он подевался? Она огляделась и увидела его на земле, недалеко от копыт Энстриила.

Вокруг них собиралась толпа. Их встречали все: воины, женщины, дети, горожане, беженцы и, конечно же, церемониймейстер. Не хватало лишь коменданта, который, видимо, не посмел оставить свой пост у кровати Эрброу, даже заслышав крики победы.

Принцесса графства все еще разглядывала ее. Она казалась растерянной. Роби вновь подумала, что должна поблагодарить девушку за то, что та спасла ей жизнь, но ненависть к дочери Судьи была сильнее. Наконец глаза Авроры просветлели.

— Роби! Розальба. Роза Альба? — тихо произнесла она с радостью и триумфом человека, только что разгадавшего сложную загадку.

Роби кивнула, и в тот момент произошло второе невероятное происшествие этого вечера. Точнее, третье, если считать их победу, которую по праву можно было назвать невероятной.

Принцесса Далигара преклонила голову и опустилась перед Роби на колени, пачкая в грязи свое бархатное платье и штаны.

— Моя госпожа, — громко произнесла она, поднимая голову, — Роза Альба, наследница Ардуина, та, в чьем имени звучит свет нового дня и надежда, которая рождается каждое утро для Мира Людей, правительница Далигара, которая пришла сражаться за свой город и за его жителей.

Розальба так и осталась стоять неподвижно, бесконечно уставшая и не менее удивленная. Она не знала, что делать, и у нее ни на что не было сил. Ей удалось кивнуть. Она выжила. Окружение орков было прорвано. Ее дочь была жива, и, быть может, Роби смогла бы спасти ее будущее. У нее появилась союзница, не самая желанная, это так, но наделенная безошибочной меткостью, только что спасшей ей жизнь.

Аврора поднялась, подобрала голубой плащ с золотой вышивкой и с легким поклоном подала его Розальбе.

Правительница Далигара набросила плащ на плечи. Почувствовала его мягкое тепло. Встретившись взглядом с всадниками, последовавшими за ней этой ночью, она заметила, что в них что-то изменилось. Они пошли за ней от отчаяния, как уличные мальчишки слушаются самозваного главаря, — теперь они смотрели на нее так, как смотрят на королеву. Тот же взгляд был и у остальных людей на площади. Многие становились на колени.

— Моя госпожа, — продолжила Аврора, — у меня нет слов, способных выразить весь тот стыд, что я испытываю за жестокое убийство вашего супруга, совершенное по приказу моего отца. Он ответствен не только за это ужаснейшее из преступлений, но и за то, что обезоружил Мир Людей, лишив единственного защитника в эти суровые времена, когда никто не может поручиться за собственную жизнь. Мой отец отправился в Алил, где и укрылся со своим двором и большей частью нашей армии. Мной же овладел бескрайний ужас, когда я услышала, как он похвалялся тем, что убил вашего супруга, которого считал последним препятствием на пути к своему величию. Столь же бескрайней была и моя радость, когда он жаловался, что вы, наследница Ардуина, смогли от него ускользнуть. Я поняла, что для Мира Людей не все еще потеряно, ведь у него есть королева, и поспешила к вам, желая вступить в ряды вашей армии и сражаться за вас.

Розальба снова подумала, что нужно поблагодарить Аврору, и вновь ей это не удалось.

Она стояла, опираясь на свой меч и на Энстриила. Посмотрела на прекрасного скакуна сивой масти. Самый красивый конь из всех, каких она когда-либо видела. Даже Энстриил не мог выдержать сравнения с ним.

— Хороший конь, — выдавила она из себя. Это были первые слова, которые она произнесла в присутствии Авроры.

Та кивнула.

— Лучший во всем королевстве, — подтвердила она.

Когда все убедились, что беседа закончена, над небольшой толпой вновь пронеслись радостные крики. Народ окружил группу кавалеристов, забрасывая их цветами. Кто-то даже подкинул в воздух маленькие булочки с изюмом и медом. Роби вспомнила, что умирает от голода, и ей пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы не забыть о том, что она королева, и не кинуться подбирать сладости из-под копыт лошадей.

Присутствие Авроры придало мужества городу, а демонстрация ее подданства Розальбе укрепила веру в новую правительницу.

У них была настоящая королева.