— Я забрал у него из кармана его коллекцию, — сказал Томми. У Дэя была пачка порнографических открыток, купленная у какого-то француза. На них позировали пышнотелые красотки с густой шерстью на лобках. Большинство солдат время от времени заимствовали у него эти карточки.

— Зачем? — рассеянно спросил Билли, следя за противником.

— Не слать же их домой, в Эйбрауэн.

— А, ну да.

— Ну так что мне с ними делать?

— Черт, Томми! Давай об этом потом, а?

Сколько же там может быть немцев? На поле боя трудно определить численность. Как минимум сотни две, а видно ему, наверное, не всех. Билли предположил, что на них идет батальон. Силы противника безнадежно превосходили численность его взвода.

Что же делать?

Уже больше суток он не видел ни одного офицера. Здесь он старший. И ответственность — на нем. Нужен план.

Он давно уже перестал злиться на несостоятельность своего начальства. Это была часть системы, которую его с детства учили презирать. Но в тех редких случаях, когда на него ложилось бремя руководства, он находил в этом мало удовольствия. Скорее его угнетали эта ответственность и страх, что он может принять неправильное решение, которое приведет к гибели его друзей.

Если немцы решат атаковать в лоб, взвод попросту сметут. Но ведь противник не знает, что их всего сорок человек. Можно ли их как-нибудь обмануть?

Они все же находятся в фортификационном укреплении, и надо постараться его удержать.

Билли останется на месте и будет сражаться, во всяком случае пока.

Как только он принял это решение, оно повлекло за собой другие.

— Джордж, выпусти по ним еще диск! — крикнул он. Пулемет снова заработал, а Билли побежал по окопу.

— Ребята, стреляйте не переставая, — приказал он. — Пусть думают, что нас здесь сотни.

Он увидел распростертое тело Дэя Пауэлла, кровь вокруг раны уже почернела. На Дэе под мундиром был связанный матерью свитер: коричневый, бесформенный, но в нем наверняка было тепло.

— Покойся с миром, приятель, — тихо сказал Билли.

Дальше по окопу он увидел Джонни Понти.

— Давай, братец Джонни, врубай миномет, задай им жару! — сказал он. — Пусть попрыгают, сволочи!

— Ладно, — сказал Джонни. Он установил свое двуногое орудие на пол окопа. — Сколько до них, метров пятьсот?

Напарником Джонни был парень с расплывшимся лицом по кличке Хьюитт-Пудинг. Он вскочил на стрелковую ступень и ответил:

— Да, пятьсот-шестьсот.

Пудинг и Джонни не первый день вместе стреляли из миномета, и Билли предоставил им решать самим.

— Стало быть, два кольца, при сорока пяти градусах, — сказал Джонни. Чтобы увеличить дальность стрельбы, снаряды устанавливались на дополнительные пороховые заряды.

Джонни вскочил на стрелковую ступень, чтобы еще разок взглянуть на немцев, и выставил прицел. Другие солдаты, находившиеся рядом, отошли подальше в сторону. Джонни отправил мину в ствол. Когда она ударила о дно ствола, боек взрывателя воспламенил порох, и произошел выстрел.

Мина упала слишком близко, немного не долетев до ближайших немецких солдат.

— На пятьдесят метров дальше и чуть правее! — прокричал Пудинг.

Джонни поправил прицел и снова выстрелил. Следующая мина угодила в воронку, где спрятались несколько немецких солдат.

— Есть! — крикнул Пудинг.

Билли не видел, попали они в кого-нибудь или нет, но из-за стрельбы немцам приходилось сидеть, пригнувшись.

— Дайте-ка по ним с дюжину таких! — сказал он.

Он подошел к Роберту Мортимеру, разжалованному офицеру, — тот стоял на стрелковой ступени, ритмично стреляя. Мортимер остановился, чтобы перезарядить, и заметил Билли.

— А, Тэффи! Мне бы еще патронов. — Как обычно, говорил он недовольным тоном. — Ты ведь не хочешь, чтобы у всех разом кончились боеприпасы?

Билли кивнул.

— Хорошая мысль, спасибо. — К складу боеприпасов нужно было пройти сотню метров по ходу сообщения. — Дженкинс и Проныра, притащите патронов, да поживее!

Ребята бросились выполнять.

Билли снова взглянул в смотровую щель. Он увидел, как один немец поднялся. Билли догадался, что это, наверное, старший офицер, поднимающий солдат в атаку. У него замерло сердце. Должно быть, они догадались, что им противостоят всего несколько десятков человек, и поняли, что могут легко с ними справиться.

Но он ошибся. Офицер махнул рукой в противоположную сторону и побежал вниз по склону. Солдаты последовали его примеру. Взвод Билли сопроводил их бегство радостными криками и пальбой, положив, пока они были на расстоянии выстрела, еще несколько человек.

Немцы добрались до разрушенных домов и спрятались в развалинах.

Билли не смог сдержать усмешку. Он отогнал силы, в десять раз превышающие их собственные! Быть бы ему генералом!

— Прекратить огонь! — крикнул он. — Они вне досягаемости.

Вернулись Дженкинс и Проныра с ящиками патронов.

— Несите еще, ребята, — велел Билли. — Они могут вернуться.

Но когда снова выглянул, он увидел, что у немцев другой план. Они разбились на две группы и направлялись от развалин одна группа вправо, а другая — влево, они обходили его позицию с двух сторон, продолжая держаться вне зоны обстрела.

— Сволочи! — сказал он. Они собирались пройти между его редутом и соседним, а потом напасть на него с двух сторон. Или же, наоборот, они могли пройти мимо, оставив его взвод для зачистки войскам, следующим за ними.

В любом случае, позиция должна была достаться врагу.

— Джордж, бери пулемет, — сказал Билли. — А ты, Джонни, разбирай миномет. Всем взять свои вещи! Мы отступаем.

Они надели заплечные мешки, схватили винтовки, бросились к ближайшему ходу и побежали.

Билли заглянул в блиндаж — убедиться, что там никого не осталось. Потом выдернул чеку и бросил внутрь гранату — чтобы ничего из оставшихся запасов не досталось врагу.

И побежал вслед за взводом.

К концу дня Вальтер со своим батальоном добрался до последней линии английских укреплений.

Он очень устал, но чувствовал себя победителем. Батальону пришлось поучаствовать в нескольких перестрелках, но обошлось без продолжительных боев. Тактика ударных батальонов оказалась лучше, чем ожидали, — благодаря туману. Слабое сопротивление они сминали, сильное — обходили и продвинулись далеко вперед.

Вальтер нашел блиндаж и нырнул в него. Несколько человек последовали за ним. У блиндажа был такой обжитой вид, словно в нем жили месяцами: к стенам прикреплены газетные вырезки, на перевернутом ящике — пишущая машинка. В старых жестяных банках хранилась посуда, а несколько ящиков даже были накрыты одеялом как скатертью. Вальтер догадался, что здесь находился штаб батальона.

Солдаты сразу нашли еду. В блиндаже были печенье, джем, сыр и ветчина. Он не мог удержать их, но открыть хоть одну бутылку виски запретил. Они сломали замок на запертом шкафчике и нашли банку кофе, и кто-то развел у входа небольшой костерок. Когда кофе был готов, Вальтеру протянули чашку, в которую было добавлено подслащенное молоко. Вкус был божественный.

— Я читал в газетах, — сказал сержант Шваб, — что у англичан так же плохо с продовольствием, как у нас. Ничего себе плохо! — воскликнул он, взмахнув банкой, из которой ложкой ел джем.

Вальтер давно ждал, когда до них это дойдет. Он-то подозревал, что немецкие власти преувеличивают эффективность подводной войны. Теперь он знал правду наверняка, и его люди тоже. Да, ограничения на продукты были введены, но англичане вовсе не выглядели изможденными. В отличие от немцев.

Он нашел карту, беспечно оставленную отступающими войсками. Сравнив со своей, понял, что они находятся недалеко от канала Сен-Кантен. За один день немцы вернули территорию, которую в позапрошлом году в течение пяти месяцев с таким трудом отвоевывала при Сомме Антанта.

До победы Германии действительно рукой подать.

Вальтер сел за английскую машинку и принялся составлять рапорт.

Конец марта — апрель 1918 года