Ранкстрайл пожал плечами. Меньше всего на свете его интересовала внешность сира Ардуина.

Он долго молчал, сидя на земле.

Лизентрайль вытащил из мешка половину лепешки, оставшейся от тех, что испекли для них женщины перед атакой, полголовки чеснока и немного соли. Он по-братски разделил еду с капитаном.

— Еще бы немного масла, но ничего, сойдет и так…

Они ели медленно, растягивая удовольствие.

Никакой боли уже не было, но капитан долго держал раненую руку поверх здоровой, стараясь не испачкать белую льняную повязку, хотя прежде никогда бы не подумал беречь какую бы то ни было рану или ткань.

Наступил вечер.

Стало холодно.

Ранкстрайл поднялся и направился в королевские покои, чтобы получить дальнейшие указания королевы в отношении его солдат.

Розальба сидела у внешней балюстрады Галереи королей напротив большого каменного трона, что возвышался в углу, казавшемся из-за своих размеров отдельным залом. Ночь принесла с собой приятную свежесть, но Роби так ослабла, что ей было холодно; бархатный плащ окутывал ее и защищал, как теплое гнездо. Парция присматривала за спящими детьми.

Подошел Ранкстрайл и, слегка поклонившись, спросил, что ему делать с легкой кавалерией. Теперь, когда у них появилась надежда победить в войне, можно было подумать и о том, чтобы разрешить солдатам обзавестись семьей. Служба в легкой кавалерии должна была стать приличной, уважаемой профессией, без тени позора или бесчестия. Уладив этот вопрос, нужно было найти способ отбросить орков за холмы. Роби была с ним согласна: разрешить наемникам иметь семью казалось ей разумной идеей. Даже нет, добавила она, слова «разумная» в данном случае было недостаточно.

— Это святое дело! — она улыбнулась. — Я немедленно прикажу отменить это давнее несправедливое распоряжение, запрещающее наемникам иметь семью. Более того, само слово «наемник» будет упразднено. Мне больше по душе слово «солдат».

Их разговор прервало появление Авроры.

Она подошла и, нимало не заботясь о том, что королева с капитаном беседовали, откашлялась и заговорила нетерпеливым тоном человека, который долго и старательно готовил официальное выступление.

— Это был трон Ардуина, — сказала она, указывая на возвышавшийся над залом каменный трон.

Розальба кивнула с точно выверенным вежливым равнодушием, не отрывая глаз от горизонта, где на вершинах гор блестел в лунном свете последний снег. Королева не желала показаться невежливой, но в то же время не хотела проявлять хоть какую-то заинтересованность, опасаясь, что тогда Аврора начнет со всеми подробностями пересказывать ей историю всей утвари королевского дворца.

— Этот трон не был вырезан из дерева или чего-то в этом роде — он каменный, — не унималась Аврора.

Розальба снова кивнула. Может, она все-таки проявила избыток вежливости и недостаток равнодушия?

— Это очень большой трон, — настаивала на своем Аврора.

Как и Джастрин, Аврора отличалась завидным упрямством. Найдя интересующий ее предмет разговора, она уже не отпускала его. Розальба снова кивнула с еще большим равнодушием.

— Ардуин тоже был очень большой. И он привык сидеть на камне, — продолжала Аврора.

Розальба мысленно добавила пядь роста и пару футов веса к своему образу Ардуина, короля-мага, одетого в белоснежные одежды и со светящимся посохом в руках.

Аврора не умела сдерживаться. Джастрин по сравнению с ней был всего лишь жалким любителем.

Розальба перевела взгляд с горизонта на ее лицо, коротко кивнула и вновь уставилась на горы, мысленно надеясь, что разговор окончен.

Аврора направилась к Галерее, где неровными рядами возвышались статуи древних королей.

— Это Кароло Миротворец, — объявила она, указывая на первого из них, потом перешла ко второму, некоему Бертранду, никак более не обозначенному, тогда как третьего, Кароло Второго, внука первого из названных королей, прозвали также Коротким, потому что он правил всего два месяца, но его участь все-таки была лучше, чем у Кароло Третьего, пятого короля в роду, прозванного Кратчайшим, ибо его правление продолжалось всего шесть дней по причине смертельного падения с лошади, что, впрочем, могло быть хорошо замаскированным покушением.

Розальба задалась вопросом, чем она заслужила подобное наказание. Может, в прежней жизни… Она с ужасом окинула взглядом бесконечный ряд каменных правителей. Если Аврора собралась пересказывать жизнь, смерть и разные причуды всей этой компании, то им придется торчать здесь до рассвета. Розальбе пришла в голову мысль о заговоре: может, Аврора решила избавиться от королевы, уморив ее скукой? К счастью, на Кароло Третьем девушка остановилась. Указала на длинную вереницу королей.

— Среди них никогда не было Ардуина, — сказала она. — Здесь установлены статуи всех королей, даже тех, кто правил всего несколько дней и не оставил после себя ничего, кроме имени, но среди них нет Ардуина Спасителя, Ардуина Справедливого, Владыки света, единственного настоящего короля после свержения эльфов.

— Да что вы говорите! — раздраженно воскликнула Розальба.

Чаша ее терпения переполнилась. Она бросила взгляд на Ранкстрайла — тот неотрывно смотрел на Аврору, не смея дышать.

— Здесь нет статуй Ардуина, — настаивала на своем Аврора. — Нет ни одного его изображения. Он не желал, чтобы… не хотел… лжи… и его облик невозможно было воспроизвести на холсте или в камне.

Ранкстрайл, казалось, сам превратился в камень, настолько он был неподвижен.

— Может, он стеснялся, — заключила Розальба, выведенная из себя этими рассуждениями и отчаянно желавшая закрыть тему. — Дочь мельника из селения Арстрид умирала от смущения, если кто-то всего лишь обращался к ней. А Ардуину, может, не нравилось, когда его изображали на холсте, в камне или что-то в этом роде, — он стеснялся. Даже нет, он был сдержанным и… как это… скромным! Сдержанным и скромным.

Наступило долгое молчание. Розальба повеселела. Очевидно, разговор окончен. Теперь она может спокойно пойти спать. Наконец-то она сможет закрыть глаза и заснуть.

— Нет, в действительности он… Он был не… он не принадлежал к роду людей, если понимать род людей в узком смысле… — едва слышно, почти шепотом добавила Аврора.

Розальба моментально забыла про скуку. Приоткрыла рот. Сердце ее подскочило от неожиданности.

— Правда? — горячо воскликнула она. — Я так и знала! — она обвела всех ликующим взглядом. — Я всегда это знала! — повторила она, вскакивая на ноги. — Ардуин тоже был полуэльфом! Как мои дети. Как мои дети! Я всегда это знала!

Радость изменила ее до неузнаваемости.

Ранкстрайл стоял неподвижно, словно чучело. Розальба подумала, уж не болен ли он, случайно. Со счастливым видом она подошла к балюстраде и глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Когда королева вновь повернулась к Авроре и Ранкстрайлу, на ее лице появилась сияющая улыбка. Впервые за очень долгое время.

Аврора помолчала, потом вновь заговорила, медленно и тихо.

— Ардуин не был полуэльфом, — негромко пояснила она.

— Но вы же сами только что сказали, что он не принадлежал к роду людей! — раздраженно бросила королева. Она терпеть не могла эту манеру вечно что-то недосказывать, говорить наполовину. Ей казалось, что единственной целью этих недомолвок было лишний раз доказать ей, Розальбе, ее бескрайнюю глупость.

— Я сказала, что он не принадлежал к человеческому роду, но я не говорила, что он был полуэльфом, — устало проговорила Аврора.

— И кем же он тогда был наполовину? Может, курицей?

— Ардуин был одним из них. Он был орком племени монг-хагул. Поэтому он и победил, разорвал их на куски, — Аврора немного помолчала. — Он знал, как с ними сражаться. Знал, чем их можно взять. Как и все орки, он не ведал страха. Почти не чувствовал боли. Был равнодушен к смерти. Даже сам дьявол, поднявшись собственной персоной из недр преисподней, не смог бы привести его в смущение. Ничто не могло одержать над ним верх, и никто не мог его победить. Самый великий воин, которого знал Мир Людей после эльфийских королей. Одинокий, отчаянный, способный предвидеть будущее и непобедимый. Его гнев мог перейти все границы и превратиться в жестокость. Когда орки племени тарг-хайл перерезали всех крестьян на холмах и чуть было не прорвали оборону города, Ардуин не пощадил ни одного из них. После его контратаки равнина отсюда и вплоть до Черных гор была полностью покрыта алебардами с насаженными на них головами орков. Долгие месяцы не только стервятники, но и чайки пировали на останках армии тарг-хайл. Поэтому чайки и переселились сюда, на Догон. До этого они жили лишь у моря. Долгие месяцы в Далигаре ели лишь стервятников и чаек, потому что на земле, занятой насаженными на пики головами врагов, невозможно ничего выращивать. Но никто не осмеливался тронуть их без приказа Ардуина. Ардуин же так никогда и не отдал этого приказа.