Вальтера это покоробило. Когда имеешь дело с королевскими особами, в этикете не бывает мелочей.

— А здесь ли сеньор Диас? — обратился Отто к привратнику по-английски.

— Да, сэр, только что прибыл.

Вальтер нахмурился. Хуан Карлос Диего Диас был представителем мексиканского правительства.

— Почему тебя интересует Диас? — спросил он по-немецки, пока они шли через анфиладу комнат с развешенными по стенам шпагами и ружьями.

— Королевский флот Великобритании переводит свои корабли с угля на нефть.

Вальтер кивнул. Это делали большинство прогрессивных стран. Нефть была дешевле, чище и проще в обращении: ее заливали — и не нужны были никакие армии чумазых кочегаров.

— А англичане получают нефть из Мексики.

— Они выкупили мексиканские нефтяные скважины, чтобы обеспечить своему флоту необходимый запас.

— Но если мы будем вмешиваться в дела Мексики, что подумает Америка?

Отто потер переносицу.

— Слушай и учись. И как бы ни пошел разговор, ничего не говори.

Люди, которых должны были представить королю, ждали своей очереди в приемной. На многих такие же черные бархатные костюмы, хотя два-три человека одеты, как генералы из оперетт прошлого века, а один — по-видимому, шотландец — при полном параде и в килте. Отто и Вальтер медленно пошли по комнате, кланяясь знакомым из дипломатических кругов, пока не оказались рядом с Диасом, коренастым, с закрученными вверх усами.

После обычного обмена любезностями Отто сказал:

— Вас, должно быть, радует, что президент Вильсон отменил запрет на продажу Мексике оружия.

— Отменил запрет на продажу оружия мятежникам, — сказал Диас, словно поправляя его.

Американский президент, всегда стремившийся демонстрировать свою высокоморальную позицию, отказался признать генерала Уэрту, который захватил власть, убив предшественников. Назвав его убийцей, Вильсон оказал поддержку мятежникам, конституционалистам.

— Если можно продавать оружие мятежникам, то и правительству можно, не так ли? — спросил Отто.

Его слова удивили Диаса.

— Вы хотите сказать, что Германия пошла бы на это?

— А что вам нужно?

— Вы, должно быть, знаете, нам отчаянно необходимы винтовки и патроны.

— Мы могли бы обсудить это подробнее.

Вальтер был поражен не меньше Диаса. Это могло привести к неприятностям.

— Но отец, Соединенные Штаты… — начал он.

— Одну минуту! — Отец поднял руку, заставив его замолчать.

— Давайте обсудим. Но скажите, каких еще тем коснется этот разговор? — Диас прекрасно понимал, что Германия потребует ответной услуги.

Открылась дверь в тронный зал, и вышел слуга со списком. Церемония представления вот-вот должна начнется. Но Отто неторопливо продолжил:

— Во время войны независимое государство имеет право удерживать во владении стратегические запасы.

— Вы говорите о нефти? — спросил Диас. Это было все, что в Мексике можно было отнести к стратегическим запасам.

Отто кивнул.

— Значит, вы дадите нам оружие… — начал Диас.

— Не дадим, а продадим, — заметил себе под нос Отто.

— Вы продадите нам оружие сейчас, и мы должны пообещать, что в случае войны не дадим Великобритании нефти?

Было очевидно, что Диас не привык к изысканности дипломатических бесед.

— Думаю, это стоит обсудить.

На языке дипломатии это означало «Да».

Слуга объявил:

— Мсье Оноре де Пикар де ля Фонтень!

И церемония представления началась.

Отто взглянул в глаза Диасу.

— Мне бы хотелось услышать от вас, как, по вашему мнению, восприняли бы такое предложение в Мехико.

— Я уверен, что президента Уэрту оно бы заинтересовало.

— Значит, если бы посол Германии в Мехико адмирал Пауль фон Хинце, официально сделал вашему президенту подобное предложение, оно не было бы отклонено?

Вальтер видел, что отец намерен получить недвусмысленный ответ. Ему не хотелось бы, чтобы правительство Германии попало в неловкое положение.

По мнению Вальтера, неловкое положение — отнюдь не главное, что угрожало Германии при таком дипломатическом маневре. Германия могла нажить себе врага в лице Соединенных Штатов. Но обратить на это внимание отца в присутствии Диаса было трудно.

Отвечая Отто, Диас сказал:

— Предложение бы не отклонили. Я вам гарантирую.

— Отец, — сказал Вальтер, — можно тебя…

И тут камердинер провозгласил:

— Герр Вальтер фон Ульрих!

Вальтер замер, и отец сказал:

— Твоя очередь. Иди же!

Вальтер повернулся и вошел.

Англичанам нравилось повергать гостей в священный трепет. В тронном зале высокие потолки с лепниной были украшены бриллиантами, а стены, обитые красным плюшем, увешены огромными портретами. В конце зала — трон под высоким балдахином темного бархата. Перед троном стоял король во флотской форме. Вальтер был рад видеть рядом с королем старого знакомого, сэра Алана Тайта — вне всякого сомнения, тот подсказывал монарху имена входящих.

Вальтер вошел и склонился в поклоне.

— Рад снова видеть вас, фон Ульрих, — сказал король.

— Надеюсь, ваше величество нашли беседу в Ти Гуине интересной, — произнес он отрепетированную фразу.

— Очень! Хотя финал приема был, конечно, омрачен…

— Да, несчастьем в шахте…

— Буду рад новой встрече с вами.

Вальтер понял, что аудиенция окончена. Он стал, как положено, кланяясь, отходить назад, пока не дошел до самых дверей.

— Так быстро! — сказал отцу Вальтер.

— Напротив, — заметил Отто, — он говорил с тобой дольше, чем с другими. Обычно король говорит: «Рад видеть вас в Лондоне», — и все.

— Англичане — прекрасные люди со множеством достоинств, — говорил Отто, когда они шли по улице Сент-Джеймс к Пиккадилли, — но слабохарактерные. Король находится под влиянием министров, министры подчиняются парламенту, а членов парламента выбирают обычные люди. Разве так следует править страной?

Вальтер считал политическую систему Германии — с ее слабым парламентом, не могущим противостоять кайзеру или генералам, — несовременной, он уже много раз спорил об этом с отцом; но сейчас он думал о другом.

— То, что ты говорил Диасу, рискованно, — сказал он. — Президенту Вильсону не понравится, если мы начнем продавать Уэрте винтовки.

— Какое нам дело до того, что подумает Вильсон?

— Подружившись со слабой страной вроде Мексики опасно обрести врага в лице такой сильной страны, как Соединенные Штаты.

— Америка с нами воевать не будет.

Вальтер тоже так считал, но все равно испытывал беспокойство Вернувшись в его апартаменты, они сняли свои исторические костюмы и переоделись в обычные твидовые костюмы и сорочки с отложным воротником, надели мягкие фетровые шляпы. Затем снова вышли на Пиккадилли, сели в автобус и поехали в восточную часть города.

То, что Вальтер получил приглашение приехать в январе в Ти Гуин на закрытый прием для короля, впечатлило Отто. «Граф Фицгерберт — хорошее знакомство, — говорил он. — Если к власти придут консерваторы, он может стать министром. Возможно, когда-нибудь он будет министром иностранных дел. Ты должен поддерживать с ним дружбу».

Вальтера осенило.

— Мне, пожалуй, стоит посетить его благотворительную клинику и сделать небольшое пожертвование, — забросил он удочку.

— Превосходная мысль.

— Может, ты поедешь со мной?

— Так, пожалуй, даже лучше, — согласился Отто.

У Вальтера был скрытый мотив, о котором отец не имел никакого представления.

Автобус провез их мимо театров Стрэнда, мимо издательств Флит-стрит и банков Сити. Потом улицы стали более узкими и грязными. Вместо цилиндров и котелков за окнами замелькали кепки рабочих. Стало больше конного транспорта, а автомобили почти пропали. Это был Ист-Энд.

Они вышли в Олдгейте. Отто брезгливо огляделся.

— Не ожидал, что ты привезешь меня в трущобы, — сказал он.

— Мы направляемся в клинику для бедных, — ответил Вальтер. — Где она, по-твоему, должна находиться?