Уже на лестнице Урук неожиданно услышал приветственные возгласы толпы.

— Ты понимаешь, что там происходит? — спросил он пса. Тот, уже спустившись вниз, остановился и повернул голову. — Да, на поле боя всякое может случиться, но… — Не могли же нифилимы вдруг отступить. Урук бы не удивился крикам отчаяния или проклятиям. Но чему люди могли радоваться?

Урук взбежал по лестнице, собака поспешила следом.

Да нет, нифилимы все так же продвигались к городу, даже еще стремительнее, чем раньше. Скоро подойдут к домам. Уличные бои… Ну, здесь можно драться годами. Подавить разрозненные очаги сопротивления в путанице ходов и улочек невозможно. Но что это даст?

Урук высунулся из окна. Странно, взгляды зрителей устремлены к городу. Тут люди попятились, расступились, освободив широкий проход, как на параде. Урук как-то раз наблюдал торжественное шествие в Бенаре. Сам князь, его пять жен, куча детей, свита, слуги, охрана… и зеваки, собравшиеся поглазеть на своего властителя. Урук вспомнил, как жены махали ручками восторженной толпе. Как будто части тела какого-то большого зверя.

Мысли Урука прервало появление в проходе высокого длинноволосого вора с серебряным браслетом. За ним выступила колонна его товарищей, их было не менее полутысячи. Знакомых лишь с десяток. Каждый был вооружен коротким бронзовым мечом, многие, кроме меча в правой руке, держали в левой кинжал. На ворах были надеты длинные рубахи, напоминавшие чуть ли не женские платья. Шедший последним Джаред поднял над головой два меча, на каждом запястье блестело по серебряному браслету. Воры устремились на поле боя, а Джаред обернулся и обвел взглядом дома на северной окраине и людей в оконных проемах. Широко улыбнувшись — Урук не сомневался, что король воров его заметил, — Джаред последовал за своим войском.

Урук посмотрел на пса. Вспомнил, как Джаред показался за окном с собакой в руках. Как гладил пса по голове, а тот лизал его руку.

— Пес, пора платить долги.

Не хотелось ему ввязываться в эту войну, но Мана рассудила иначе. Урук почувствовал усталость.

— Что ж, пойдем.

Пес тут же направился к двери, и Урук последовал за ним.

Первого же попавшегося на пути Джареда воина-нифилима одновременно пронзили оба меча царя воров. Из горла и из груди убитого хлынула кровь, а Джаред тем временем уже подскочил к следующей жертве.

Урук не удивился ловкости, с которой царь воров обращается с оружием. После акробатического прыжка Джареда с башни Молоха его трудно было удивить. Но атакующих город появление воровского войска озадачило.

Джаред уложил двоих женщин одну за другой и устремился к третьей. Двигался он легко и изящно, словно танцовщица. Он оставил позади свое войско, рассекая поле битвы, как рыба спокойную гладь пруда. Другие воры прорубались в том же направлении, что и их главарь, однако не с такой скоростью.

Наконец, дорогу Джареду преградила целая толпа блондинок. Он улыбнулся ближайшей и повел в ее сторону обоими мечами. Та небрежно отмахнулась, сделала выпад и отбила бронзовый меч, который, к ее удивлению, не сломался. Джаред оставался невозмутимым.

Увидев, как Урук разрубил меч Принцессы, Джаред призадумался. Поскольку железных мечей в его распоряжении не было, пришлось поразмыслить, как противостоять железу с бронзой в руке. Ему помогли дети. Однажды, обходя свои владения, Джаред заметил, как ребята на улице перетягивают шпагат. Длинные куски рвались легко, короткие долго не поддавались. А если то же самое справедливо и для бронзы? И Джаред вооружил свою армию короткими мечами.

Вступление в битву воров остановило и наступление нифилимов, и бегство защитников. Воры спешили на помощь отступающим, и те, ощутив поддержку, поворачивались лицом к врагу. Нифилимы отнюдь не потерпели поражения, но им пришлось остановиться.

Симха, прихрамывая, шла по полю в стороне от места ожесточенной схватки. Она искала Бел.

На нее наскочил черноголовый и тут же упал с пронзенным горлом. Из новых, с коротким мечом, кинжалом и серебряным браслетом. Симха с досадой плюнула на убитого. Сначала дротики проклятые, теперь еще эти браслеты… Какие еще сюрпризы преподнесет им город?

Бел нигде не видно. Она обернулась, проверяя, не прошла ли случайно мимо своей помощницы. У нее нет права на ошибку, но, как и все живые люди, она иногда ошибалась. На поле множество женщин с коротко остриженными волосами, но ни одна из них не двигается так, как Бел с ее широкими бедрами и мощной грудью. Ее характерную походку всегда можно узнать издалека.

Она приблизилась к пятерым своим воинам. Три женщины и двое мужчин окружили черноголового, уже седоватого, вооруженного двумя мечами. Тот успел ранить двоих из ее солдат. Это безобразие. То, что один человек так долго держится против пятерых ее подчиненных, возмутило Симху. Она даже собралась вмешаться, но тут одному из пятерых удалось зайти сзади, пять мечей взметнулись над головой настырного старика, и Симха продолжила путь, не дожидаясь знакомого завершения.

Вот она наткнулась на Кишара. Хромота его, проявившаяся впервые во время погони за беглым рабом, стала заметна еще сильнее. Рука прижата к боку, из-под пальцев сочится кровь.

Кишар повернулся в сторону Симхи и выбросил вперед клинок. Симха отбила выпад.

— Темно, — крикнула она ему. — Ничего не видно.

Кишар кивнул.

— Не узнал тебя, капитан.

Симха подошла к Кишару. Тут к ней подскочил черноголовый с занесенным над головой кистенем. Она проткнула наглеца мечом и отступила в сторону, уступив место падающему в грязь телу. Легче легкого.

Кишару, однако, приходится туго. Дышит хрипло, с трудом.

— Ступай к барабанам, — приказала Симха. — Отходим.

— Отходим?

— Посмотри вокруг.

На поле боя царил хаос. Можно продолжить битву, можно всех перебить. Но какой ценой? А ведь им нужно выиграть не битву, а войну. Завоевать новые земли.

— Мы не проиграли, — продолжила Симха. — Но на сегодня хватит. Отдых до солнца.

— Выполняю.

Симха проследила, чтобы за Кишаром не увязался противник, и продолжила путь к северу. Никогда еще за всю ее жизнь, никогда за жизнь ее матери не случалось нифилимам оставить поле боя. Завтра эти проклятые черноголовые взвоют так, что боги на небесах услышат их стоны, и сам Дагон обратит свой взор на поле битвы, поклялась себе Симха.

Прошел час. Барабаны нифилимов еще колотили, но почти все, кто мог передвигаться самостоятельно, уже покинули поле боя. Кое-где из последних сил ползли к своим раненые. Многие ли спасутся? Обе стороны выставили сторожевое охранение. Между лагерями живых лежали тысячи мертвых тел.

— Что теперь?

Урук и пес остановились. Слишком много тел. Они искали там, где видели Джареда в последний раз. Повелитель воров пропал, и учуять его не мог даже пес с его острым нюхом.

— Надо луны дождаться, — решил Урук. Он повернул в сторону Кан-Пурама. Предприимчивые торговцы выкатили на поле бочки с дешевым пивом. К ним подтягивались все желающие; образовались очереди.

— Может, кто-нибудь уже нашел его.

Шатер совета, внутри которого спорили и совещались стратеги и жрецы, выглядел внушительно и недружелюбно. По четырем углам площадки и у входа торчали часовые, призванные не подпускать близко весь этот немытый сброд, этих провонявших потом шумных солдат, которые могли бы помешать лучшим из лучших размышлять о благе города.

Ячменное Зерно не торопился. Он размеренно шагал, наслаждаясь покоем ночи. Никогда еще не видел он город таким темным и тихим. В северных районах не горел ни один факел. Улицы опустели. Как будто весь Кан-Пурам высыпал в поле и сгрудился вокруг костров.

Люди, сидевшие вокруг огня и варившие на углях кашу, прерывали разговоры и приветствовали его. Незнакомые ему люди, которых он никогда прежде не встречал. Он отвечал кивками, махал рукой, улыбался. Ячменное Зерно еще не привык к свалившейся на него славе.