У Пролазы три камня: жемчуг, лазурит и сердолик.

Существовало несколько вариантов игры. Иногда ставки делались после того, как участники получали свои плитки, иногда после сброса. Бывало, лучший набор забирал все. Но за этим столом игрокам следовало покрыть раздающего, то есть Джареда. Вроде легче, но на поверку оказывалось не так.

Три из четырех плиток Джаред легко отбил золотом и двумя камнями. Он выплатил долю победителю, Пролазе, и смешал черепки.

Самсара поднялась.

— В рукаве больше ничего нет, — покачала она головой, глядя на свои голые руки. Остальные засмеялись. — Пойду работать.

— Смотри, не раскатайся в лепешку, — напутствовал ее Пролаза. — И не сотрись в муку.

— Спасибо за совет. Доживешь до моего возраста, будешь знать, перед кем раскатываться. — Она подняла кружку. — Судя по твоим успехам, я тебя сегодня здесь уже не встречу, а?

Соседи Пролазы захохотали, Джаред улыбнулся и взялся за пиво. Пролаза покраснел, подтолкнул вперед медяшку.

— Раздавай!

Никал отвернулся и зашагал к стойке. Снова обошел пару ног, но на этот раз сидевшая на них девица на него даже не взглянула, так и не узнав, что лишилась бесплатной кружки пива. «Вряд ли ее расстроила бы эта потеря», — подумал Никал. Он заметил у стены Урука с собакой. Негр и пес, кажется, скучали без компании. Почему-то никто из воров к Уруку не подсаживался. То ли из уважения, то ли из боязни. Какая разница…

— Воды? — крикнул хозяин Уруку.

Урук кивнул и поднял вверх два пальца.

— В чистых чашках.

— Пил бы ты пиво да не принюхивался бы к чашкам, — проворчал Никал себе под нос. Он поставил посуду на стойку и принялся менять пустые кружки на полные.

У стола в центре зала снова затянули «Тигр и Ибекс», по какой-то причине опустив последний куплет, который особенно нравился Никалу. Отец его часто пел эту песню, поливая свое поле.

— И вместе текут они к морю, к морю, — подпел Никал. — К морю, к морю…

Шамаш проскользнул мимо столов, избегая встречаться с кем-либо взглядом, и остановился у стойки. Несколько минут он не решался открыть эту дверь, отмеченную крохотной деревянной улиткой. Ему помогла мелодия. «Люди, поющие „Тигр и Ибекс”, не могут быть отпетыми негодяями», — решил жрец и перешагнул порог.

Пускаясь в эту авантюру, он надел простые шерстяные рубаху и штаны, через плечо перекинул небольшой кожаный кошелек, в который сейчас вцепился обеими руками. Шамаш ожидал увидеть здесь отчаянных оборванцев, но публика в «Роге улитки» выглядела далеко не бедной. Двое нищих действительно затесались в это сборище, но большинство посетителей выглядело чуть ли не богачами. Шелков было больше, чем Шамашу приходилось встречать в одной комнате за всю свою жизнь. Лицемерами-скромниками эти воры явно не были, и это тоже понравилось жрецу.

Он дождался возвращения хозяина с пустыми кружками.

— Э-э… Пиво хорошее? — скромно выдавил он из себя вопрос.

Никал смерил его недовольным взглядом, нахмурился, бросил медяшки в ящик. Шамаш не удивился бы, если б его сейчас немножко проучили кулаками и вышвырнули на улицу.

— Наилучшее, — соизволил наконец ответить трактирщик и начал перетирать кружки.

— Сколько можно купить на это? — Шамаш положил на прилавок кусочек меди.

Никал взял медяшку в руку, подбросил, поймал.

— Ночь хорошая, я щедрый. Две кружки.

Шамаш кивнул. Хозяин действительно оказался щедрым. В других местах ему дали бы одну. А вот и кружка — не из тех, которые чистил Никал, — и Шамаш уже пробует пиво. Хорошее. Но не лучшее в Кан-Пураме, хотя и очень неплохое. Шамаш быстро осушил кружку. Никал быстро протер две чашки и наполнил их водой. Очень интересно. Мало кто в Кан-Пураме пьет воду после двенадцатого года жизни. Шамаш проследил взглядом, как Никал отнес обе чашки к боковому столику и поставил одну перед здоровенным негром, а вторую перед его собакой какой-то желтоватой масти. Собака в кабаке!

Урук понюхал свою чашку и выдал Никалу медную полоску.

Шамаш между тем осваивался с обстановкой. Против ожидания никто не обращал на него особого внимания. Ему подмигнула проститутка, обнимавшая какого-то вора у столика в нескольких шагах от стойки. Шамаш отвел глаза.

— Во что там играют?

— Где? — спросил Никал, занятый наполнением очередной партии кружек.

Шамаш указал в угол. Он заметил, что туда же смотрит и негр.

— В кости.

— Высокие ставки?

— Игра богатых людей. — Шамаш поставил перед Шамашем вторую кружку. — Игра воров.

— Никогда не встречал воров.

— Ты думаешь? Они ведь не представляются: «Добрый день, я вор!» — Никал покосился на гостя. — Я бы на твоем месте в их игру не встревал.

— Да, ты бы, конечно, не встревал… — согласился Шамаш.

Никал зашагал с полным подносом к новым посетителям, потом направился было к пустому стулу рядом с Уруком, но передумал и подошел поближе к столу Джареда.

Джаред как раз мешал черепки для очередной партии. Перед ним на столе высились две горки из меди и серебра, да еще мешок у локтя. Шамаш наблюдал за ним, надеясь обнаружить какое-нибудь жульничество, проявление ловкости рук, но ничего не заметил. Впрочем, он не сомневался, что собравшиеся способны жульничать, пить и молиться одновременно. В конце концов, он пришел сюда не ради выигрыша.

Шамаш следил за игрой и оценивал ситуацию. Раздающий медленно, но верно выдаивал сбережения остальных игроков. У него было достаточно капитала, чтобы продержаться до последнего кусочка металла партнеров. Перед остальными были лишь жалкие кучки меди. И смутные надежды. Если игроки не откажутся от своих надежд прямо сейчас, то пойдут домой с пустыми карманами.

Одно место рядом с раздающим пустовало. Шамаш допил пиво и подошел к столу.

— Можно мне сыграть?

Ко всеобщему удивлению, новый посетитель уселся за стол Джареда. Всем своим обликом он привлекал внимание посетителей «Рога улитки». Кошелек перекинут через плечо, как у богатой горожанки, в сопровождении слуги отправившейся на рынок. Оружия никакого. Конечно, «Рог улитки» не место вооруженных стычек, но такая показная беспечность казалась завсегдатаям неприличной. Каждому ясно, что человек этот пришел сюда с какой-то целью. И вряд ли для того, чтобы сыграть в кости, да еще с самим Джаредом.

Пес проследовал за Уруком к столу игроков. Джаред взглянул на них обоих, но промолчал. Он отсчитывал медь и наделял ею победителей последней игры. Шамаш все еще ждал ответа.

— Есть металл? — спросил его Джаред.

Шамаш вынул из кошелька крохотную полоску золота.

— Вот это.

Кусочек малюсенький, но это же золото! Игра шла на медь.

— Идет, — одобрил Джаред и смешал плитки. — Удачи! — и он вручил кости Шамашу.

Шамаш слегка отвел в сторону запястье и запустил кости по столу. Уруку этот жест показался каким-то женским, не внушающим уважения.

— Четыре, — объявил Джаред. Он двинул черепки к игрокам, а остаток убрал.

Шамаш брал в руку по одной плитке, осторожно заглядывая в каждую. Перевернув четвертую, улыбнулся.

— Я вышел, — сказал он негромко.

— Покажи, — потребовал Джаред.

Шамаш открыл черепки. На трех нарисованы деревья, что означало древесину.

— Банк плотника, — еще раз улыбнулся Шамаш. Остальные замерли, не веря своим глазам.

Джаред порылся в мешке и вытащил два лепестка серебра и большой слиток меди.

— Нормально? — спросил он.

— Вполне, — кивнул Шамаш.

Урук следил за остатком игры, не вполне понимая, что происходит. Пролаза закончил с двумя глинами и жемчужиной и проиграл, другой вор с золотом, глиной и бронзой выиграл. Такими играми Урук не увлекался. Бывало, он заключал пари на соревнованиях и поединках, где исход решали умение и сила, бывало, и сам в них участвовал, но это… Ни интереса, ни чести.

Шамаш снова поставил свою золотую пылинку и снова выиграл.

— Везет тебе, — улыбнулся Джаред, передавая жрецу медь.