Помимо такого многообразия богов и духов, в космологии Кореи есть и верховное существо, Хананим. Гомер Б. Гульберт писал (Hulbert. 1906. P. 404): «Слово Хананим состоит из слова „небо“ и „хозяин“ и является корейским аналогом китайского „Повелитель небес“. Все корейцы считают это существо Верховным Управляющим вселенной. Он полностью отделен от различных духов и демонов, которые населяют природу». Миссионеры-протестанты использовали имя Хананим, чтобы рассказать о христианском Боге. Католики используют китайское слово Чжун-жу (или Чжунчжон), которое означает то же самое (Hulbert. 1906. Pp. 404–405).

Как гласят местные легенды, Чжунчжон однажды заглянул в маленькую коробочку и нашел там много писем, во многих был следующий текст: «Совершенные Небеса управляют всеми остальными тридцатью шестью небесами, их внутренними помещениями, внутренними двориками, освещенными частями с восточной и западной сторон, глубинами и высотами, четырьмя областями и шестью местами; и служащими йоса и их департаментами. Все это нужно, чтобы управлять пятью громами и тремя царствами. Чжунчжон, безгранично великая сущность, лично наблюдает за всем. Ему даже не нужно использовать все эти силы» (Clark. 1932. P. 277).

Д. Роберт Мус в работе «Village Life in Korea» (Moose. 1911. P. 191) пишет о Хананиме (Чжунчжоне): «Странно, но самый великий дух менее всего удостоен внимания людей. Возможно, это происходит потому, что его считают хорошим, а религия Кореи основана не на любви, а на страхе. Не стоит беспокоить хороших духов, раз они все равно не причинят вреда; а вот злых нужно умиротворять. Во времена сильной засухи по специальному приказу короля в жертву Хананиму приносят баранов. В Корее нет храмов в его честь кроме тех алтарей, на которых приносили жертвы. Поэтому нельзя сказать, что деревенская религия каким-то образом касалась великого духа Хананима».

Уильям Эллиот Гриффис (Griffis. 1882. P. 301) различал несколько видов драконов в корейской космологии. Первый вид – небесные драконы, которые следили за дворцами богов на небесах. Драконы второго вида находились ниже небес, но выше уровня земли, управляя такими природными силами, как вода и ветер. Третьи – земные драконы – направляли течение рек и водных потоков. И четвертый вид драконов наблюдал за скрытыми в земле ископаемыми и сокровищами. Эти виды драконов отражают деление космоса на духовный мир, мир высших существ, отвечающих за природные силы, земной мир и подземный. О последнем виде Гриффис (Griffis. 1882. P. 301) говорит: «Глубокая вера в дракона является одной из главных причин, почему копи в Чо-сен почти не разрабатываются. Драконы, которые преследуют вторгшихся в их владения или сражаются друг с другом за сокровища и священные кристаллы, – излюбленный мотив всех видов народного творчества, идущий из Китая».

Индейцы племени тлингит раньше жили по всему северо-восточному побережью Северной Америки, а сейчас в основном населяют юго-восточную часть Аляски. По их космологической теории, все живые существа, включая людей и животных, обладают душой. Душам назначены так называемые «обитатели» (куани). с определенным типом тела. Медведи называются ксутами, а души медведей – куани ксутов. Антрополог Фредерика Де Лагуна в статье «Tlingit idea about the individual» (De Laguna. 1954. P. 179) пишет: «Иногда кажется, что физическое тело животного служит прибежищем душе или духу, с которым последние тесно связаны после смерти, пока не разложилась плоть или даже дольше». Говорят, что даже души животных имеют человеческую форму. У животных в общении между собой душа проявляется в дикой форме. Иногда же при общении животных с людьми души животных проявляются совершенно по-человечески, но Де Лагуна считает, что из мифов непонятно, превращается ли тело животного в тело человека, или человеческая душа проявляется в животном теле. Души животных отзываются на действия человека, наказывая людей за бесцельное истребление животных и благодаря их за проявление добра к ним. Де Лагуна (De Laguna. 1954. P. 179) пишет: «Нет никакой четкой разницы между душой животного и человека, хотя, наверное, душа последнего немного сильнее».

У растений тоже есть души. Когда Тлингиты срубали дерево, чтобы построить дом или лодку, они должны были уважительно отнестись к его душе. Даже у вещей, которые мы считаем мертвыми, есть души. Эммонс (Emmons. 1991. P. 288) пишет: «Природные явления и неодушевленные объекты обладают неким качеством, которое при определенных условиях проявляется или как-либо дает о себе знать. Ветер, гром и молния, водовороты, ледники – всеми ими управляют духи».

Эммонс (Emmons. 1991. P. 288) подробно рассказывает, как Тлингиты относились к душе и ее связи с телом человека: «Старейшины племени Хуутс-ах-та говорят, что Тлингиты верят в существование трех сущностей в человеке: 1) материального тела; 2) духа – источника жизненной силы, который поддерживает жизнь в теле, а покидая его, вызывает смерть тела; 3) души – духовного элемента, который не связан с телом механически, который вечен и пребывает в духовном мире, или время от времени возвращается к жизни в различных телах». Тлингиты признают и существование ума, мыслей и чувств как качеств внутренней сущности человека (Emmons. 1991. P. 289). Это поразительно согласуется с теми различиями между о телом, умом, жизненной силой и душой, которые устанавливаются в нашей базовой ведической космологии.

Тлингиты говорят о «личных духах-защитниках, Ка хен-а як, которые „выше духа“» (Emmons. 1991. P. 368). Эти духи-защитники охраняют и направляют человека. Иногда тлингиты молятся: «Охраняй меня хорошо, мой Высший Дух». Этот Высший Дух похож на Сверхдушу в ведической космологии. Сверхдуша, или Параматма, сопровождает каждую душу в материальном мире и направляет ее в соответствии с ее желаниями.

Есть разные виды загробной жизни, в зависимости от того, как умер человек. Есть рай для тех, кто умер от старости или болезни. Есть другой рай для тех, кто стал жертвой насилия. Те, кто попадает в этот рай, становятся северным сиянием. Их зовут «людьми сверху». Де Лагуна (De Laguna. 1954. P. 191) пишет об умерших: «Они могут являться после похорон своим друзьям: или предсказывать войну, или то, что кто-то из их семьи скоро погибнет». Утонувшие или заблудившиеся в лесу люди остаются на земле. Они становятся полулюдьми-полувыдрами. Тлингиты верят в переселение душ, хотя Де Лагуна отмечает (De Laguna. 1954. P. 191), что помимо переродившихся душ «вероятно, на земле остаются некие двойники душ, которых кормят подношениями, опасные сущности, связанные с останками тел, или нечто, что может воплотиться в форме людей-выдр или стать северным сиянием».

Перерождается именно душа. Эммонс пишет: «После смерти „душа“, или „тень“ (призрак), отправляется на землю мертвых, – место, зависящее от смерти человека, а позже перерождается в новом теле» (Emmons. 1991. P. 368). Тлингиты верят, что человеческая душа может прийти в мир только в человеческом теле, причем обычно в тот же клан или семью (Emmons. 1991. P. 288). Вернувшуюся в тот же клан душу определяют по родимым пятнам или снам. Со слов одного из индейцев племени, Эммонс (Emmons. 1991. P. 288) сообщает: «Одна женщина во время беременности видела сны, где была ее тетя по материнской линии, благородная женщина, у которой было много дырок для сережек в ушах, – это признак принадлежности к высшим социальным кругам. У родившегося ребенка было много шрамов и дырочек по краю ушей, и все сразу же поняли, что душа тети вернулась и воплотилась в ребенка». Еще один индеец рассказывал, что известный воин племени вернулся как сын своего сына. Воин получил смертельное огнестрельное ранение, пуля вошла в грудь слева и прошла насквозь. У внука погибшего индейца были два больших родимых пятна точно на местах входа и выхода пули (Emmons. 1991. P. 288).

Кан (Kan. 1989. P. 110) изучил отчет Де Лагуны (De Laguna. 1972. Pp. 767–769) и рассказал еще об одном случае индейца Аскадута, который помнил опыт перевоплощения. Он говорил, что в прошлой жизни умер и видел, как справляли поминки его родные. Он пытался вернуться в тело, но не мог. Затем тело кремировали, и он отправился в страну мертвых. Через некоторое время он ее покинул и пошел по течению реки, пока не набрел на подходящее дерево на берегу. Он сел под деревом и сидел, прислонившись к стволу, девять дней, а потом берег подмыло водой, и он упал в воду. Следующее, что он увидел – была его родная сестра, держащая его на руках в виде своего новорожденного сына».