— Николетта, — продолжал ангел, — бегала по земле босиком. Когда я нашел ее, она смутилась, ибо прежде никогда не общалась с ангелами. Удивилась, узнав, что ее отец водит дружбу с одним из них. Впрочем, удивилась не сильно, она очень хорошо о тебе думает. Николетта уже нашла один камень и искала второй. На дне реки, говорила она, очень красиво и хорошо, но чтобы оставаться там, нужно два камня. Иногда можно увидеть, как мимо промелькнет рыбка — быстро-быстро, ведь река постоянно течет. Я помог Николетте найти второй камень, и она убежала. Твоя дочь, Собран, очень счастлива.

Винодел спрятал лицо в ладони.

— Так ли тебе надо было это узнать? Точно ли ты хотел знать больше, чем я тебе сообщил? — спросил ангел.

— Да. Да, всегда лучше знать больше.

— Да поможет тебе Господь, — с чувством произнес ангел.

Они долго сидели в молчании, затем Зас поблагодарил за вино и сказал Собрану, что пора бы ему возвращаться домой.

Собран нехотя поднялся на ноги. Протянул руку ангелу — тот пожал ее, а Собран поцеловал Заса в обе щеки. Ангел изумленно раскрыл рот.

— Тебе больно? — спросил Собран.

— Да, — ответил ангел, и тогда Собран, повинуясь порыву, упал на колени, развел руками крылья и дотронулся до ужасной раны на теле Заса.

Ангел резко свел крылья, так что Собран отдернул руки, отпрянул. В ужасе винодел чуть не потерял сознание.

— Из-за меня, — произнес Собран, — ты нарушил закон. Кто наказал тебя?

— Никто. Меня ранил другой ангел — кто же еще?

— Но ты совершенно свободен.

— Тот ангел решил, что это не дает мне права доносить вести от живых к мертвым и обратно. Не думай, будто все мы исключительно покорны.

— Прости.

— Полноте, довольно раскаяний. Однако подобной просьбы, Собран, я более выполнять не стану, ибо напуган.

— Твоя рана заживет?

— Да.

— Я чем-то могу помочь?

— Сейчас — иди спать.

Какое-то время они молча смотрели друг другу в лицо, затем Собран развернулся и зашагал к дому. В спальне он сел за стол у окна и стал смотреть на ангела — тот просидел под вишней до рассвета. Но вот взошло солнце, задул ветерок, и Зас поднялся на ноги, помогая себе крыльями. Взлетел и, проносясь над домом, слегка задел крышу.

Селеста проснулась.

— Что это было? — спросила она.

Собран закрыл ставни.

— Ничего, дорогая, просто ветер, — ответил он, — С добрым утром тебя.

Неделей позже Собран выпивал с дружками в Алузе и подслушал один разговор: старая Анна Ватье собирала на окраине леса хворост и заметила под кустом спящего ангела. Приняв его поначалу за украденную из церкви статую, потыкала в него клюкой, а когда ангел проснулся и посмотрел на старуху, та в ужасе бросилась наутек. Вернулась с двумя внучатыми племянниками, однако нашла только хворост, заботливо собранный в вязанку.

Компания выслушала рассказ с интересом, а потом Кристоф Лизе вспомнил, как год назад его кузен Жюль видел двух обнимающихся ангелов на южном склоне холма Жодо. Тут уж все рассмеялись, а зять Собрана, Антуан, заметил:

— Так вот отчего у тебя, Собран, такой хороший урожай в этом году! За твою удачу!

— Да старик Жюль просто спятил! — вставил кто-то, но Собран тут же вступился за репутацию соседа, сказав, что подобное случается в жизни с каждым.

— А потому, — говорил Собран, — может, он и не спятил вовсе.

Все уставились в свои кружки. Никто не смел возразить Собрану — тому, как он смягчал чью-то сумасшедшинку, особенно после того, что странности стали водиться за Селестой.

VIN D’UNE NUIT [16]

Нет, говорил Зас, все верно. Он и впрямь на какое-то время обессилел и не мог лететь домой, а когда его, как какое-нибудь раненое животное, обнаружила Анна Ватье, ему пришлось на остатке сил добраться до лесной чащи где-то на севере Испании. Передохнув там, ангел отправился на постой к другу. Да, это была новость для Собрана: оказывается, у его ангела есть друг, точнее, подруга, к которой он наведывается чаще одного раза в год. Зовут ее Афара — богатая вдова средних лет из Дамаска, образованная, воспитанная, но не ведущая такого хозяйства, каким, например, наделен Собран.

— То белое вино — подарок от нее тебе. Афара кое-что знает о твоих делах. Почему бы нет? Эта женщина старше тебя, и если я чего-то в тебе не разумею, то обращаюсь за советом к ней.

Поначалу Собран не поверил словам Заса. Как так, какая-то женщина с Востока советует ангелу, что бы такое подсказать виноделу Собрану?! Мужчина ощутил укол ревности.

— Это она выходила тебя? — спросил Собран.

— Афара дала мне приют. Дом у нее очень тихий, и там имеется место, куда хозяйка никогда не пускает слуг, — библиотека и прилегающий к ней сад на крыше. Чудный сад: фиги, фонтан, жасмин, пионы в горшочках… У нас с Афарой крепкая дружба, особенно сейчас — с тех пор, как она пятнадцать лет назад отреклась от ислама.

Собран отвернулся и прихлопнул сверчка. Одно насекомое умолкло, но оказалось, что в винограднике их поет множество.

— Я и представить не мог, — заговорил Собран, — что ты окажешься столь беспечен и охоч до общения.

— Думал, я посвящаю себя исключительно собиранию роз и одному-единственному другу раз в столетие? Будто какой-нибудь одомашненный бессмертный зверь?

— Я думал, что все время без меня ты проводишь с другими бессмертными.

Зас издал тихий утвердительный звук.

— Я живу свободно… а что бы делал ты, окажись у тебя в распоряжении мой жизненный срок? — осведомился ангел.

— Творил бы добро.

Зас некоторое время молчал, затем спросил:

— Разве не сделал я тебе добра?

Кровь ударила в голову Собрану. Он придвинулся ближе к ангелу и схватил его за предплечья.

— Прости, — просил винодел, — я завидую.

— Знаю, — ответил ангел.

Собран взял его за кисть руки, поднес ее к губам и поцеловал.

— Ты мой самый любимый друг.

Внезапное признание взволновало ангела. Он отнял руку от губ Собрана и, дабы вернуть все на свои места, спросил, как дела в семье винодела.

Собрану было интересно, каким видит его ангел. Он подошел к зеркалу и внимательно к себе присмотрелся: смуглое красивое лицо со шрамами, густые каштановые волосы с редкой проседью. С праздника летнего солнцестояния прошла неделя, и в глазах винодела все еще виднелись одновременно веселье и усталость.

Чтобы облегчить душу, Собран пошел в церковь, но там страсть полыхнула в нем, встав огненной стеной между человеком и Богородицей, чье изваяние словно дремало за барьером из тонких длинных свечей. Год назад Собран пытался говорить с Господом напрямую — столько всего накопилось в душе, чего не расскажешь священнику. Сегодня же он хотел просить Всевышнего о милости — простить за запретную страсть, за несовершенство духа. Молитвы не вышло — мешало воспоминание, как он пролежал всю ночь в объятиях Заса. С Собрана тогда будто содрали кожу, и эти объятия успокоили боль, подобно перевязке, умащению маслом или бальзамом. В мыслях винодел опять обнимал ангела, ощущая телом бессмертную плоть, и чувствовал, словно готов целовать уста, произносившие столь мудрые речи.

Собран не сумел проронить ни слова молитвы. Не смог выкрикнуть: «Боже мой, помоги!» Он не чувствовал ни стыда, ни страха. Напротив, страсть горела в нем триумфальным огнем. Зас прекрасен — не любить его просто нельзя, и таким его создал Бог. Он же наделил ангела мудростью.

«Что делать? — вопрошал Собран, смеясь и мысленно посылая в небо волны страсти, будто они были дымом от жертвенного костра. — Пожни, Господи, плоды Твоего великого творения».

VIN TROUBLE [17]

Для встречи с ангелом Собран надел все самое лучшее. Сорочку застегивать не стал, будто желая дать прохлады разгоряченному работой телу. Однако он был чист и свеж, а ночной воздух приятно обволакивал кожу. Собран не стал надевать башмаков, и босым ступням было чуть больно ступать по земле.