Де Бельмонт не мог поддержать Логинова в его горестных речах, потому что не понимал, о чём плакал Павел. Ему нравилась Москва. Это был город, соответствовавший времени. Это был город, значительно чище многих европейских столиц. Это был город людей, не стеснявшихся своей уверенности и силы. Это был город мощного прыжка из прошлого в будущее. И де Бельмонт сказал об этом Логинову.

– Ты хорошо подметил: прыжок из прошлого в будущее, – согласился Павел. – Но мне не нравится жить в прыжке. Мне хочется чувствовать настоящее, потому что будущее без настоящего – это уродство. Мы пытаемся догонять кого-то, а нам не надо догонять, нам надо жить сегодняшним днём.

– Но это и есть сегодняшний день, – возразил де Бельмонт, кивая на огромные здания.

– Ты не понимаешь, Жан-Пьер.

– Не понимаю, – согласился де Бельмонт и подумал: «Интересно, что Настя скажет о Москве? Вряд ли она может объективно рассуждать о прежней красоте столицы. Она слишком молода для этого. Молодёжь обычно любит своё время. А если и у кого и проявляется тяга к прошлому, то это лишь дань моде, а не объективный взгляд на реальную обстановку».

Они остановились перед входом в отель «Ритц Карлтон», где де Бельмонт зарезервировал номер.

– Поднимешься ко мне? – предложил Жан-Пьер.

– С удовольствием. Не доводилось бывать в этом отеле…

Регистрация заняла несколько минут, портье подхватил чемодан и повёл гостей к лифту.

– Роскошно, – сказал де Бельмонт, обводя взглядом изгиб широкой лестницы, тянущейся на второй этаж.

Окно в номере выходило на Тверскую улицу.

– Красивый город, – задумчиво произнёс Жан-Пьер. – Интересно, как здесь живётся?

– В Москве? Как всюду, где правят деньги, – ответил Логинов. – Если они у тебя есть, ты живёшь легко… Какие планы, Жан-Пьер? Сходим поужинать? Что задумался?

– Павел, – заговорил де Бельмонт после недолгого молчания, – у меня есть домашний телефон Насти Шереметьевой, но там вряд ли кто-то говорит по-французски. Ты мог бы позвонить ей?

– Спросить, когда будет Настя?

– Спроси.

– Давай номер.

Павел плюхнулся в кресло и потянулся к телефону. Де Бельмонт задумчиво смотрел в окно. Мимо двигался густой поток автомобилей.

– Ты хочешь увидеть её? – услышал он вопрос Логинова.

– Хочу.

– Она разве не едет в Париж?

– Это я и хочу выяснить.

– Алло? – Павел поднял руку, показывая де Бельмонту, чтобы тот не мешал. – Добрый вечер. Могу я поговорить с Анастасией? Это Павел Логинов беспокоит… Да, да, тот самый… Да, спасибо, мне очень приятно слышать это. Что? Да, да, вы очень проницательны, раз заметили это. Не все зрители обращают внимание на такие детали… А что Настя? Ей нет дома? Обещала быть часов в двенадцать? Спасибо…

Он повесил трубку и перехватил вопросительный взгляд де Бельмонта.

– Что тебе сказали? – спросил Жан-Пьер.

– Сказали, что я гениальный режиссёр. Поделились своими впечатлениями о моём последнем фильме.

– Про Настю?

– Обещала быть к полуночи. Но ты же знаешь…

– Обещала… Это ничего не значит.

– Вот и я про то же. Почему не позвонишь ей на мобильник?

– В последнее время она не берёт его.

– Ты, наверное, звонишь ей на её французский номер?

– Да.

– Это же дорого получается! Вот она и не отвечает.

– Я как-то не подумал об этом.

– Жан-Пьер, дорогой мой друг! – Логинов шлёпнул себя по коленям. – Ты же взрослый человек!

Он схватился за телефон и опять позвонил на квартиру Шереметьевых.

– Простите, это опять Логинов. Вы не подскажете, как номер её мобильного? Записываю.

Павел схватил лежавший на столе буклет с видами отеля и записал продиктованный номер. Павел поблагодарил и положил трубку.

– Звони. Теперь сам справишься.

Жан-Пьер вбил номер в свой телефон и посмотрел на Павла.

– Что думаешь? – спросил Логинов. – Какие сомнения?

Де Бельмонт пожал плечами.

– Ты похож на влюблённого мальчишку, Жан-Пьер, – засмеялся Павел и почесал бороду. – Глаза полны нетерпением и неуверенностью.

– Так оно и есть, – согласился де Бельмонт. – Я влюблён… Думаю, что в моём возрасте это худшее из того, что может приключиться. Потерять голову… Мне стыдно и больно признаваться в этом.

– Ээ-э! Брось! Откуда вдруг уныние? Ты должен радоваться, летать.

– Я летал, Павел.

Де Бельмонт глядел на зажатую в руке трубку телефона.

– Мешаю тебе? – догадался Логинов.

– Нет.

– Спущусь на первый этаж. Догоняй, когда поговоришь.

Павел со вздохом поднялся и вышел из номера. Дверь мягко защёлкнулась за ним.

Жан-Пьер набрал номер. Почти минуту в трубке слышались гудки, затем раздался Настин голос.

– Слушаю. Кто это?

– Настя, здравствуй. Я в Москве.

– Ты приехал? – радостно воскликнула она. – Жан-Пьер, как мило! Такой подарок! Ты по делам?

– Нет, приехал к тебе.

– Ко мне? Боже, ты с ума сошёл.

– Не сошёл, но схожу понемногу. Настя, я должен многое сказать тебе.

– Скажешь, всё скажешь. У нас будет масса времени. Я покажу тебе Москву, если хочешь. Ты когда прилетел?

– Разумеется, сегодня. Только что устроился в отеле. – Де Бельмон почувствовал обиду за прозвучавший вопрос. Как она могла подумать, что он, приехав к ней, стал бы тянуть с телефонным звонком. Он изнемогал от желания увидеть Настю, а она задаёт ему такие нелепые вопросы. – Ты занята сегодня? У тебя дома сказали, что ты будешь не раньше двенадцати.

– Ты был у меня дома?

– Нет, по телефону узнал.

– Как же ты разговаривал? По-русски?

– Павел Логинов со мной. Он разговаривал.

– Павел? Я не видела его с Канн. Он где? С тобой?

– Пошёл вниз. Я из номера звоню.

– Господи, у меня голова кружится от радости! Завтра обязательно встретимся. Ты слышишь меня?

– Слышу, – не веря своим ушам, ответил де Бельмонт. – Завтра. Когда? Где?

– Как только проснусь, позвоню тебе.

– Хорошо.

Он повесил трубку на рычаг и тихонько засмеялся, как счастливый сумасшедший. Завтра он увидит Настю. Завтра он вдохнёт аромат её духов. Завтра он будет любоваться её сияющими глазами. Завтра он коснётся её руки.

Де Бельмонт опрокинулся на спинку кресла и зажмурился, чтобы задержать ощущение счастья.

«Моё терпение вознаграждено, – прошептал он беззвучно. – Вознаграждено… Как вознаграждено? Встречей? А что дальше? Впрочем, сейчас это не имеет ни малейшего значения. Мы увидимся, поговорим, расставим всё по своим местам… Какая глупость, всё и так давно расставлено: она живёт своей жизнью… Но мне же хочется, чтобы она была рядом, чтобы жила в Париже… Не имеет значения, что мне хочется. Сейчас важно, что я увижу её. Об остальном не нужно думать…»

Он вышел из номера и на лифте спустился в холл, где Логинов прохаживался, глядя себе под ноги, а возле него топтался какой-то юнец, расспрашивая о чём-то.

– Вот и ты, – обрадовался Павел. – Поговорил? Улыбаешься, значит, всё в порядке.

Он сказал по-русски что-то негромко юноше, и тот ушёл.

– Поклонник? – предположил де Бельмонт.

– Узнал меня и прицепился. Мечтает стать режиссёром. Только он не понимает, что режиссёр – это художник, а не конструктор. Глупости какие-то говорил мне, идиотские теории а ля арт-хаус. Мечтает сделать в кино что-нибудь наравне с чёрным квадратом Малевича. Полный маразм! Прости, ты случаем не почитатель Малевича? Нет? А то всякие есть… Нет, деньги деньгами, тут можно инвестировать, как в любом бизнесе, но искусство и чёрные квадраты – вещи несовместные, как гений и злодейство… Я проголодался. Отведу-ка тебя в одно замечательное местечко.

– В отеле тоже есть рестораны. Наверняка хорошие.

– В отеле без меня будешь кушать. А я покажу тебе, что нравится мне…

***

В ожидании утра де Бельмонт почти не сомкнул глаз. В семь утра он принял душ и выругал себя за глупость. Настя после ночных гуляний наверняка проснётся поздно, а он был уже готов и ждал, поглядывая на циферблат.