— Честно говоря, я здесь по делам.

— Вы не похожи на бизнесмена.

Дэвид решил не принимать эту фразу за комплимент.

— Я научный сотрудник одной из чикагских библиотек.

— О, я была в Чикаго! — радостно вскричала Оливия. — Там очень холодно. И знаете? Я прожила в Нью-Йорке целых пять лет.

Она растопырила пять пальцев для убедительности.

— Мне довелось писать диссертацию на докторскую степень у вас в Колумбии.

Она произнесла это так, словно говорила не о поэтическом названии Америки, а о стране на южном континенте.

— Теперь я работаю здесь.

— Над книгой? — спросил Дэвид.

Она пристально взглянула на него.

— Над очень большой книгой. Это история… Не буду говорить о содержании. Я работаю над ней семь лет.

— Наверное, вы уже заканчиваете ее?

Дэвид хотел приободрить свою собеседницу, но Оливия, покачав головой, выдохнула струйку дыма.

— Нет. Я встретилась с огромным сопротивлением. Моя тема вызывает много споров.

Взглянув на часы, она с огорчением сказала:

— Мне пора уходить. Я должна провести экскурсию для частного клиента. Где вы остановились?

— В «Гранде».

— В «Гранде»?

По глазам Оливии было видно, что она производила еще одну переоценку его личности.

— И на кого вы работаете? Что это за библиотека?

— «Ньюберри». Частное учреждение.

— Вы планируете изучать документы в местном университете?

— Нет, в библиотеке «Лоренциана».

Дэвиду показалось, что он услышал шум вращавшихся колесиков в ее голове — прямо как в игральном автомате при выигрыше, когда в каждом окошке появлялось по вишенке. Он ожидал очередного залпа вопросов и гадал, насколько они будут приветливы. Похоже, она не случайно последовала за ним в кафе и подсела к столику. Или у него паранойя? С тех пор как его пытались сбить на улице, он стал излишне подозрительным.

Оливия встала и сделала последнюю затяжку.

— Я опаздываю, — сказала она, бросив окурок в пустую чашку. — Спасибо за компанию.

— Пожалуйста, — ответил Дэвид.

— Вы можете присоединяться к любому моему туру. В любое время. Совершенно бесплатно.

— Осторожно! Я могу поймать вас на слове.

Она улыбнулась.

— Возможно, я расскажу вам парочку таких историй, о которых вы еще не знаете.

И затем, пока он выискивал в ее словах какой-то скрытый подтекст, Оливия торопливо зашагала через площадь.

Полы ее старого плаща развевались на ветру. Вскоре Дэвиду, как он того и ожидал, пришлось оплатить счет за ее завтрак.

Черт, черт, черт! Что ему теперь делать, гадал Эшер, сидя на лавке напротив кафе. Девчонка ушла, а Дэвид остался. Но он не мог выслеживать обоих сразу.

Интересно, кто она такая? Неужели сообщница? Или просто экскурсовод, которой захотелось познакомиться с парнем, присоединившимся к ее группе?

По приказу Шиллингера, Эшер следовал за Дэвидом от самого Чикаго. Он все время держался рядом, иногда отставая на пару сотен ярдов. Пока Франко летел в салоне первого класса, Эшер корчился в маленьком кресле сзади, около туалетов — это было самое удаленное из всех мест на самолете. Когда Дэвид направился в город на лимузине, Эшер погнался за ним на такси. И прятался за колонной в вестибюле отеля, пока его подопечный заселялся в «Гранд». На его крепком плече со вчерашнего вечера висела походная сумка.

Повинуясь интуиции, Эрнст направился следом за девушкой. Симпатичная пташка, отметил он, хотя ей не мешало бы нарастить на костях больше мяса. Возраст около 27–29 лет. Судя по ее торопливой походке, ей предстояло выполнить сегодня много дел. Проходя мимо мусорной площадки, она сорвала ирис с лацкана плаща и швырнула его в бак. Эшер одобрительно фыркнул. Видимо, девчонка носила цветок только ради своих чокнутых туристов.

В нескольких кварталах от площади она нырнула в магазин, где продавались старые книги. Выйдя оттуда через полчаса с толстым томом, засунутым под мышку, она начала рыться в кармане плаща. Когда Эшер понял, что девчонка искала ключи от машины, он остановил первое же проезжавшее такси и, сев на заднее сиденье, велел водителю ждать. Наконец его подопечная подошла к маленькому битому «фиату» и забралась внутрь. Трудно было представить, что эта мятая машина могла ездить.

— Следуй за ней, — сказал он таксисту, бросив на переднее сиденье несколько купюр.

Девчонка вела машину в такой же манере, как делала все остальное — быстро, напрямик, вклиниваясь в поток транспорта, трезвоня клаксоном, подрезая соседей на разворотах, сворачивая за углы так резко, что пешеходы отпрыгивали на тротуары, едва унося ноги из-под колес.

— Эта женщина сумасшедшая! — констатировал таксист, пытаясь держаться рядом с ней.

— Просто не потеряй ее, — ответил Эшер, бросив на сиденье еще одну купюру.

Около пьяццы делла Република она промчалась пару раз по одним и тем же улочкам, выискивая парковочное место. Во Флоренции это всегда было трудным делом. Когда кто-то отъехал от переполненного кафе, к освободившемуся пятачку рванула другая машина, но маленький «фиат», гремя, как консервная банка, подрезал ей путь и захватил позицию. Одно колесо ударилось в бордюр. Заднее крыло выпирало на улицу.

Эшер услышал крепкую брань обиженного водителя. Тем временем девушка схватила книгу и заперла дверь «фиата». Как будто кто-то стал бы красть эту груду металлолома! Не оглядываясь назад, она взбежала по ступеням небольшого, наполовину развалившегося здания. Эшер вышел из такси и начал осматривать окна. Вскоре на третьем этаже раздвинулись шторы. Он сверился со списком жильцов и выяснил, кому принадлежала квартира. Фамилия — Леви. Имя начиналось на букву «О». Теперь оставалось позвонить Шиллингеру в Чикаго и получить дополнительную информацию. Если босс не заинтересуется девчонкой, это только упростит его задание.

Эрнст простоял на улице еще два часа, но затем решил, что на сегодня хватит. Он чертовски устал, гоняясь за Дэвидом Франко. Ему доводилось бывать во Флоренции, хотя с тех пор прошло много лет. В последний раз он приезжал сюда, сопровождая римского папу с отрядом швейцарских гвардейцев. Тем не менее он помнил, где жил Юлиус Янтцен — его подельник по старым делам. И, к счастью, это место располагалось неподалеку отсюда.

Его путь пролегал по самой запущенной и неблагополучной части города. Эшер шел пешком по кварталам, населенным иммигрантами и иностранными рабочими. Многие магазины имели вывески на арабском языке и фарси. Узкие мощеные улицы устилал слой грязи и отбросов. Здесь никогда не бывало туристов. Дешевые гостиницы перемежались букмекерскими конторами, закусочные и кебабные окружали старинные церкви, которые выглядели тут совершенно чужеродно. И всю эту композицию завершал еще один знак времени — большой частный морг.

На углу мрачноватой улицы находилось ветхое строение, окрашенное в бледно-оранжевый цвет. На первом этаже размещалась табачная лавка. Эшер прошел мимо молодых бездельников, околачивавшихся перед входом, и вошел в тенистый двор, украшенный большим фонтаном с зеленой застоявшейся водой на дне. Чуть дальше располагалась небольшая пристройка. Обитая жестью дверь выделялась на общем фоне, она выглядела новой и неповрежденной. Эрнст опустил свою сумку на землю и три раза ударил кулаком по металлу.

Взглянув на окно рядом с дверью, Эшер увидел два пальца, раздвинувшие грязные шторы. Он отступил назад, чтобы Юлиус мог рассмотреть его. Пока щелкали, открываясь, замки и щеколды, он заметил, что с улицы за ним наблюдает один из бездельников — они показались ему турками.

— Что вылупился, придурок? — крикнул Эшер.

Парень не ответил. Взгляд его темных глаз задержался на толстой сумке. Эрнст решил вернуться назад и выбить дерьмо из лоботряса, но в этот миг дверь открылась, и Юлиус махнул ему рукой. Едва Эшер оказался внутри, за его спиной началась возня с замками и засовами. Затем Янтцен повернулся и осмотрел своего гостя с головы до ног.