В следующей жизни царь Пуранджана становится Вайдарбхи, дочерью царя Видарбхи. Вайдарбхи выросла и вышла замуж за царя Малаядваджу. В конце жизни царь Малаядваджа уединился в лесу и стал практиковать йогу. Шримад-Бхагаватам повествует (4.28.40): «Научившись отличать Сверхдушу от индивидуальной души, царь Mалаядваджа обрел совершенное знание. Индивидуальная душа находится в одном месте, тогда как Сверхдуша вездесуща. Царь до конца осознал, что материальное тело отлично от души, которая просто наблюдает за действиями тела». В таком состоянии высшей осознанности Малаядваджа, следуя практике йоги, намеренно оставляет материальное тело и достигает освобождения от материального существования.

Царица Вайдарбхи (в прошлой жизни царь Пуранджана) безутешно скорбит о муже. В этот момент перед Вайдарбхи появляется Неведомый Друг царя Пуранджаны (Сверхдуша) в виде брахмана (духовного учителя). Брахман говорит Вайдарбхи: «Дорогой мой друг, хоть ты и не узнал Mеня сразу, разве ты не помнишь, что в прошлом у тебя был очень близкий друг? К несчастью, покинув Mеня, ты решил стать наслаждающимся в материальном мире… Ты был просто пленником в этом теле девяти врат». Затем брахман наставляет Вайдарбхи, что она на самом деле духовная душа из духовного мира. Суть его слов в том, что мы должны вернуться к нашему изначальному духовному положению, при котором наше тело и наши чувства духовны. Но если мы не захотим возвращаться, мы можем остаться в материальном мире в теле, соответствующем нашим желаниям. Это может быть тело полубога на райских материальных планетах или тело человека на земле, тело животного или растения. Человеческая жизнь, таким образом, занимает свое определенное место в космической иерархии различных форм жизни.

В этом описании я отобразил лишь основные элементы аллегории Города девяти врат. История написана очень подробно и дает возможность создать еще более точную модель взаимодействия личности, ума и тела в условиях многоуровневой вселенной, разделенной на мир грубой материи, мир тонкой материи и мир духа. Эта модель не очень гладко вписывается в современные представления об уме и теле. Несмотря на свою дуалистичность, она в то же время и идеалистична, и монистична. И тем не менее, она следует одному – интеграция самых разных явлений естественной и сверхъестественной природы и народной мудрости в культурных традициях в богатый синтез научных доказательств и совершенствования модели взаимодействия личности, ума и тела.

Потенциальная объяснительная мощь этой модели, которую некоторые называют онтологией гаудия-вайшнава-веданты, признается занимающимся теорией квантовой теории физиком Генри П. Стаппом из лаборатории Лоуренса Беркли. Стапп писал: «Вероятность того, что это древнее понимание мироустройства может пригодиться науке, следует из попыток современников понять очевидные корреляции между работой сознания и мозга» (Stapp. 1994. P. 1). Такие попытки, согласно Стаппу, затрудняются теориями об уме и материи, привнесенными в науку из предыдущих веков. Он считает, что триада «личность, ум, тело» поможет объяснить теории о познающем и познаваемом: «В гаудия-вайшнава-веданте присутствуют эти идеи в очень простом виде – проводится четкая граница между субъективным сознательным познающим, духовным „я“ и ментальным миром, где содержится информация, которую мы знаем „напрямую“. Эта ментальная реальность, в отличие от картезианского мира ума, материальна: она состоит из тонкой материи. Появление этого второго материального уровня – ума – дает нам основание логически распространить математические методы физических наук из мира грубой материи в мир ума, а сам познающий, или личность, останется в стороне» (Stapp. 1994. P. 9). Говоря в целом, Стапп считал онтологию гаудия-вайшнава-веданты «внутренне последовательной и совместимой с имеющимися научными данными» (Stapp. 1994. P. 3).

Теперь давайте обратимся к элементам духовной космологии в истории западной мысли. Для такого исследования можно выбрать несколько методов. Я решил взять разные примеры из максимально возможного периода времени.

Живший до Сократа философ Эмпедокл (ок. 490 – ок.430 до н. э.) говорил о богах, полубогах, людях и других видах жизни, и у каждого из них, по его мнению, существовала своя реальность бытия. Эмпедокл считал, что если душа, живущая в теле почти бессмертного полубога, совершит грех, то много тысяч лет она будет перерождаться «во всех смертных формах и будет менять одно мрачное существование на другое» (Kirk, Raven. 1957. фраг. 115). Сам о себе Эмпедокл говорил как о «бродяге, сбежавшем от богов» (Kirk, Raven 1957. фраг. 115). Он говорил: «Я был уже раньше мальчиком и девочкой, кустом и птицей, рыбой, плавающей в море» (Kirk, Raven. 1957. фраг. 117). По его словам, с помощью философских размышлений и благочестивой жизни душа могла вернуться к своему изначальному положению.

Идеи о реинкарнации можно найти у орфиков, греческих мистиков, которые значительно повлияли на некоторых философов досократического периода и на Платона. По Джорджу Милону, археологу и специалисту по истории искусств, орфики верили, что люди созданы из пепла титанов, которые представляют собой материю и ее качества (Mylonas. 1950. P. 178). Но поскольку титаны когда-то поглотили сына Зевса, Загрея, чья душа была бессмертна, то в человеке присутствует и божественное бессмертное начало, и смертное, материальное. Милон писал, что «через очищение и ритуал, через священные книги и посвящение в мистерии, через праведную жизнь и аскетизм человек может надеяться с Божьей милостью разбудить в себе божественную сущность, которая освободится от первородной скверны и вырвется из Великого Колеса Неизбежности и беспрестанно повторяющегося утомительного цикла перерождений, и достигнет освобождения… Вот какова была высшая цель жизни» (Mylonas. 1950. P. 181).

По мнению различных римских и греческих библиографов Сократа, он общался с духовными сущностями. «Знакомый пророческий голос моего „духовного проводника“ появляется в моей жизни очень часто и возражает мне даже по пустякам, когда я собираюсь сделать что-нибудь не так», – говорил Сократ (Платон, Apology of Socrates, 39C1–40C3. Цитируется по: Luck. 1985. P. 87). По-гречески духовный проводник – «даймонион». Ученик Сократа Ксенофон говорил, что Сократ называл своего даймониона «голосом Бога» (Xen. Apology 12. Цитируется по: Luck 1985. P. 185). Это немного напоминает ведическую концепцию Параматмы, или Сверхдуши, которая присутствует в сердце каждого живого существа как частичка Бога. На определенной стадии духовного развития некоторые могут напрямую общаться со Сверхдушой, а другие лишь косвенно чувствуют ее присутствие в виде интуиции и проблесков сознания. Возможно, конечно, что Сократ общался не со Сверхдушой, а с другими сущностями, – например, с второстепенными полубогами, которым была интересна его деятельность.

У Платона в диалоге «Федон» (81 C-D. Цитируется по: Luck. 1985. P. 169) Сократ говорит о призраках. Он считает, что призраки – это души, которые покинули тело, оставаясь “нечистыми”. Они остаются как тонкая, но все же видимая, субстанция, которая позволяет им иногда проявляться. Чистые же души не становятся призраками. В наказание за неправедную земную жизнь призраки приговорены скитаться возле кладбищ и склепов до тех пор, пока они еще раз не воплотятся в физическом теле. Множество качеств и свойств призраков, рассказанных Сократом, знакомы мне из индийской философии, где считается, что человек состоит из трех элементов: грубой материи, тонкого материального тела ума и самой души, которая является частичкой вечного сознания. С такой точки зрения призраки – это души без грубого материального тела. У них сохраняются тонкие материальные тела (но при этом они не могут наслаждаться прелестями жизни в такой форме), и в таком виде они преследуют живых, чтобы получить контроль над грубым материальным телом и удовлетворить грубые материальные желания.