Шесть минут спустя с формальностями было покончено. Паоло Бенини похищен — теперь Манзони был уверен в этом, — и банк хочет скрыть этот факт, чтобы основные клиенты не вздумали забрать деньги.

— Что вам угодно?

— Я хочу знать название счета, которым синьор Бенини занимался во время своего последнего визита к вам и который он наверняка помнит.

— Вы настаиваете?

Потому что счета, с которыми он имел дело, — это особые счета И не просто особые. А те, что иногда называются «черными». Чернее их не бывает. Они отделены от остальных, и доступ к ним строжайше ограничен.

— Настаиваю. Есть ли счет, о котором он помнит наверняка?

Потому что если его держат в заложниках, то нет гарантии, что он умственно и физически здоров. А поскольку такой гарантии нет, вопрос, который ему зададут, должен быть достаточно простым.

— Да, такой счет есть.

Потому что с этим счетом не все было в порядке. Он сам мгновенно разрешил возникшую неприятность, но Бенини настоял на том, чтобы проверить все лично.

— А именно?

О Господи… На миг Манзони едва не передумал; едва не попросил Росси оставаться на линии с тем, чтобы он мог еще раз позвонить председателю и спросить Негретти, отдает ли он себе отчет в том, что делает, когда просит раскрыть детали, касающиеся «черных» проектов.

— Это счет «Небулус».

— Мне нужно спросить его о чем-нибудь, имеющем непосредственное отношение к этому счету.

Страх испарился, но неприятный холодок все еще окутывал Манзони, точно влажное облако.

— Спросите его, что было до и после «Небулуса» в последний раз.

Что было до… то есть счет, с которого поступил последний денежный перевод.

И после… то есть следующая ступень на пути к конечному счету.

В последний раз… потому что «Небулус» был ключевым счетом, и деньги поступали на него из разных источников, отправляясь затем в разные места по строго определенному графику. Значит, надо уточнить, какой именно перевод имеется в виду.

— И что же было до и после?..

— «Ромулус» и «Экскалибур».

Инвестиционная компания «Ромулус» — одна из подставных фирм, через которые поступают деньги из Первого коммерческого банка Санта-Фе. Национальный фонд «Экскалибур» — европейский счет, представляющий собой очередное звено цепочки.

И ради всего святого, не спрашивайте меня больше ни о чем.

Этим вечером семейное совещание началось в шесть: первым пришел Умберто, сразу за ним Росси, две минуты спустя — Марко. Франческа вернулась домой в четыре: Хендрикс слышал это, сидя у фонтана в восьмидесяти метрах от дома. «Мерседес» снова остановился у входа, и Паскале запомнил это, чтобы потом сообщить главарю.

Бенини велел приготовить кофе, положил перед собой блокнот и призвал всех к молчанию.

— Я полагаю, вы уже подготовили вопрос, который мне следует задать.

Напыщенный дурак, подумал Росси.

— Скажите похитителям, чтобы они спросили у Паоло насчет последнего «Небулуса». Что было по обе стороны от него.

— Я не понимаю.

— Это неважно. — Росси впервые отбросил почтительность. — Просто скажите им, чтобы спросили, что было до и после «Небулуса» в последний раз.

Значит, Паоло Бенини похищен — Хендрикс слегка подвинулся на скамейке и вскоре увидел, как из дома вышли двое мужчин. Тридцать минут спустя они вернулись. Он выждал еще сорок минут, пока дом не покинули те, кого, по его предположениям, звали Умберто, Марко и Росси, потом пошел в свою квартиру и скопировал сегодняшние записи. Затем вернулся в «Романов», включил компьютер и оставил для шефа письмо, в котором вызывал его на контакт.

Несмотря на то, что «шевроле» приехал рано, Бретлоу уже ждал его. Без десяти шесть, захватив в столовой булочку и кофе, он поднялся к себе в кабинет. Каждое утро его встречало в столовой все больше народу; все больше мужчин и женщин выстраивались в очередь к этому раннему часу. Он проглядел сегодняшний график, затем позвонил в Бонн.

Шефа отделения нет на месте, сказал ему секретарь Крэнлоу.

— Когда он вернется?

— Около четырех, сэр. — В десять по вашингтонскому времени. — Хотите, чтобы он позвонил.

— Нет, я перезвоню сам.

Он убрал со стола тарелку и чашку, включил компьютер и загрузил «Зевс».

Хендрикс в Милане — сообщение двухдневной давности. Хендрикс готов установить подслушивающее оборудование — вчера. Хендрикс ждет через каждые двенадцать часов — в полдень и в полночь по миланскому времени, то есть в шесть утра и вечера по-вашингтонски.

Он просмотрел свою электронную почту и увидел новое сообщение; взглянул на часы. Было почти десять минут седьмого. Он чуть повернулся на кресле и набрал миланский номер.

Хендрикс уже уходил, когда портье сказал ему, что его зовут к телефону. Он вошел в будку и прикрыл за собой дверь.

— Здравствуйте. Чем могу помочь?

Код был оговорен заранее.

— Можно поговорить с дежурным управляющим? — ответил Бретлоу.

— Говорите.

Бретлоу назвал ему код; Хендрикс подключил шифратор и набрал нужный номер.

— Вы просили выйти на связь, — Бретлоу сразу перешел к делу.

— Бенини похищен.

О Боже, подумал Бретлоу.

— Подробнее.

Хендрикс рассказал ему то, что узнал, прослушав запись вечернего совещания.

— Но они вот-вот вызволят его, — уточнил Бретлоу.

— Да.

Ящики внутри ящиков, подумал Бретлоу; иногда какой-нибудь из них вдруг открывается, и тогда нужно сразу же заколотить его снова. Потому что если откроется один, это может вызвать цепную реакцию. У англичан есть соответствующее выражение: «закон дерна»; и по закону дерна ящики оказываются связанными друг с другом. Впрочем, все еще можно вернуть на круги своя. По крайней мере, похитители готовы отдать Бенини.

— И какова ситуация сейчас?

— Семья просит доказать, что Бенини жив. Завтра они снова будут говорить с похитителями. Если доказательство их убедит, последует обмен.

А когда Бенини выпустят, Бретлоу даст ему время — не слишком много, не слишком мало, — а потом проверит, все ли с ним в порядке, не выдал ли он чего-нибудь важного.

— У меня есть запись. — Хендрикс захватил кассету с собой. — Хотите послушать?

Скажи «да» — и получишь информацию, подумал Бретлоу. Скажи «нет» — и внушишь Хендриксу, что дело не так уж и серьезно.

— Да нет, если его освобождают. Перезвоню завтра. Впрочем, он не напрасно послал Хендрикса в Милан.

Предосторожность никогда не помешает. Первое правило в любой игре: разберись, что, собственно, происходит.

Звонок из Бонна раздался три часа спустя, за час до предполагаемого возвращения Крэнлоу. Именно этого Бретлоу и ожидал.

— Спасибо, что позвонил. Что нового по делу Бартольски?

— Похоже на то, что «Мученик Махмуд» ни при чем, — сказал ему Крэнлоу. — Значит, остаются «Боевой полумесяц» и «3-е октября».

Возможно, встречаться с Маленко и было рискованно, подумал Бретлоу, однако этот риск может оправдаться.

— Я думаю, что «3-е октября». Как ты и говорил, они уже вне Германии, но могут быть еще в Европе. Вскоре могут появиться более подробные сведения, так что тебе пора подумать о рабочей группе.

Если Бретлоу говорит «я думаю», значит, у него есть источник, понял Крэнлоу. А если ЗДО приказывает готовиться к расправе, значит, этот источник надежен.

— Я подготовлюсь.

— Только делай все так, чтобы никто не мог связать это с нами.

Керосиновая лампа едва мерцала, и стены пещеры тонули во тьме. Вскоре из туннеля донеслись первые звуки, показался качающийся фонарь охраны. Двое в капюшонах, как всегда. Первый отпер дверь камеры, а второй поставил на пол тарелку с хлебом и сыром, забрал ведра и вышел за решетку. Первый запер дверь, и тюремщики исчезли. Через пять минут они вернулись, снова открыли камеру и поставили ведра внутрь Паоло Бенини подался вперед и начал есть.

Но вот снова раздалось отдаленное шарканье, появился лучик света. Он знал, что час для посещения неурочный: его кормили лишь дважды в сутки — как он предполагал, утром и вечером, — а других причин для прихода охраны пока не было. Правда, один раз у него спросили, как звали собаку его бабки; а еще был ужасный день, когда он увидел нож, когда один из тюремщиков схватил его, а другой порезал ему палец и смочил его кровью кусок шерстяной ткани.