Небо посветлело. Дождь закончился. Тучи стали рассеиваться. Ранкстрайл рассмотрел толпу безоружных людей, в лохмотьях, со множеством детей. Поднялась луна. Всадник, ведший толпу оборванцев, — очевидно, Эльф, — сжимал в руках меч, который мерцал в лунном свете. Им сказали, что он, кажется, ранен. По приказу Арньоло несколько всадников тяжелой кавалерии обогнали Ранкстрайла с солдатами и напали на Эльфа, но тот отбил их атаку. Кто-то из оборванцев поспешил ему на помощь, но воин справился сам. Один из кавалеристов напал на него со спины, и Эльф, даже не оглянувшись, парировал удар и обезоружил противника.

— Эй, — пробормотал кто-то, — этот дерется, как капитан: тоже словно знает, откуда будет удар, еще до того, как увидит.

— Капитан, что будем делать? — спросил Лизентрайль. — Если будем тянуть, они проберутся в ущелье.

Капитан не отвечал. Они хотели уйти. Они никому не делали зла, просто хотели уйти.

Дракон встал между оборванцами и солдатами. Арньоло со своими кавалеристами отступил. Впереди остались лишь наемники.

— Стреляйте в дракона, — приказал капитан.

— Капитан, это то же самое, что стрелять в крышу: стрелы отскакивают. Стрелять можно лишь в живот дракона!

— Стреляйте в спину, — повторил капитан.

Тучи бесполезных стрел поднялись в темное осеннее небо.

Какая-то девочка с короной на голове собирала оборванцев, пытаясь увести их в безопасное место. Совсем девчонка, не старше Вспышки или Авроры. Она чуть было не поскользнулась в грязи, но удержалась на ногах.

Оборванцы разбегались кто куда. Они были в ужасе, а вести за собой испуганных людей всегда очень трудно. Испуганные люди делают всякие глупости, — например, теряются, разбредаются в разные стороны или бегут не в том направлении, — но девочка совершила невероятное. Похоже, она не знала страха. Поэтому ей удалось успокоить всех и повести за собой. Она обладала железным самообладанием, как настоящий командир. Ее спокойствие и мужество были единственной преградой для охватившего всех ужаса. Непреодолимой преградой.

Она была прирожденным командиром.

Кавалеристы Арньоло, пытавшиеся атаковать Эльфа с мечом, отступили — как заметил Лизентрайль, это вежливое выражение означало «сбежали». Конь одного из них вдруг встал на дыбы и сбросил своего седока. Сделав солдатам знак не двигаться, Ранкстрайл приблизился к нему, чтобы не оставлять одного, пока тот вновь не окажется в седле. В эти несколько мгновений девочка подняла на капитана глаза, полные отчаяния и ненависти. Когда всадник снова был в безопасности, Ранкстрайл вернулся к своим.

— Капитан, что будем делать? — снова спросил Лизентрайль. — Капитан, что-то надо делать!

— Скажи всем, чтобы не шевелились. И помните: я не отдам вас в руки палача, потому что здесь справедливостью занимаюсь я. Кто ослушается приказа и пойдет в атаку, тот угодит на острие моего меча.

— Капитан, ты не можешь ничего не делать. Они убьют тебя за это, — стоял на своем Лизентрайль.

— Делайте, как я говорю. Других приказов нет, — мрачно повторил капитан.

Он принял решение. Если он отдаст приказ ничего не предпринимать, то казнят его, но не его солдат. Солдаты должны выполнять приказы, и если приказ гласит не шевелиться, то солдат не может проявить никакой инициативы. Кроме того, они не прикончат всю армию наемников, когда орки орудуют на границах. Его солдатам ничего не грозило.

Он вспомнил полный ярости взгляд девочки. Подумал, что жертвует своей жизнью, чтобы спасти ее жизнь, но она никогда об этом не узнает. Ее уже совсем не было видно в темноте ущелья. Вход в него закрывал дракон. Капитан подумал, надолго ли это: на один день? Два? Пять? Навсегда? Рано или поздно дракон уберется оттуда, и между Арньоло и девочкой не останется никого, кроме воина, меч и волосы которого сияли под луной.

Дракон поднялся в воздух. Его светлый уязвимый живот блеснул в лунном свете.

Фантастическая зелень крыльев дракона закрыла небо, освещенное огромной луной.

Даже в этот момент, подписывая свой смертный приговор, капитан целиком погрузился в созерцание великолепия этого полета, соединявшего в себе красоту и силу. Ранкстрайл понял: дракон хотел завалить ущелье. Армия оборванцев была спасена. Он мог считать себя мертвым.

С другой стороны, никто не бессмертен. О том, что ему суждено когда-нибудь умереть, Ранкстрайл давно знал.

Он неподвижно наслаждался зрелищем полета дракона.

— Стреляйте! — заорал Лизентрайль за его спиной. — Прямо в живот! Оттуда стрелы не отскакивают!

Приказ был немедленно приведен в исполнение. Капитан не успел даже повернуться, как бесчисленные пятна крови заалели на животе дракона. Стрелы легкой кавалерии, словно стая ястребов, взвились в небо.

— НЕ-Е-ЕТ! — закричал капитан.

Пламя дракона осветило небо и испепелило гигантские вековые деревья. Всей своей тяжестью дракон навалился на склон ущелья, тот не выдержал и рухнул.

Земля устремилась вниз, полетели каменные глыбы, горящие деревья и комья грязи. Начался страшный обвал.

Когда он прекратился и снова стало что-то видно, ущелье оказалось закрытым навсегда. Девочка, эльфийский воин и все оборванцы очутились по ту сторону завала, совершенно недоступные.

Дракон лежал на земле.

Он все еще вздрагивал в предсмертной агонии.

Земля вокруг пропиталась его кровью.

Тысячи маленьких ромашек рождались и раскрывали свои лепестки, образуя ковер, в центре которого дракон доживал последние мгновения своей жизни.

Ранкстрайл спешился, его примеру последовали все солдаты. Волк наконец смог освободиться от своих пут и находился теперь рядом с хозяином.

Они медленно приблизились.

Дракон замер навсегда.

Ветер пробежал по ромашковому ковру, и лепестки начали осыпаться.

Стало холодно.

— Солдаты, — тихо проговорил капитан, — на этот раз мы совершили ужасную, непростительную глупость.

Капитан повернулся к Лизентрайлю.

— За неподчинение приказу полагается смерть, капрал, — проговорил он.

В первый раз за все те годы, что они сражались бок о бок, Ранкстрайл обращался к Лизентрайлю таким жестким тоном.

Капрал выдержал его взгляд.

— Тогда я подохну, как подох дракон, капитан, зато ты останешься в живых. Капитан, только ты можешь остановить орков. Там, на границе Изведанных земель, живет мой народ, а они ведь не тараканы — они тоже имеют право на жизнь.

Они не сводили друг с друга глаз.

Радуясь победе, к ним приблизился Арньоло со своими людьми.

— А Эльф? — разочарованно протянул он. — А девчонка-ведьма?

— Все под обвалом, — солгал капитан, и солдаты за его спиной утвердительно кивнули. — Мы сделали так, чтобы дракон упал на гору, и гора обвалилась. Два зайца одним выстрелом. Все погибли.

— Может, кто-нибудь все-таки спасся? — в сомнении забеспокоился Арньоло.

— Нет, нам кажется, что нет. Все под обвалом. Никто не выжил, — повторил капитан. — Хотя, конечно, мы не можем знать наверняка: вокруг было полно пыли.

Снова послышалось утвердительное бормотание его солдат.

— Было бы лучше показать Судье их тела.

— Тогда вам надо было убивать их самим, ваше превосходительство. Мы, наемники, если можем сэкономить силы, экономим их.

Капитан и Арньоло уставились друг на друга.

— На рассвете ко мне в шатер, капитан.

— Есть, ваше превосходительство, будет исполнено. Но только где этот ваш шатер? Здесь же вообще нет никаких шатров!

— Шатры в повозке, которая следовала за нами вместе с нашими пажами. Я уверен, ты и твои солдаты быстро поставите нам лагерь. Говорят, наемники могут сделать что угодно, особенно ты. Ходят слухи, что ты был отличным пастухом — почему бы тебе не стать мажордомом?

— Конечно, ваше превосходительство, — ответил Ранкстрайл, — для меня было бы большой честью поставить ваш шатер. Я бы гордился и хвастался перед всеми, что стелил вам постель. Только, прошу прощения, ваше превосходительство, я не хотел бы, чтоб вы потом на нас сердились, но мы два года жили на Расколотой горе и два года не мылись. У нас завелись вши, жирные, как тараканы, не говоря уже о клопах. Вы уверены, что хотите спать там, где мы что-то трогали? Я не смею даже намекнуть вам, что мы делаем нашими руками и куда мы их суем, — эта тема недостойна кавалериста.