Наконец, в противоположность основным свойствам наступательного боя, он приказывает для предстоящей атаки «подготовить позицию»…

Ограничивая такими мелочными указаниями своих помощников, ген. Куропаткин парализовал бы энергию и более деятельного и решительного начальника, чем ген. Случевский: решительность действий при таких условиях была бы весьма затруднительной.

Прибывший только что из Европейской России 17-й армейский корпус, который ген. Куропаткин сначала имел в виду использовать для поддержки 10-го корпуса, оставался совершенно праздным зрителем, пока войска 10-го корпуса и Восточного отряда вели бой 31-го июля. Правда, одна бригада была выдвинута в Таампин, но она не была предоставлена в распоряжение командира 10-го корпуса.

Указания ген. Куропаткина пришлись ген. Случевскому вполне по вкусу. На военном совете 29-го июля перед собранными начальниками частей командир 10-го корпуса изложил очерк «постепенной, методической атаки», которая заключалась, прежде всего, в укреплении занятой уже позиции, затем в разведке и приведении в порядок дорог для предстоящего наступления, в занятии войсками ночью, при лунном свете, ближайших позиций, образуемых гребнями впередилежащих гор, и в немедленном укреплении этих позиций и так далее, впредь до достижения пункта, назначенного для атаки.

Таково представление русских начальников о наступательном бое, для которых быстрота, решительность и неожиданность действий являлись понятиями совершенно чуждыми…

Первый наступательный шаг командира 10-го корпуса состоял в том, что находящийся на Юшулинском перевале «арьергард» он приказал переименовать в «авангард». Далее шло ещё лучше!

29-го июля ген. Случевский мог донести командующему армией, что «вчера, от полудня до вечера, левый фланг продвинулся вперёд без боя на один километр»…

В тот же день 122-й Тамбовский полк занял находившуюся впереди Юшулинского перевала на расстоянии двух километров высоту, которая была занята японской заставой. 30-го июля на военном совете у Ляогуанлина решено было взяться «энергично» за «постепенную атаку» неприятельской позиции у Сихояна, для чего находившийся вправо от 122-го 121-й полк должен был наступать на одинаковой высоте с первым и укрепиться на ней.

Но то обстоятельство, что 10-й армейский корпус в период времени от 24-го до 30-го июля ушёл вперёд на целый километр, показалось ген. Куропаткину, по-видимому, слишком смелым, потому что он послал ген. Случевскому телеграфное приказание «не спешить с наступлением корпуса впредь до прибытия к нему бригады 3-й пехотной дивизии» из состава 17-го корпуса, которая 2-го августа должна была выступить из Ляояна для усиления 10-го корпуса.

К вечеру 30-го июля расположение 10-го корпуса было следующее: авангард в составе 1-й бригады 31-й дивизии (полки 121-й, 122-й), 1-я и 2-я батареи 31-й артиллерийской бригады, 1 сотня и 1 саперная рота под начальством генерал-лейтенанта Мау, начальника 31-й пехотной дивизии, занимал укреплённые высоты по обе стороны Юшулинского перевала, причём 122-й полк был расположен севернее Сихе, имея передовые посты выдвинутыми на занятой горе Макураяма, позади которой был его бивак: 121-й полк, расположенный на горном хребте южнее Юшулинского перевала, и 1½ батареи были расположены между рекой Сихе и перевальной дорогой, а 1 полубатарея несколько южнее.

Вправо от авангарда на дороге, ведущей из Липию через Пиенлинский перевал в Киндьяпуза и Сихоян, была расположена правая колонна ген. Мартсона в составе 2-й бригады 9-й пехотной дивизии, 1 полевой батареи, 2 горных орудий, 2 сотен Терско-Кубанского полка и 1 саперной роты.

Свою «постепенную атаку» ген. Случевский предполагал вести на позицию у Сихояна обходом фланга, связав обход с наступлением по так называемой южной дороге, но так как движение войск по этой дороге было сопряжено с затруднениями, то отряд ген. Мартсона должен был прикрыть это наступление.

Ввиду этого 35-й полк с 2 горными орудиями занял перевал Пиенлин, куда по указаниям командира корпуса поздно вечером 30-го прибыл также ген. Мартсон с 36-м полком; прибытие и расположение этого последнего тёмной ночью в местности гористой и незнакомой были сопряжены с большими затруднениями и привели к разным мелким недоразумениям. Полевая батарея была оставлена в Липию и не приняла никакого участия в бою.

Левый фланг расположения корпуса прикрывал отряд ген. Грекова (Владимира)[ 8 ³] в составе 1 батальона 24-го полка и 7 сотен; кроме того, этот отряд поддерживал связь с отрядом ген. Любавина, расположенным в Бенсиху.

Главные силы корпуса состояли из 1-й бригады 9-й дивизии, 64 полевых и 5 горных орудий, 4 сотен Терско-Кубанского полка, 1 казачьей сотни и 1 саперной роты. Из этих войск 6 батальонов и конница составляли резерв и были расположены у дер. Ляогуанлин под начальством ген. Гершельмана. Вся же артиллерия в числе 69 орудий под прикрытием 1 батальона 34-го полка была отправлена в Тундьяпу, куда к ней присоединилась батарея ген. Мартсона, так что получилась масса в 77 орудий, которая не приняла никакого участия в бою.

Мы видим, таким образом, что с артиллерией опять повторилась та же история, как мы это видели выше в отношении Восточного отряда, но только в ещё более значительных размерах: всё та же боязнь размещения артиллерии на боевой позиции. Из опасения потерять артиллерию и навлечь на себя ответственность войсковые начальники стали пренебрегать могущественным содействием этого рода оружия в бою.

Штаб 10-го корпуса утверждает, что на позиции у Юшулинского перевала нельзя было, будто бы, поставить больше 16 орудий, но это не соответствует действительности, потому что за невысокими плоскими горами, севернее перевала, имелось с избытком места для всей артиллерии корпуса.

Вместо того, чтобы ввиду предстоящего сражения подтянуть последнего бойца, использовать последнее орудие для решительного боя, добровольно отказываются от содействия массы артиллерии в 77 орудий, для прикрытия которой отвлекают ещё от боя 1 батальон.

Вместо того, чтобы думать о победе и использовать все силы для её достижения, думали только о возможных последствиях поражения, изыскивались меры, как бы ослабить результаты поражения и не оставить в руках противника какие-нибудь трофеи!…

На спасение 16 орудий, которые выставили на позицию у перевальной дороги, по-видимому, ещё надеялись, а на худой конец — ведь рисковали только шестнадцатью орудиями, утешая себя тем, что зато 77 орудий запрятаны в надёжном месте.

Таким образом. в бою 31-го июля приняли участие только 16 орудий на перевале и 2 горных орудия при отряде ген. Мартсона, а 77 орудий под прикрытием 800 штыков оставались совершенно бездеятельными у Тундьяпу.

Не лишне отметить заранее, что упомянутые сейчас обе русские батареи на Юшулинском перевале в бою 31-го июля выдающимся образом исполнили свой долг, храбро сражаясь с японской артиллерией, превосходившей их вдвое. Но какой бы иной оборот принял весь этот бой, если бы рядом с этими 2 батареями гремели ещё свыше 70 русских орудий, запрятанных в Тундьяпу!

Ген. Куроки, по-видимому, не имел никакого понятия о «постепенной, методической атаке» ген. Случевского. Медленное наступление русских не производило на Куроки никакого впечатления. В этой медлительности Куроки усмотрел не какие-нибудь особенности «методической атаки», а совершенно правильно вывел заключение о слабости противника и решил поэтому, несмотря на свою малочисленность, самому атаковать 31-го июля войска Восточного отряда и 10-го армейского корпуса.

Как мы видели выше при описании боя у Тавуана, Куроки назначил для атаки 10-го корпуса 12-ю пехотную дивизию, для поддержки которой были приданы 4 батальона 2-й дивизии под начальством ген. Окасаки, которые должны были направиться из Сияматуна против правого фланга 10-го корпуса.

Так как, кроме того, при 12-й дивизии ещё находились 2 батальона гвардейской резервной бригады, то начальник дивизии ген. Инуйе располагал для атаки свыше, чем 18 батальонами, 3 эскадронами и З6 горными орудиями, считая также и отряд Окасаки. Из этих войск для атаки Юшулинского перевала ген. Инуйе назначил 23-ю пехотную бригаду с 5 горными батареями, которые ген. Кигоши должен был провести долиной Сихе; 5 батальонов 12-й бригады с 1 горной батареей должны были под командой ген. Сасаки атаковать с фронта Пиенлинский перевал в то время, как 4 батальона 2-й дивизии должны были атаковать перевал с юга. В общем резерве оставались 1 батальон 12-й бригады и 2 батальона гвардейской резервной бригады, которые должны были следовать за 23-й бригадой.