Конечно, кто-то из них, самый невезучий, сейчас наблюдает за чертовым ранчо, из — за которого приходится торчать на посту, пока другие разбирают самые лакомые куски жареного мяса. Кирилл надеялся, что наблюдатели больше смотрят в сторону костра.

Солнце садилось быстро, и от земли потянуло холодом. Низины между холмами быстро затягивались легкой дымкой.

Он положил рядом с собой все четыре винтовки, чтобы не тратить время на перезарядку. Слышно было, как заскрипели ворота загона, как перетаптывались лошади, принимая седоков. Вот Илья перебежал по двору, прижимая к груди несколько винтовок. Он встал на лесенку и просунул ствол в бойницу забора.

Слаженный топот копыт заставил Кирилла прильнуть к винтовке. Он держал в прицеле кусты, ярко освещенные закатными лучами. «Ему не позавидуешь, — подумал Кирилл о стрелке, что прятался в кустах. — Солнце бьет прямо в глаза».

Уносящихся всадников не было видно, но копыта звучали все глуше, и он радовался, что им удалось вырваться так далеко, не вызвав огня.

Уловив какое-то движение в кустах, он выстрелил. Взметнувшаяся пыль выдала недолет, и из второго «спрингфилда» он уже взял выше.

Внизу гулко рявкнул «шарпс» Ильи. И сразу же несколько пуль ударили по стене дома. «Отвечают! — обрадовался Кирилл. — Они бьют по дому, а не по ребятам. Неужели получилось?»

В сумерках стали видны вспышки выстрелов, и он ответил им, не особо целясь, лишь бы побыстрее. Противник не должен заметить, что на ранчо осталось только двое. Илья тоже выпустил подряд несколько пуль и побежал обратно к дому.

— Ну, теперь недолго осталось, — бодро заявил он, залезая на чердак и затаскивая за собой лестницу. — Если они заметили, как наши ушли, то до утра не дотерпят, ночью обязательно сунутся к дому. А если не заметили, то у нас будет еще один день, чтобы дождаться Энди.

На зеленом сукне стола был расстелен белый платок, на котором лежал разобранный револьвер. Энди Брикс старательно чистил ствол ершиком.

Питер Уолк сидел на диване, обхватив голову руками.

— Что же делать? — проговорил он, морщась, как от зубной боли. — Что будем делать, Энди?

— Ничего, — спокойно ответил Брикс. — Надеюсь, Том и судья сумеют их разогнать. Нам пора уходить.

Он накрыл блестящие детали ладонью, сгреб их, что-то щелкнуло — и в руке появился собранный револьвер.

Питер Уолк вскочил с дивана.

— Ты так спокойно говоришь! Ахо — мой родственник! Я не могу его бросить.

— Никто никого не бросает, — сказал Брикс. — Судья Бенсон не даст линчевать твоего родственника. Он вызовет маршала. И маршал проследит, чтобы все было по закону. А мы с тобой — беглецы. Мы вне закона.

— Значит, можем поступать не по закону, а по совести, — сказал Питер. — Дай мне револьвер. Я разгоню этих баранов!

— Не дам. Самому нужен. Ты же слышал, о чем трепались охранники. Местные ковбои обложили моих друзей на ранчо Коннорса. Значит, мое место там, а не здесь.

Энди воткнул револьвер в кобуру и тут же выдернул его. Недовольно нахмурившись, вернул кольт обратно, поправил ремешок, оттянул клапан и снова выхватил оружие.

— До чего же я не люблю пользоваться чужими вещами, — проворчал Брикс. — Надо бы спросить у Рэймонда, куда подевалось мое барахло.

— Что тебя не устраивает?

— Кобура тесновата.

Он поднялся по ступенькам к выходу. Едва приподняв голову над стойкой бара, Энди осмотрелся. Ему не понравилось, что у одного из шахтеров за поясом торчал револьвер. Вполне возможно, что и другие горняки могли быть вооружены. Они свирепо уставились на связанного индейца, и потому не заметили Брикса.

Он, пригнувшись, скользнул в угол буфета и обнаружил там обрез дробовика, подвешенный под кассу. Как видно, судья Бенсон в своем бизнесе полагался не только на Слово Божье. Энди снял дробовик с гвоздя и вскочил на ящик, стоявший рядом.

— Внимание, джентльмены! — громко объявил он, наведя на шахтеров обрез. — Прошу всех лечь на пол!

Шахтеры, оторопев от неожиданности, не сразу поняли, что от них требуется.

— Лечь, уроды! — заорал Брикс, и, как только они опустились на колени, спокойно добавил: — Лицом вниз, пожалуйста! Судья! Развяжи моего друга!

— Не надо, — сказал индеец, стряхивая с себя веревки. — Я сам.

Потирая запястья, он наклонился над одним шахтером и вытянул из — под него револьвер, а у второго забрал длинный тесак, спрятанный под робой.

— Шериф, мне надо тебе кое-что сказать, — произнес индеец. — Я видел того, кто убил инженера. Я знаю, зачем его убили.

— Здесь теперь новый шериф, — сказал Мерфи. — Если хочешь, расскажи это ему.

— Новый? Похожий на мексиканца? В куртке с серебряной вышивкой? Нет, с ним у меня будет другой разговор. — Индеец повернулся к Бриксу. — Друг, нам надо уходить.

— Я тоже так думаю, — сказал Энди.

Он кинул дробовик Питеру, который вылез из люка, перемахнул через стойку и подошел к дверям салуна. Посмотрел через щелку на толпу, запрудившую площадь, и повернулся к Бенсону:

— Судья, мы можем выйти через кухню?

— За домом такое же столпотворение.

Один из шахтеров поднял голову и прохрипел:

— За домом стоит дерево. На нем много хороших крепких веток. И мы повесим там краснокожего и всех его дружков!

Энди Брикс всегда считал, что стоит на стороне трудяг. Но сейчас ему подумалось, что богачи не так уж и плохи. По крайней мере, с ними легче иметь дело. А тот, кому нечего терять, иногда бывает ужасно несговорчивым.

Попробуй, объясни разъяренной толпе, что Энди торопится на выручку к своим друзьям, которые, как и он, всем сердцем сочувствуют тяжелой шахтерской доле! Ему и слова не дадут сказать, порвут на мелкие куски…

Вдруг на площади захлопали револьверные выстрелы, и Брикс присел у порога, чтобы не словить шальную пулю.

— А ну разойтись! Расходитесь по домам! Пошли вон отсюда, грязные собаки! — разносился над площадью чей-то злобный голос.

Энди махнул рукой Питеру:

— Живо наверх! Прикроешь меня!

Мерфи подскочил к окну, держа револьвер наготове.

— Там эта сволочь, — сказал он. — Новый шериф.

— Вот и прекрасно, — сказал Энди и шагнул на крыльцо.

Толпа, только что казавшаяся монолитной, вдруг начала редеть на глазах, она рассыпалась, как ком земли под дождем. Казалось невероятным, что причиной панического бегства был всего один всадник. Он яростно взмахивал плетью, и шахтеры бежали от него, теснясь в проходах между бараками.

Энди Брикс небрежно присел на перила крыльца. В его голове успел созреть прекрасный план: надеть шахтерскую робу, затесаться в толпу и исчезнуть вместе с ней. На полу в салуне лежали как раз четверо — их одежды хватило бы и на Мерфи, и на Питера, и даже на индейца.

Такое совпадение нельзя считать случайным. Судьба подбрасывала им отличный шанс, и Энди Бриксу было немного стыдно оттого, что он этим шансом не воспользуется. Судьба зря старается. Лучше бы она оставила хоть один шанс для того подонка, что сейчас подъезжал к салуну, хлеща плеткой последних удирающих шахтеров.

Площадь опустела, и в клубах поднятой пыли остались только всадник — и труп на черном брезенте.

— Хорошая работа, шериф, — сказал Брикс. — Я уж думал, придется торчать тут до ночи.

— Ты?

Шериф побелел от злости. Ясное дело, он бы предпочел, чтобы в руке у него оказалась не плетка, а кольт.

— Не дури, ты у нас на мушке! — предостерег Энди. — Разойдемся по — хорошему.

— Кто вас выпустил? Ты знаешь, как я должен поступить при попытке к бегству? Знаешь, что мы на Юге делали с беглецами? Мы травили их собаками, как шакалов. А потом подвешивали возле плантации, чтобы всем было видно! И трупы висели, пока не начинали разваливаться…

Брикс, не отвечая, следил за тем, как шериф запихивает плетку за голенище. Вот его руки вернулись к поводьям, но правая тут же легла на пояс.

Шериф гордо откинулся в седле, выставив локоть. Он хотел изобразить подлинного аристократа, и при этом переместить пальцы поближе к рукоятке револьвера. Он собирался произнести гневную, хотя и бессмысленную, речь, не для того, чтобы заставить беглецов вернуться в клетку, а только чтобы отвлечь их внимание— и тогда, чем черт не шутит, можно попытаться…