Она продолжала обнимать мягкое тело Лиз. Если кто-то из работников их видел, то вряд ли заинтересовался. Они наверняка каждый день по многу раз наблюдали подобное.

Лиз выпрямилась.

— Простите…

— Зачем извиняться. Все в порядке.

— С-спасибо… вы очень хорошая.

— Рада помочь. Хочешь побыть одна?

— Вообще-то… я была бы рада, если бы вы остались.

— Хорошо. — Джорджия мягко убрала волосы с лица Лиз. — Так что же произошло?

Девушка пересказала события прошедшего вечера. Как только она закончила, Джорджия спросила:

— И где он сейчас?

— Кто?

— Пол.

Лиз не поняла ее.

— Мистер Мартин, твой учитель.

— О, не знаю. Офицер Уиллоу сказал, что увидится с ним позже.

— Но если Сюзан умирает, кто-то ведь должен сообщить ему?

— Мне неудобно звонить учителю. И маме это вряд ли понравится. — Лиз взглянула на Джорджию, и та покраснела. Какой же все-таки маленький город!

— Хочешь, я это сделаю? Просто расскажу, что происходит. Полу надо быть здесь.

— Да, вы правы… но может быть, позже? Давайте немного здесь посидим.

— Да, — ответила Джорджия. — Конечно.

Несмотря на несчастье Сюзан Мэрли, слезы Лиз и небольшое путешествие в прошлое, самым неприятным для Джорджии оказался тот факт, что она без труда вспомнила номер телефона Пола Мартина. Она не очень часто звонила ему — только ночью, когда его жена спала. Однажды трубку взял злой Эндрю, старший сын. Джорджия не стала разговаривать. А чуть позже, когда отношения не успели толком завязаться, они расстались.

Однажды в «Олсенс Дайнер» она спросила, как Пол собирается бросить больную жену и двух маленьких детей. Он ответил, что пока не знает, но что-нибудь придумает. «Мне нужно лишь твое слово, Джорджия! Об остальном я позабочусь!» — нетерпеливо сказал он. Будто Фома неверующий, вложивший персты в раны Христа.

Конечно, здорово, если бы они смогли втроем жить счастливо до конца дней своих и все такое, но бессмысленно было даже думать об этом. Джорджия знала: Пол не бросит жену. Какое-то время ему нравилась такая мысль, но, приходя домой, к женщине, которая не могла самостоятельно встать с постели, он передумывал.

В приемной, в нескольких шагах от семьи Мэрли, Джорджия по памяти набрала номер Пола. Это как комбинация замка в школьном шкафчике: пальцы свободно двигаются на ощупь.

— Алло, Пол? — спросила она, когда он взял трубку.

— Джорджия. — Он сразу узнал ее. Но говорил шепотом: должно быть, в доме все уже спали.

Джорджия расслышала какое-то движение, тихий удар, ругательство. Похоже, Пол пробирался с трубкой в туалет на первом этаже, где, усевшись на пушистое розовое сиденье, сможет продолжить разговор.

— Чем обязан такой чести? — спросил он, переводя дух.

— Я в больнице.

— А что случилось?

— Мэтью головой ударился.

— Если надо, могу прямо сейчас приехать.

— Нет, он спит. Все в порядке. Дело в Сюзан Мэрли. Не знаю, говорил ли тебе Дэнни Уиллоу, но она не доживет до утра.

На другом конце наступило молчание. Зашумела вода в бачке.

— В кого же я такая дубина… — прошептал Пол. — Когда это случилось?

Джорджия захотела потребовать немедленных объяснений. Почему он был сейчас не в больнице? Заботится о семье? А что тогда делал с Сюзан Мэрли? Что с тобой произошло, Пол? Но Джорджия решила воздержаться от вопросов, дабы не погрязнуть в долгую дискуссию. Она знала, что дай Полу открыть рот — и ты сразу увидишь мир его глазами. Взять, к примеру, туже бумажную фабрику. Мартин мог несколько часов подряд разражаться тирадами о ней, пока Джорджия не останавливала его со словами: «Слушай, мне все равно!» Похоже, Пол всерьез полагал, что указывать на плохие вещи — значит исправлять их.

— Ты пьян, — сказала она.

— Всегда.

— У тебя скоро печень взорвется.

— Ой, правда? Знаешь, я не изучал в колледже биологию.

— Я тоже. Послушай, Лиз Мэрли хочет, чтобы ты приехал. Они с Мэри знают, что это несчастный случай.

— Дэнни запретил мне появляться там. Они набросятся на меня.

— Нет, Лиз сказала, что все в порядке. Но Сюзан умирает!

Сначала Пол ничего не ответил, но затем, осознав, как сильно Джорджия разочаруется, сказал:

— Думаешь, стоит приехать…

— Делай что хочешь.

— Я хочу извиниться.

— Хорошо. Я скоро уезжаю, но тебе желаю удачи и… в общем, далее по списку.

— Может, останешься?

— А Кэтти не может приехать вместе с тобой?

Он промолчал.

— Ясно. Видимо, нет.

— Ты не обязана ждать меня. Я и так много прошу, — сказал Пол. Это был скорее вопрос, нежели утверждение.

«Нет! — хотела ответить Джорджия. — Я не могу! Я давно бросила тебя. Отца только что уволили. В моей машине почти не осталось бензина, а в Бедфорде такой сильный дождь, что я не уверена, успею ли переправиться через мост обратно, если подожду еще немного. Семья Мэрли не жалует меня, и ты ошибаешься, если думаешь, что я сделаю это ради тебя. Нет!»

Но она согласилась, сказав, что будет ждать его в кафетерии. Такой ответ удивил Джорджию так же, как и молниеносное воспроизведение в памяти номера Пола.

На стене в кафетерии тикают часы. Секундная стрелка чуть подрагивает, словно хочет дать обратный ход.

Пол — в больнице, с Джорджией. Он не знает, зачем приехал, но должен снова увидеть Сюзан. Если она умрет, большая часть вины ляжет на него. Пока даже думать об этом не хочется.

Джорджия несет ему чашку кофе, пар над которой поднимается колечками, как сигаретный дым. Пол, естественно, предпочел бы выпить что-нибудь покрепче.

Она ободряюще хлопает его по спине — ей легко, потому что это больше ничего для нее не значит. «Как мило, — думает Пол. — Жаль, не могу взять тебя с собой, Джорджия. Ты — формалист и была им, когда мы общались. Милая, ты до сих пор живешь с папочкой и не можешь уйти от него, потому что тебе страшно. Можешь сколько угодно твердить себе: „Я просто хочу, чтобы у моего сына был дедушка“.»

Женщина за прилавком таращит глаза на Джорджию. Пол уже забыл, насколько эксцентрична ее внешность: люди всегда смотрели на ее губы, волосы, непомерно высокий рост… А она держалась так, словно ничем не отличалась от остальных.

Он еще раз благодарит Джорджию. Она кивает в ответ. Вот что ему в ней нравилось: если нечего было сказать, Джорджия молчала.

— Как там Мэтью?

— Жить будет.

— Я могу его увидеть? — спрашивает Пол, сам не зная зачем. Он не хочет, чтобы сын Джорджии видел его в таком состоянии. Видимо, ему просто нужно обозначить лимиты ее доброты.

— Он сейчас спит, — отвечает Джорджия. Это значит: «Но даже если бы не спал… ты никогда не увидишь ребенка, чуть было не ставшего твоим».

Она не вспоминает времена, когда Пол звонил и бросал трубку или наблюдал за ее домом.

Пол думает, что, будь в его жизни хоть один нормальный человек, он не оказался бы сейчас здесь. Он жалеет, что женился на Кэтти, что не любит ее… нет, хватит драматизировать. Лучше бы он не жил в этом городе, мрачная жизнь в котором съедает его, и он все время трясется — от нужды выпить или очистить желудок. Опять.

Пол ждет.

Джорджия идет к Лиз и сообщает ей, что приехал Пол. Они будут дожидаться в кафетерии. Лиз обещает сразу же найти их, если состояние Сюзан изменится. Когда Джорджия возвращается, на лице Пола сияет улыбка: он рад видеть ее, потому что соскучился. Она чувствует то же самое, но не хочет признавать. Джорджия осталась с Полом, потому что он одинок, хоть и заслужил это. Она не может позволить ему ждать в одиночку.

От Пола Мартина сильно пахнет алкоголем. Впервые за долгое время, оказавшись так близко, Джорджия поняла, что изменилось: он сдался. Пол считает, что Кэтти сделала его таким, но нет — проблема в том, что жизнь не состоит из одного веселья. Ему кажется, что, как только он покинет комнату, люди повскакивают с мест и закатят шумную вечеринку. Пол думает, Кэтти отгородила его от праздника жизни, он мог бы стать кем-то лучше. Он не понимает, что все дело лишь в случае.