— Красавчик Джейсон Гедди!

И вновь вспышки фотоаппаратов. И новые толпы зевак, слившиеся в одну визжащую человеческую массу. И новые лимузины. Пульсирующая опухоль Америки подалась вперед, но натолкнулась на каменную стену телохранителей. Особо важные персоны, прикрыв ладонью глаза, юркнули внутрь.

Следующий лимузин.

— Братья Глик!

Из машины вышли Иэн и Мел, владельцы студии «Вистамакс» и сопродюсеры фильма «Все, что блестит». Глики получили в свои руки бразды правления «Вистамаксом» благодаря тому обстоятельству, что приходились отпрысками его прежним владельцам. Братья-близнецы вышли из лимузина в одинаковых, не заправленных в брюки льняных рубашках, в мокасинах на босу ногу. Их короткие, намазанные гелем темные волосы торчали наподобие поросли сталагмитов, на носу у обоих сидели очки в массивной оправе. Братья Глик не только ворочают миллионами, они еще и законодатели моды, их чувство стиля превратилось в своего рода золотой стандарт. Братья отлично понимают, что так называемая мода представляет собой замкнутый круг, и потому пытаются держаться впереди на приличном расстоянии от основной массы. В результате им порой случается натыкаться на арьергард предыдущего витка моды. Как, например, сегодня. Модников привел в бурный восторг новый имидж братьев. Да, Глики в очередной раз дали всем сто очков вперед. Следует заметить, что у остальной тусовки вид в принципе точно такой же, но это потому, что народ безнадежно отстал от жизни. Таких демонстративно сторонятся.

Братья напоследок еще раз обернулись у дверей в клуб, одарив плебс улыбкой и помахав руками. Затем устремились навстречу новым вспышкам блицев.

Открытый автомобиль был набит под самую завязку. Пятеро парней из подразделения реквизита и бутафории, которые вместе снимали квартиру, разжились приглашениями благодаря третьему заместителю главного продюсера, который без каких-либо определенных целей постоянно ошивался на складах. Папарацци их компанию не узнали, однако все-таки щелкнули — на всякий случай. Вышибала нашел их имена в списке приглашенных, и они прошли внутрь. Вернее, если быть до конца точным, наружу. Потому что «Скайбар» располагается под звездным небом, на лужайке рядом с бассейном, вокруг которого отдыхают в шезлонгах супермодели, глядя на мир затуманенными глазами выходящего из наркоза человека. Обстановка минимальная, в убранстве преобладает белый цвет. Везде, где только можно, свечи. Позади отеля Голливудские холмы резко уходили вниз, открывая вид на раскинувшийся далеко внизу Лос-Анджелес. Город ярко мерцал огнями, отчего казалось, что ночной воздух густо насыщен электричеством. Привычная дымка, укутывающая город в дневное время хотя и стала невидимой, однако продолжала улавливать некоторые части спектра флуоресцентных ламп, отчего пальмы приобретали некий склизкий глянец, характерный для малобюджетных порнофильмов.

Парни из подразделения реквизита и бутафории не могли скрыть удивления. Несмотря на многочисленные попытки, до сих пор им ни разу не удавалось попасть в «Скайбар».

— Черт! — воскликнул Марк, тот, что с бакенбардами. — Даже не верится, что мы тоже киношники.

— Ты хочешь сказать, что ты тоже киношник, — поправил его Форд.

— Извини, вылетело из головы, что тебе дали пинка под зад, — отозвался Марк. — Хочешь выпить? Я плачу.

— Ты ведь знаешь, что я не пью.

— Значит, пора начинать. Вот увидишь, сразу полегчает.

Форд огляделся по сторонам.

— Брось. Стоит только Гликам заметить, что я здесь, и меня отсюда в два счета выставят.

— А по-моему, им сейчас не до тебя. У них своих дел по горло, например, какую из телок снять, — ответил Марк и отправился к самой шумной части тусовки, где красотки разнообразнейших мастей готовы были выцарапать друг дружке глаза, лишь бы повиснуть на руке одного из братьев. Конкуренция была жуткая, даже несмотря на то — или же благодаря тому, — что у братьев имелась привычка, подмешав в спиртное снотворного и опоив глупенькую инженю, на пару изнасиловать ее, после чего жертва получала долгожданную роль в обмен на обещание не подавать в суд. Братья считали себя людьми порядочными.

— Ты только посмотри на этих ублюдков, — заметил Форд. — До сих пор не верится, как по-свински они со мной обошлись.

— Ничего, скоро подыщешь себе новую работенку. Да и вообще, кто бы мог подумать, что нас сюда занесет.

Что верно, то верно. Кто бы мог подумать, что их сюда занесет, двух парней, которые несколько месяцев назад, нацепив бумажные колпаки, стояли за прилавком и продавали выпечку в захудалом торговом центре в захолустном городишке под названием Зейнсвилль, штат Огайо. Форд Элмен и Марк Коста. Оба худощавые, с наивными лицами, что наводило на мысль, что в детстве обоих нещадно дразнили.

Но у каждого была своя мечта. Форд мечтал стать сценаристом, Марк — актером. Оба провели не один час за прилавком, рассказывая друг другу о любви к киноискусству, рассуждая о том, каким путем будут двигаться к вершинам славы. Увы, дальше разговоров дело не двигалось. Шло время, обоих затянула текучка. Форд в конце концов получил повышение — а именно временную должность менеджера ночной смены. Поскольку торговый центр стоял полупустым, было решено отправить его на слом, чтобы освободить место для очередного пустыря.

Марк впал в уныние, а вот Форд разглядел в этой ситуации лучик надежды. Похоже, удача наконец-то постучала к ним в дверь.

Что верно, то верно. У «Счастливого кренделя» имелось несколько торговых точек в Южной Калифорнии.

И друзья рванули на запад. Судьба занесла их в торговый центр в Бербэнке. Здесь они продавали свои крендельки рабочим с киностудии «Вистамакс», что раскинулась на другой стороне улицы. В один прекрасный день Форд и Марк последовали вслед за своими покупателями на другую сторону улицы и попросили принять их на работу. Предложение поступило от подразделения реквизита.

Размеры складских помещений ошеломили приятелей, как та сцена с ящиками в конце фильма «В поисках утраченного ковчега». Склады представляли собой гигантских размеров ангар с бесчисленными отсеками, связанными друг с другом бесконечными переходами. Сотни живописных полотен, тысячи ламп от «Тиффани», два отдельных склада музыкальных инструментов, струнных и духовых… Братья были готовы прыгать от радости. Они носились по складам на тележке, а вокруг громоздились горы восковых фруктов, груды каминных кочережек и ковбойских шпор, штабеля дубинок первобытного человека и корабельных флагов, кипы книг в кожаных переплетах, покрытых слоем искусственной пыли.

В первую же пятницу к ним в подсобку заглянул третий заместитель главного продюсера.

— Эй, ребята, вам, случаем, не нужны приглашения?

— Какие приглашения? Куда?

— На вечеринку актерского состава. У меня есть лишние.

— Но ведь мы не актерский состав.

— Какая разница. — С этими словами продюсер вручил им конверт. — А «кокс», случаем, вам не нужен?

— Что?

— Звякните мне, если понадобится. — Он протянул им визитку. На ней значилось: «Даллас Рил».

Продюсер оказался прав. В течение всего вечера никому дела не было до того, что они не актерский состав. Зато какая отпадная была вечеринка!

Собственно говоря, здесь нашлось немало «левых» людей, таких, как они. Форд и Марк быстро сделали для себя вывод, что приглашение — это как проездной билет на некую подпольную транспортную сеть, которая охватывает Лос-Анджелес, объединяя совершенно незнакомых друг другу людей в подвижную, вечно изменчивую массу. Народ приходил и уходил на другую вечеринку, где образовывались новые союзы, которые, в свою очередь, тоже распадались, и так до бесконечности. В течение первых двух часов друзья не опознали ни одной звезды, за исключением актера второго плана, который сыграл ряд жертв передоза в трех сериях «Скорой помощи». В большинстве своем публика была под стать им самим — новички, всеми силами стремящиеся урвать свой кусок счастья. Но что значит урвать кусок? Один из студийных шестерок изрек: «Например, лимузин». Начальство давно потеряло счет тому, сколько у них тачек, так что главное не зевать.