— Нет, — сказал Юсуф. — Другие двое стражников тоже спали в незапертой комнате рядом с двором, так ведь?

— Да, — ответил проводник. — Но если вы помните, господин, Ахмед запер их дверь и подсунул под нее ключ, чтобы они могли выйти, когда проснутся.

— Дверь была плохо пригнана, — сказал стражник. — И поскольку те всадники, очевидно, не собирались сжигать дом, думаю, они до сих пор спят там.

— Поскольку мы не знаем причины всех этих бед, — сказал проводник, — кроме того, в чем готов поклясться жизнью, что они не могли происходить по приказу эмира, голос которого до сих пор звучит у меня в ушах, думаю, нам нужно по мере возможности избегать людей.

— Когда перевал останется позади, мы выйдем еще к одной речке и будем следовать вдоль нее вверх по течению, пока не окажемся в местности, которую я хорошо знаю, — сказал Ахмед. — Там у меня есть друзья, которые не станут спрашивать, зачем мы едем к границе. У людей для этого много причин, и не все они благородные. Поэтому мы, живущие там, не задаем лишних вопросов.

— Какая удача, что вы оба были выбраны сопровождать нас, — сказал Юсуф.

— Это не удача, — сказал проводник. — Его Величество искал для этой цели трех надежных людей из трех районов восточной границы и велел держаться к вам так близко, как клещ к ослу.

— А кто третий? — спросил Наср.

— Один из двух, отправленных обратно. Когда они вернутся, эмир поймет, что случилось что-то неладное.

— Сколько времени займет у нас этот новый маршрут? — спросил Юсуф.

Двое людей склонились над начерченной на земле картой и негромко заговорили.

— Сегодняшний день и еще два, — сказал проводник. — Может, немного меньше. Это недалеко, но местность зачастую труднопроходима для лошадей. Кое-где будет недостаточно воды, из-за жары лучше будет ехать при лунном свете и по утренней прохладе.

— Если только не пойдет дождь, — сказал с кривой улыбкой Ахмед. — Тогда нам придется остерегаться затопления.

Но дождь не пошел. Они наполнили бутыли холодной водой из озерца, упаковали еду и тронулись в путь. Дорога их пролегала по местности, представляющей собой мозаику скал, лесов и сухих оврагов, мимо ферм с замечательной снедью: оливками, миндалем, грушами и всевозможными овощами, все это росло на террасах, вырытых на крутых склонах холмов и гор, укрепленных каменными или бревенчатыми стенами и орошаемых ручейками, текущими вдоль каждой и затем вниз на следующую.

Они без труда переправились вброд через речку и оказались на превосходной дороге, тенистой, прохладной, шедшей вдоль берега.

— Это уже лучше, — сказал Юсуф. — Теперь бы нам только громадное блюдо риса и турецкого гороха.

— С жареной бараниной, — добавил, смеясь, Наср.

Тут их проводник резко свернул вправо на каменистую, идущую вверх дорогу, снова под палящее солнце.

— Не легче ли ехать вдоль речки? — спросил Наср.

— Каждый найдет, что легче, — последовал ответ. — И посмотрите туда. Там мы снова окажемся возле нее.

Слева от них, на северо-западе, вдали на холмах виднелись крепости.

— Мы поедем к тем холмам, — сказал проводник, поворачивая на северо-восток.

У Юсуфа упало сердце. Они казались очень далекими.

Становилось все жарче и жарче. Когда солнце оказалось прямо над головой, а они двигались по особенно холмистой местности, проводник остановился. Оглядел ландшафт и указал на большое обнажение горной породы. Лошади подняли головы и пошли быстрее. Впереди были деревья и ручейки, трава и тень.

— Будем отдыхать, пока солнце не дойдет до этого места, — сказал проводник, указывая на запад.

Они расседлали лошадей, разделили еду и улеглись на плащах спать.

Тем временем, когда Юсуф ехал верхом с некоторыми неудобствами по холмам восточной Гранады, надеясь, что они смогут найти прохладное место для остановки, Исаак неспешно завтракал во дворе. День для конца мая был прекрасным, не жарким, не слишком прохладным, и врач наслаждался относительным покоем вокруг. Пели птицы, как вольные, так и сидевшие в клетках. Где-то спал его сынишка, видя во сне то, что видят младенцы. Над этим вопросом стоит поразмыслить, праздно подумал Исаак.

Но в праздности, чтобы предаться размышлениям, он оставался недолго. Звон колокола у ворот заставил его подняться на ноги и идти в кабинет. На ходу он крикнул Ибрагиму, чтобы тот впустил пришедшего.

— Меня послал хозяин, — сказал мальчик у ворот. — Сеньор Раймон. Он очень болен и срочно нуждается в вас. Хозяйка просила, чтобы вы пришли к нему в усадьбу. Он никак не может передвигаться.

Через полчаса Исаак, Ракель и Иона, кухонный прислужник, следовали за посыльным как только могли быстро к раймоновой ферме.

День становился жарким, и они приехали к усадьбе запыленными. Ворота были открыты. Когда они въехали, дверь большого дома тоже открылась, и какой-то человек вышел приветствовать их.

— Меня зовут Гильем, — представился он. — Я… — сделал паузу. — Член семьи Раймона. Все остальные сейчас с ним. Я сказал, что буду ждать вас здесь и приведу к его ложу.

Пока он говорил, тихо вышел крупный мужчина и помог Исааку затем Ракели спешиться. Отдал их мулов посыльному и отступил назад.

— Я Исаак, врач, — сказал Исаак. — А вы, сеньор? — спросил он, повернувшись в сторону человека, который помог ему.

— Меня зовут Эстеве, — ответил тот. — Я имею честь быть управляющим фермой сеньора Раймона.

— Сеньор Раймон весьма похвально отзывался о вас, — сказал Исаак. — Теперь, если кто-нибудь даст нам, чем умыться, полотенца и отведет нас к пациенту, мы посмотрим, что сможем сделать. Иона, не забудь.

— Чего не забыть, сеньора Ракель? — спросил недоумевающий мальчик.

— Принести все, что нужно, — прошипела Ракель. — Притом бережно. Эту коробку понесу я, — сказала она, взяв контейнер со склянками драгоценных материалов.

Чья-то ладонь мягко легла на руку Исаака, и он вошел в дом вместе с дочерью.

— Сеньор Исаак, я Марта, жена Раймона. Он в комнате за моей спиной.

— Если вас это не расстроит, — попросил Исаак, — не могли бы вы сказать, что именно произошло сегодня? Посыльный говорил довольно бессвязно.

— Разумеется, могу, — быстро ответила она.

— Превосходно. Чем больше я буду знать до того, как его увижу, тем живее смогу работать, поэтому скажите все, что можете, и как можно быстрее.

— Позвольте сперва сказать, что с тех пор, как последний раз виделся с вами, он с неделю чувствовал себя гораздо лучше, — сказала жена пациента. — Он рассказал мне о вашем совете посетить епископа, сказать, что его беспокоит. К нашему удивлению, его преосвященство через несколько дней приехал в усадьбу. У них был долгий разговор, и то, что Раймон услышал, принесло ему облегчение. Я подумала, что положение дел улучшается. Но прошлой ночью он не мог спать. Утром слегка позавтракал и примерно через час почувствовал себя очень плохо, начались боли в желудке и во всем теле. Я послала за вами.

— Изрыгнул он то, что было в желудке?

— Да.

— Хорошо. Пошли к нему.

Ракель была с пациентом и, как только вошел ее отец, быстро прошептала ему на ухо свои наблюдения. Исаак наклонился, потрогал шею Раймона, послушал грудь и очень осторожно ощупал живот.

— Как чувствуете себя, мой друг? — мягко спросил он.

— Лучше, чем раньше, — прошептал пациент. — Как только почувствовал боль в желудке, я вызвал у себя рвоту и полностью опустошил его.

— Разумная предосторожность, — сказал Исаак.

— Я думал о вашем мнении, что сны редко вызывают такие симптомы, как жар и озноб или боль в конечностях, но иногда эти ощущения, как будто, служат причиной дурных сновидений. Не хочу больше страдать от них.

— В конечностях ощущаются спазмы?

— Да, — ответил Раймон.

— Ракель, — сказал ее отец. — Возьми чашку воды, капни туда каплю из первой склянки. Дай мне ее понюхать, убедиться, что это та самая.