— Вряд ли. Не надо меня утешать всякой чепухой, Хьюго, я не ребенок.

Он слегка отпрянул и взмолился:

— Сжалься надо мной, Элис. Мы же с тобой решили, что тебе будет здесь лучше и безопасней, если у Кэтрин родится ребенок. Теперь она довольна, ее положение обеспечено, и мы с тобой можем быть вместе.

— Тайно! — ожесточенно воскликнула Элис. — Прячась по дальним углам. Или, может, здесь, в темноте среди грядок, вздрагивая при каждом звуке?

— А кому какое дело? — Хьюго пожал плечами. — Я люблю тебя, Элис, и хочу тебя. Я исполнил свой долг перед супругой, она больше не станет ко мне приставать. Я подарю тебе дом в городе и, если хочешь, стану по ночам навещать тебя. Ты сама знаешь, что пожениться мы никогда не сможем, но, по крайней мере, будем любить друг друга. Я хочу тебя, Элис, кроме тебя, мне никто не нужен.

Высвободив ладони из его рук и сунув их под накидку, она ответила:

— Я мечтала стать тебе женой. Твой отец получил сегодня письмо от епископа, где говорилось, как аннулировать твой брак. Еще недавно мы могли бы избавиться от Кэтрин. Она могла бы убраться. Я хотела стать хозяйкой, лежать с тобой в постели в твоем доме, а не в каком-то домишке в городе.

Хьюго взял ее за плечи и осторожно потряс.

— Опомнись, моя Элис. Ты рассуждаешь как человек, задумавший запрыгнуть сразу на верхнюю ступеньку лестницы. Мне от тебя нужна только любовь, я тоже мечтаю лежать с тобой рядом. Я лег бы с тобой и в канаве или прямо сейчас на этих травках. Чего ты хочешь: меня или мое имя?

Секунду Элис не двигалась, затем бросилась в его объятия и выдохнула:

— Тебя!

Он крепко обхватил ее, и сразу холод и тупая боль в животе исчезли — все накрыла огромная волна желания.

— Тебя, — повторила она.

— Мы что-нибудь придумаем, найдем выход, — нежно пообещал Хьюго. — Не надо бояться, Элис. Мы отыщем способ быть вместе, мы будем любить друг друга. Ни о чем не беспокойся.

Тесно прижавшись к нему под плащом и согревшись, Элис положила голову ему на плечо и прошептала:

— Если бы она умерла. Если бы она умерла…

Хьюго сразу застыл, отодвинулся и вгляделся Элис в лицо, в ее невинные синие глаза.

— Не дай бог такое несчастье, — твердо заявил он. — Не думай, что я хотел бы так от нее избавиться, Элис. Если воображаешь, что я допущу такое, ты ошибаешься. Хотя, признаюсь, сама мысль не кажется мне странной. Я желал ей смерти много и много раз, однако больше с досады и несерьезно. И любой, кто поднимет руку на Кэтрин, будь то мужчина или женщина, станет мне заклятым врагом. Я ненавижу ее, но она моя жена. Она леди Кэтрин Каслтонская. Я обязан защищать ее. И я приказываю тебе, я требую: делай все для ее здоровья, все, что в твоих силах, чтобы она была довольна и счастлива. Она такая же женщина, как и ты, Элис. Она тоже способна на чувство, она может любить, как и ты, как и любой другой. Да, она жадная, возможно, мы с ней предаемся извращениям и излишествам в постели, пусть так. Но женщина она неплохая. И преждевременной смерти не заслуживает. Забудь об этом. Она доверилась тебе, твоему попечению и заботам.

Элис кивнула.

— Клянешься защищать ее? — спросил Хьюго, заглядывая ей в глаза.

— Клянусь, — ответила Элис и ощутила сухость во рту — верный признак того, что клятва ее пустая.

— Я должен идти, — заторопился Хьюго. — Меня скоро хватятся. Встретимся завтра, Элис, приходи утром на конюшню, мой егерь заболел, ты осмотришь его, и мы сможем побыть вместе.

Он нежно коснулся ее губ, быстро поцеловал, повернулся и был таков. Дверь, ведущая в зал, хлопнула. Она снова осталась одна посреди грядок.

— Если бы она умерла… — тихо сказала Элис, стоя посреди залитого лунным светом огорода и вдыхая холодный воздух. — Если бы она умерла, он бы обязательно на мне женился.

На следующий день Элис не сразу отправилась в конюшню. Леди Кэтрин пожаловалась на боль в спине и велела знахарке растереть ее маслом и экстрактами трав. Девушка трудилась над широкой мягкой спиной госпожи, и ее нетерпение все возрастало. Лежащая ничком леди Кэтрин вздыхала и постанывала от удовольствия и все никак не отпускала ее. Руки Элис были жесткими, в них не было больше той магической целебной силы, злость иссушила ее. Элис с отвращением касалась плоти этой женщины и едва сдерживала желание ее ударить. Закончив втирать масло, она увидела, что вся спина госпожи покрыта красными полосами.

— Очень хорошо, Элис, — похвалила миледи, совершенно довольная; такое с ней редко случалось.

Сделав реверанс, девушка собрала свои масла с благовониями в корзинку и быстро, как кошка, выскочила из комнаты. Она чуть ли не швырнула корзинку в руки Моры, побежала к лестнице, затопала вниз по каменным ступенькам, пересекла зал, распахнула кухонную дверь и припустила к конюшне. Но Хьюго там не было. Какой-то малый на конюшне улыбнулся ей придурковатой улыбкой.

— А где молодой лорд? — обратилась к нему Элис. — Он был здесь?

— Уехал, — сообщил рабочий. — Давно уже.

Задрожав от досады, Элис спрятала руки в рукава и щелкнула пальцами.

— Давно, очень давно, — добавил рабочий.

Девушка повернулась и поплелась обратно в замок.

Стойло любимой лошади Хьюго пустовало, видимо, ждал он недолго. Ей до боли стало обидно, что он так быстро уехал. Она знала, что при необходимости прождала бы его хоть сутки.

Встретились они уже за обедом, в полдень. Хьюго страдальчески улыбнулся и подмигнул ей, но они не обменялись ни словом. Ближе к вечеру, когда уже смеркалось, он сел на лошадь, свистнул своих борзых и во весь опор поскакал вдоль реки в долину. Увиделись они только за ужином. Элис сидела за небольшим столиком с другими дамами и созерцала затылок Хьюго, заросший черными кудрями. Она живо представляла себе эти мягкие, шелковистые волосы у себя в пальцах и мечтала, как гладит его затылок. Сжимает и трясет его голову, горя желанием… и гневом. Из-за стола они встали рано, и после ужина Хьюго заглянул в дамскую галерею.

— У меня опять болит спина, — слабым голосом пожаловалась леди Кэтрин.

Опершись о руку мужа, она медленно удалилась к себе в спальню. Дверь за ними захлопнулась, но острые глазки Элис успели заметить, что Хьюго нежно обнимал жену за талию. Девушка ждала, что он выйдет пожелать ей и остальным дамам, собравшимся вокруг камина, спокойной ночи, но дверь не открывалась. Элис чувствовала на себе насмешливый взгляд черных глаз Моры.

— Да, он вдруг стал с ней очень ласков, — заявила Элиза, держа во рту шелковую нитку вышивки. — Когда она забрюхатела, больше не слышно ни шлепков, ни криков, ни ругательств.

Элис снова посмотрела на плотно закрытую дверь и нехотя ответила:

— Он должен обращаться с ней бережно. Ему нужен наследник, и миледи надо блюсти себя, по крайней мере, в ранние сроки.

Мора отхаркнула и сплюнула в огонь.

— Он доволен, — презрительно бросила она. — И будет доволен еще больше, когда живот у нее растолстеет. Будет представлять, что в этом животе лежит его ребенок. И надувшиеся груди ему понравятся, и раздобревшее тело. Мужчины сами как дети. Будет сосать ей груди и елозить по круглому животу, сам уподобится младенцу. Он теперь не мужчина, он маленький мальчик, заполучивший новую игрушку.

Элиза захихикала. Элис промолчала. Дамы продолжали шить, то и дело поглядывая в сторону спальни и прислушиваясь, что там происходит.

Наконец дверь распахнулась, и показался Хьюго.

— Миледи устала, — сообщил он и посмотрел на Мору. — Ты или Элис приготовьте ей отвар, чтобы она уснула. Ей надо отдохнуть.

Старуха кивнула в сторону своей воспитанницы. Хьюго улыбнулся девушке открытой, доброй улыбкой и сказал:

— Спасибо, Элис. Подашь, когда будет готово.

Он повернулся на каблуках и скрылся в спальне жены.

Сделав отвар, Элис попросила Рут отнести его, а сама ждала у камина — не появится ли снова Хьюго. Но он так и не вышел. Той ночью впервые за все время этого брака без любви он оставался в постели жены до утра. Впервые в жизни леди Кэтрин спала, положив голову на плечо мужа; ее каштановые волосы разметались по его груди.