— Конечно, знаю, — согласилась Лизбет. — А теперь почему бы вам не рассказать, что произошло той ночью?

— Я не хочу говорить об этом, — упорствую я.

— Она все время записывала вас? — растерянно спрашивает Рого. Он явно в шоке, и голос у него срывается, что слышно даже по телефону.

— Рого, может быть, мы не будем…

— Может быть, на самом деле все было не так, как тебе показалось. Я имею в виду, она ведь дала тебе свою машину и свой телефон, верно? Может быть, ты неверно интерпретировал ситуацию.

— Я слышал на пленке свой собственный голос! Как еще это можно интерпретировать?! — кричу я во весь голос, сжимая руль обеими руками и еще сильнее нажимая на педаль газа. Проскакивая мимо искривленных стволов банановых деревьев, растущих по обеим сторонам Каунти-роуд и закрывающих дорожное полотно от солнечных лучей, я слышу, что тон Рого изменился. Поначалу он был удивлен. А теперь уязвлен. И вдобавок, смущен и растерян. А ведь обычно он никогда не ошибается в людях.

— Говорил я, она спалит нас не задумываясь — и что, кто в результате оказался прав? — доносится до меня шипение Дрейделя. Он почти шепчет, а это значит, что рядом с ними есть кто-то посторонний.

— Она сказала, почему? — спрашивает Рого. — То есть я понимаю, что Лизбет — репортер, но…

— Может, хватит на сегодня, а? Сколько еще я буду повторять одно и то же? Я не хочу сейчас говорить об этом!

— Где ты находишься? — интересуется Рого.

— Не обижайся, но не скажу. Ну, ты понимаешь, на случай, если нас кто-нибудь слушает.

— Уэс, ты просто мешок дерьма! Где ты находишься? — Рого явно теряет терпение.

— На шоссе US-1.

— Врешь, ты не мог попасть туда так быстро.

— Я невру.

— Ты снова поспешил. Прекращай свои игры, Пиноккио, — мне знакомо твое заикание и замешательство, когда ты врешь напропалую. Просто скажи, где ты находишься.

— Ты должен понять, Рого, он…

— Он? Он?Опять его величество Он, — простонал Рого, разозлившись пуще прежнего. — Ты собираешься встретиться с Мэннингом?

— Он ждет меня. В расписании сказано, что я должен быть у него в четыре пополудни.

— В расписании? Этот человек целых восемь лет лгал тебе о величайшей трагедии, которая произошла в твоей жизни. Разве это не?.. — Он понижает голос, заставляя себя успокоиться. — Разве это не позволяет тебе послать его куда подальше вместе с расписанием?

— Он собирается на встречу с Мэннингом? — снова слышу я голос Дрейделя.

— Рого, ты не понимаешь…

— Я всепрекрасно понимаю. Лизбет обидела тебя… Троица напугала… и, как всегда, ты мчишься в объятия своей дорогой няньки-президента.

— Собственно говоря, я намереваюсь сделать то, что мы должны были сделать сразу же после того, как я увидел живого Бойла: отправиться к первоисточнику и выяснить, что же, будь я проклят, случилось в тот день на самом деле.

Рого молчит, а это значит, что он кипит от возмущения.

— Уэс, позволь мне спросить тебя кое о чем, — говорит он наконец. — В тот вечер, когда столкнулся с Бойлом, почему ты не отправился к Мэннингу и не сказал ему правду? Потому что был в шоке? Потому что тебе показалось, что Бойла каким-то образом пригласил в отель его старый друг? Или потому, что в глубине души, сколько бы ты ни уверял себя в обратном, ты сознаешь, что помимо отца, наставника или даже мужа Лейланд Ф. Мэннинг, в первую очередь, политик? Причем один из величайших в мире, и хотя бы только по этой причине он способен, не моргнув глазом, лгать тебе на протяжении восьми лет, причем ты даже не отдаешь себе в этом отчета?

— Ты упускаешь из виду одну вещь, Рого: а что, если он не лжет? Что, если так же, как и мы, бродит в потемках? Я хочу сказать, что если О'Ши, Михей и этот малый Римлянин, кем бы он ни был, если это они отправили Нико убить Бойда. Может быть, Мэннинг и Бойл — совсем не те плохие парни, как мы себе представляем.

— Ну вот, ты еще скажи, что они — жертвы!

— Почему нет?

— Пожалуйста, он… — Рого спохватывается и умеряет свой пыл. Он знает, что стоит ему повысить голос, и я не стану его слушать. Поэтому уже спокойным тоном он добавляет: — Если Бойл и Мэннинг были настоящими ангелами с крылышками — если им нечего было скрывать и они творили исключительно добрые дела, — почему же тогда Бойла просто не отвезли в госпиталь и не позволили властям провести надлежащее расследование? Подумай сам, Уэс: эти два человека обманули весь мир, и единственная причина, по которой они это сделали, заключается в том, что им есть что скрывать. Я не говорю, что все части головоломки встали на свои места, но хотя бы из-за одной своей лжи Мэннинг и Бойл никак не могут быть беспомощными жертвами.

— Но это и не делает их безоговорочными врагами.

— Да ты ведь и сам в это не веришь.

— Я верюв то, что Рон Бойл жив. Что Троица, воспользовавшись своими связями и влиянием, помогла Нико проникнуть в тот день на гоночный трек. Что О'Ши, Михей и этот Римлянин, в качестве членов Троицы, явно имеют зуб на Бойла. И по этой причине они прилагают все усилия, чтобы найти его. Что же касается того, как сюда вписывается Мэннинг, то об этом я не имею ни малейшего понятия.

— Тогда почему ты мчишься к нему под крылышко, как избитая жена — к мужу-тирану?

— А разве у меня есть выбор, Рого? Или я должен пойти и сдаться ФБР, где работает О'Ши? Или в Службу, на встречу с Римлянином? Или еще лучше: я отправляюсь к местным властям и рассказываю им о том, что видел воскресшего мертвеца, разгуливающего по улице. Я думаю, не пройдет и десяти минут, как явится О'Ши вместе с напарником. Они покажут свои федеральные значки, возьмут меня под арест, а потом пустят мне пулю в затылок под предлогом того, что я пытался сбежать.

— Это такая чушь, что я…

— Это правда, и ты прекрасно понимаешь это, Рого! Эти парни не постеснялись устроить покушение на одного из самых могущественных людей в Белом доме, причем сделали это на стадионе, среди белого дня, в окружении двухсот тысяч болельщиков. И ты думаешь, что они побоятся прирезать меня, как свинью, на какой-нибудь пустынной дороге в Палм-Бич?

— Скажи ему, пусть не упоминает моего имени при Мэннинге, — слышу я голос Дрейделя.

— Дрейдель хочет, чтобы ты не…

— Я слышал, — перебиваю я друга, резко выворачивая руль и делая левый поворот на авеню Виа Лас-Бризас.

Когда я объезжаю аккуратную разделительную стенку, улица сужается и по обеим сторонам ее встают живые изгороди высотой в двадцать футов, скрывая от взглядов прячущиеся за ними особняки мультимиллионеров.

— Рого, я знаю, ты не согласишься со мной, но в последние два дня я не обращался к Мэннингу только потому, что О'Ши и Михей убедили меня не делать этого. Ты понимаешь? Этот человек был рядом со мной в течение восьми лет, и единственная причина, заставившая меня усомниться в нем, заключается в том, что они — двое незнакомцев с федеральными значками— заставили меня поверить им. Никаких обид, но после стольких лет нашей совместной работы Мэннинг заслуживает лучшего к себе отношения.

— Это все прекрасно, Уэс, но давай уточним одну деталь: это не Мэннинг был рядом с тобой все эти восемь лет. Это ты был рядом с ним.

Я качаю головой и подъезжаю к последнему дому с правой стороны. По соображениям безопасности парковаться на подъездной дорожке не разрешается, поэтому я сворачиваю на поросшую травой разделительную полосу и останавливаюсь позади темно-синего арендованного автомобиля, который появился здесь раньше меня. Гости прибыли рано, а это означает, что я формально и непростительно опаздываю. Мне ничего не остается, как выскочить из машины и помчаться через улицу.

Не успеваю я добежать до десятифутового забора из фигурных досок, как из кустов доносится треск скрытого там интеркома.

— Чем я могу вам помочь? — обращается ко мне глубокий голос.

— Привет, Рей, — называю я дежурного агента по имени. — Это Уэс.