— Сколько собираешься поставить и ставишь ли ты на призершу или только на победителя?

Вопрос полностью запутал Джоанну, и на ее прекрасном личике отразилось недоумение.

— А какая разница?

— Призерша, — произнес он, стараясь быть терпеливым, — означает, что ты получишь выигрыш, даже если твоя лошадка придет второй или третьей. А поставив на победителя, ты выиграешь, только если она займет первое место.

— В таком случае даже думать не о чем. Конечно, на призершу. Ведь в забеге может участвовать лошадка порасторопней.

У Бретта вырвался сухой смешок, он указал на один из повешенных над баром мониторов:

— Поскольку ставки на твою лошадь тридцать три к одному, я бы сказал, что такая вероятность имеется. Я не большой специалист, но знаю, что в забегах с семью участниками шансы выиграть при подобном соотношении очень иллюзорны. Ты уверена, что хочешь поставить именно на нее? Может, еще передумаешь?

Она неистово замотала головой и, изгибаясь всем телом в попытках выскрести какую-то мелочь из кармана, протянула ему двухдолларовую монету. Наслаждаясь сексуальными телодвижениями Джоанны, Бретт подумывал упрекнуть ее в скряжничестве и спровоцировать на еще один рейд по карманам. Но, решив, что слишком молод для смерти от инфаркта, просто взял деньги и зашагал в секцию бара, где находился игровой компьютер.

— Наконец-то! — воскликнула она, когда он возвратился к столику. — Бега вот-вот начнутся.

— Извини. Я взял пива, а потом решил проверить, не затерялся ли мой кузен по ошибке в другом баре.

— Эй! Этот бюллетень стоит четыре доллара, а не два.

— Ну да, половина моя. — Бретт пожал плечами. — Я подумал, что, если ты нагреешь руки, мне тоже надо что-то с этого поиметь.

— Но, Бретт, а что, если она проиграет? Я вовсе не хочу нести ответственность за твои потери.

— Джо… успокойся, речь идет всего лишь о двух долларах; поверь, от этого я не обеднею.

— Но все же я…

«И вот они вышли на старт…» — раздалось из динамика.

Все разом вылетело у Джоанны из головы, и ее глаза устремились на большой экран. Она всецело отдалась своим эмоциям. Сначала начала ерзать на стуле, лихорадочно нашептывая: «Давай, Желанная, давай…» Затем вскочила и уже со сжатыми кулачками, прикусив ровными зубками нижнюю губу, продолжала болеть. У Бретта не укладывалось в голове, как девушка умудрилась сохранить свою неуемную жажду к жизни и энергию, столько лет прожив в деспотичной, совершенно далекой от всего этого семье. А какая она, должно быть, раскрепощенная и страстная в постели…

Соревнования подходили к концу, и лошадка Джо успешно преодолевала последний круг забега. Джоанна неистово хлопала в ладоши, приговаривая:

— Это моя! Моя! Быстрей, девочка, быстрей!

Не хватит слов, чтобы описать охвативший девушку восторг, когда кобыла пришла третьей. Джоанна, наверное, радовалась даже больше, чем владелец лошади, выигравшей Мельбурнский кубок.

— Мы победили! Мы победили! — не унималась Джо. Она смеялась и кричала, пританцовывая от переполнявшей ее радости. Эмоции, видно, переполнили ее настолько, что она обхватила руками Бретта и поцеловала в щеку, как бы желая поделиться с ним своей радостью. Бретт, не готовый к таким бурным излияниям, стоял ошеломленный и оцепеневший. Он чувствовал себя так, словно его ударило электрическим разрядом в миллион вольт.

— Послушай… Джо, — произнес наконец Бретт, увидев, что пришло время немного утихомирить ее. — Мы заняли всего лишь третье место. Третье, а не первое.

Но она только отмахнулась:

— Не все ли равно! Подожди меня здесь, я только скажу Стиву, что все-таки выиграла! А то он убеждал меня не сорить деньгами!

При последних словах кровь у Бретта застыла.

— Стив здесь?

— Да. Забавляется игрой на бильярде. Такое занудство…

Тут откуда ни возьмись появился запыхавшийся Глен. Тяжело дыша, его пунктуальный кузен начал оправдываться. Но Бретт, не дослушав его объяснений и быстро представив Глена Джоанне, обратился к ней:

— Ну ладно, Джо, сейчас я оставлю тебя, иди забирай свой выигрыш и, если надумаешь снова позабавиться, попроси своего ухажера уделять тебе побольше времени. А нам с Гленом пора уходить.

— Как, уже? — запротестовал, ничего не понимая, Глен. — Я даже не выпил пива.

— Не расстраивайся, мы купим целую упаковку в магазине по дороге. Увидимся, Джо.

— Счастливо… Да… спасибо тебе, Бретт, увидимся дома. Приятно было познакомиться, Глен. — Она неопределенно махнула рукой с видом человека, опоздавшего на сеанс и теперь совершенно не соображающего, о чем идет речь в фильме.

— Что, черт возьми, происходит? — настоятельно требовал ответа Глен, следуя за быстро шагающим к автостоянке Бреттом. — Я-то настроился пропустить по кружечке холодного пива, до того как заявиться к предкам…

— Мы бы так и поступили, не выбери ты именно сегодняшний день из всей твоей жизни, чтобы опоздать. Так что сам виноват. К тому же, задержись мы здесь еще на несколько минут, я бы выставил себя последним идиотом, но все-таки сломал бы кий о чью-то башку.

Глен недоверчиво улыбнулся:

— Да, тогда ты точно прав. Зная тебя, я думаю, что ты последний в мире человек, который опустится до разборок в пабе.

— Зная тебя, приятель, я думал, ты был бы последним в мире человеком, позволившим себе задержаться, — проворчал Бретт.

— Не кипятись, дружище, я же не виноват, что наехал на какую-то колючку по дороге…

Прошло две недели неизвестности, прежде чем Бретт узнал, кто такой Стив Купер, и то случайно. Ведь он дал себе клятву не спрашивать о нем Джоанну, даже если будет совсем невтерпеж. К тому же Бретт старательно избегал возможных встреч с девушкой. Не так уж это было и трудно, учитывая то, что практически каждый день Джоанна отсутствовала, а по выходным находилась дома примерно часов до шести.

После бесед с пятью телевизионными сетевиками Бретт остановился на двух. Сейчас право выбора было за ним, и Бретт просто рассматривал и обдумывал предложения, поступающие от телевизионщиков, соревнующихся друг с другом в размерах предлагаемых ему гонораров. Он также провел переговоры с владельцами трех магазинов, специализирующихся на продаже аксессуаров для оформления дома, предлагая им выйти с его помощью на международный рынок. Финансово устойчивые, но слишком близорукие в коммерческих вопросах, все трое были слишком шокированы, чтобы с ними о чем-то серьезно говорить. Но Бретт, вооружившись терпением, дал им несколько месяцев, чтобы позволить свыкнуться с идеей.

А на личном фронте… Единственное, что он понял, живя под одной крышей с Джо, — это то, что нужно поскорее убираться. Малейший контакт с ней подвергал его рассудок и гормоны такому испытанию, которое не под силу выдержать даже святому. Если она не прекратит являться в гостиную в одном прозрачном халатике и, развалившись на софе, разглядывать журналы, когда он пытается сконцентрироваться на последних новостях или спорте… он не ручается за последствия.

Таким образом, услышав, как повернулся в замке ключ входной двери поздним вечером в четверг, он собирался, как обычно, быстренько поздороваться с Джо и проскользнуть в свою комнату.

В прошлый раз она не могла успокоиться и возбужденно рассказывала, как Стив повел ее на выездную ярмарку аттракционов. И то, как она в течение нескольких секунд боялась открыть глаза на летающем корабле и даже думала, что ей сделается дурно. А потом… «Я еще никогда не была так близко к звездам, кажется, можно протянуть руку и просто взять одну с неба», — призналась она.

Ни одна из женщин не посмела бы столь откровенно говорить о своих чувствах, если они вообще испытывали подобное…

— Привет, — поздоровалась Джо, останавливаясь в дверях гостиной с многочисленными фирменными пакетами в руках.

— Решила заняться поздним шопингом, я вижу, — ответил Бретт, стараясь выглядеть непринужденно, несмотря на заметно участившийся пульс.