– Ты их ни от чего не спасаешь. Ни от чего. Ты настолько болен, что у тебя в голове все перепуталось и перемешалось, – сказала она, поворачиваясь к нему лицом. – Это только предлог. Тебе нравится убивать. Вот в чем дело. Ты так болен, что получаешь удовольствие от страданий жертв и от своей власти над ними. – Тик у Саттера стал сильнее, и его губа начала кривиться. – Ты жалкий, трусливый убийца, надеваешь облачение, которого не заслужил, и пытаешься оправдать свою болезнь.

– Я говорю с богом.

– Чушь.

Тик стал еще сильнее.

– Я – Избранник.

– Ты сумасшедший.

– Господь говорит со мной. – У него дергались бровь и веко.

– Ты извращенец, вот ты кто! – крикнула Кристи.

– Ш-ш! Не надо! – предупредила Оливия. Одно дело, когда она дразнит это чудовище, но рисковать жизнью Кристи она не осмеливалась.

– Заступница, значит, да? – спросил он, и она не ответила, боясь за жизнь Кристи. На лице Уоррена снова появилась улыбка, а тик уменьшился. – Я ожидал, что ты будешь бороться, сестра, но, очевидно, ты умнее, чем я думал. А теперь повернись и смотри на собак...

Она колебалась.

Избранник – Уоррен – сделал шаг к Кристи.

Оливия быстро выполнила его приказ, но ее мозг напряженно работал. Она ни в коем случае не позволит, чтобы ее скормили каким-то оголодавшим дворнягам. В зеркале она увидела, как он поднимает плеть. Она взяла себя в руки.

Удар!

Ее тело пронзила боль. Девять хвостов впились в ее плоть. Она вздрогнула. Закусила губу, чтобы не кричать.

– Не двигайся! – приказал он.

Она поймала его взгляд в одном из зеркал.

На его лице отразилось предвкушение. Он снова взмахнул рукой.

Плеть снова ужалила. Обжигающая боль пронзила спину. Оливия не поморщилась и выдержала его взгляд. В зеркале она увидела, как он провел кончиком языка по губам. Его взгляд был сосредоточен на ее голом заду. Он больной. Сумасшедший. Но, возможно, она сумеет этим воспользоваться...

Удар!

По ее телу прошла огненная волна. Она с шумом втянула воздух сквозь сжатые зубы. Слезы застилали ей глаза. Это нужно прекратить. Она услышала какие-то звуки. Шаги? При этой мысли ее сердце подскочило, но это безумие. Собаки лаяли, повернувшись к двери. Уоррен бросил взгляд через плечо, но снова наступила тишина. Она не могла рассчитывать на помощь извне.

Все зависело от нее самой.

Она быстро думала. Как? Она не могла просто развернуться и броситься на него. Но... если она сможет вытерпеть боль до подходящего момента, если, прежде чем лишиться сил от порки, она наберется смелости и энергии, чтобы свернуться в клубок и сделать кувырок назад, пока его оружие будет поднято; она сможет сбить его с ног, схватить электрошокер и направить на него. Или он ее убьет.

Что ж, он сделает это, так или иначе.

Это единственный способ. Их единственный шанс. Она должна попытаться. Он убьет ее, медленно доведя поркой до смерти, попытается скормить ее собакам или прикует ее цепью и оставит еще для одного сеанса. В любом случае она, Кристи и Сара обречены.

Щелчок!

Плеть вонзилась ей в спину подобно тысяче маленьких ножей. Она дернулась. Ей удалось устоять на ногах.

– Крепкая, да? Настоящая дочь Реджи Бенчета, – проворчал он, и в одном из зеркал Оливия увидела глаза Кристи.

Посмотри на меня, Кристи! Посмотри на меня. Мы должны сделать это вместе.

Кристи бросила взгляд на зеркало. Пес заскулил и посмотрел на дверь. Оливии показалось, она что-то услышала...

Щелчок! Плеть зазмеилась. Оливия почувствовала взрыв боли на спине. В глазах у нее заплясали яркие огоньки. Колени стали подгибаться. Держись, держись. Но у нее было мало времени.

Саттер вспотел, его взгляд был сосредоточен на заду Оливии, и его облачение оттопыривалось от эрекции.

Кристи очень медленно кивнула, и Оливия слегка кивнула в ответ, когда он снова взмахнул рукой. Сейчас! Не упусти момент, сейчас! Плеть засвистела в воздухе и, обжигая, опустилась на ее спину. Оливия нагнулась, сделала кувырок назад, затем, быстро вскочив, схватила плеть.

– Ах ты, сука! – Ошеломленный Уоррен шагнул назад. Этого было достаточно, чтобы Кристи сумела нанести ему сильный удар ногой в грудь.

Послышался треск ребер.

– Ах ты, жалкая сука! – крикнул он, завертевшись на месте.

Собаки лаяли, раздавался звук шагов. Кто-то их нашел!

– Сюда! – закричала Оливия. – Помогите! – Она накинулась на Саттера, но ему удалось направить на нее пульт. В ярости он нажал кнопку.

По ее позвоночнику прокатилась волна настоящей агонии. Тело сильно изогнулось. Боль охватывала все ее тело. В глазах сверкали огоньки. Почти ничего не видя, она стала царапать его ногтями. Он снова шагнул назад. Кристи изловчилась и сильно ударила его ногой в пах.

Избранник согнулся и выронил пульт.

Распахнулась дверь, и в комнату поспешно вошел Джеймс. В одной руке он держал кнут, другая была вытянута, а пальцы расставлены в умоляющем жесте.

– Прекратите! Пожалуйста. – Его лицо было белым как полотно, словно он увидел привидение.

– Какого черта? – Избранник был на ногах.

– Вы должны остановиться! Кристи! Во имя господа, этому должен быть положен конец!

– Помогите нам! – крикнула Оливия, затем дернулась, так как через ее тело снова прошел электрический ток.

У Саттера электрошокер! Она упала на пол, вывихнув лодыжку, и уставилась в золотистые глаза собаки.

– Сидеть, – приказала она.

Сучка тихо зарычала, за ней зашевелился кобель. В зеркале Оливия увидела Уоррена. Одной рукой он держался за сломанные ребра, в другой был электрошокер.

– Отец Джеймс Маккларен, положите мой кнут, – приказал он, но ослабел. На губах у него повисла слюна. – Придя сюда, вы совершили большую ошибку.

– Помоги нам, дядя Джеймс, – крикнула Кристи.

– Я помогу, дорогая. – Он медленно двигался вперед, пристально смотря на Уоррена, хотя сидящие на цепи собаки ходили кругами и щелкали зубами. – Помогу. Пожалуйста, вы должны прекратить это. Я не знаю, почему вы так поступаете, но это не воля господа. Освободите этих женщин и покайтесь. Я помогу вам с полицией и церковью, но, пожалуйста, умоляю вас, ради всего святого...

Уоррен навел на Джеймса электрошокер и положил палец на кнопку.

– Что ты можешь знать о святости, ублюдочный ханжа? – прорычал он и нажал на кнопку. Джеймс вскрикнул и упал на пол.

Нет! Его нужно остановить! Собрав все силы, Оливия приступила к действиям. Ее вывихнутая лодыжка пульсировала от боли, она кинулась на брата, но почувствовала электрический разряд, прежде чем ей удалось ударить его по лицу. Избранник, пошатываясь, отступил. Кристи прыгнула ему на спину и, накинув цепь на его шею, принялась с криками тянуть, в то время как по ее телу проходил электрический ток от прижатого к ее бедру электрошокера. Затем Уоррен отбросил Кристи к стене и принялся искать другое оружие. И нашел – распятие, черный крест из кованого железа с заостренным концом. Джеймс, пошатываясь, поднялся на ноги и бросился на врага.

– Осторожно! – в ужасе крикнула Оливия. Нет – она с трудом встала на ноги и бросилась к двум мужчинам.

Но было слишком поздно. Джеймс качнулся вперед.

– Не-е-е-т! – закричала Кристи. Рука Избранника пошла вниз.

Удар! Распятье глубоко вонзилось в грудь Джеймса. Он отшатнулся. Вокруг острия выступила кровь.

– Нет, нет, нет! – кричала Оливия, и слезы текли у нее из глаз, когда она пыталась подползти к Джеймсу... только не Джеймс... – О господи, о господи... – Она медленно двигалась к нему, но было слишком поздно. У него на губах показалась кровь.

– Прости меня, господи, – прошептал он, затем опустился на колени.

...Не дожидаясь, пока джип остановится полностью, Бенц выскочил на улицу. До него доносились крики. Он опоздал! Ужас, который запланировал этот изверг, уже происходил. С Оливией. С Кристи. Со всеми, кого он любил.

Помимо криков, в ночи раздавались завывания сирен. Бенц, вытащив оружие, бегом помчался к зданию. Монтойя не отставал от него ни на шаг. Бенц не мог потерять их. Не сейчас. Господи, не сейчас. Сердце его неистово колотилось, пульс стучал в висках. Только бы они были живы, молча взмолился он. И даруй мне один точный выстрел. Это все, что мне нужно. Всего один.