— Я так и думала, — бросила она с ядовитой злобой. — Я так и знала.

Хьюго отступил назад.

— Сударыня, я…

Управляющий и Хьюго обменялись быстрыми взглядами, и карлик заспешил наверх к покоям старого лорда, не желая вмешиваться в семейный конфликт.

— Не стоит притворяться, — гневно продолжала Кэтрин. — А я все удивлялась: откуда у этой девки влияние и на тебя, и на старого лорда? Теперь поняла: она спала с вами обоими. — Губы Кэтрин исказились. — Спала с обоими! Он спал с ней, потому что впал в старческий маразм, а ты просто ни одной юбки не пропускаешь. Как только я увидела ее в платье той шлюхи, сразу поняла, что к чему. Но я ждала, наблюдала. Ты глаз с нее не сводил, и мне стало ясно, что у тебя на уме. Господь все видит, а я на это достаточно насмотрелась. Господь видит, как ты пялишься то на одну, то на другую, как гнусно ухмыляешься и облизываешься. Как ты глядел на нее! Как тащил на руках с праздника! До самой постели донес, верно? И заплатил этой дуре Элизе, чтобы она отвернулась. Заплатил, чтобы притворилась слепой, а потом наврала мне и смеялась надо мной в кулачок. Заплатил, чтобы она помогла этой девке!

Кэтрин кинулась на мужа и залепила ему звонкую пощечину. От удара голова Хьюго покачнулась, но на ногах он устоял.

— А как же я? — Страстный шепот Кэтрин сменился приглушенным криком ярости. — Как же я? На меня ты так никогда не смотрел! В мою комнату с такой улыбочкой никогда не входил! Каждая девка в замке может похвастаться, что ты раздевал ее своим гнусным, похотливым взглядом. Каждая потаскушка в городе, каждая деревенская девка раскидывала перед тобой свои грязные ноги, а на меня, на свою законную жену, ты и внимания не обращал! — Кэтрин схватила мужа за плечи. — На меня ты даже не смотришь!

Молодой лорд безмолвствовал. Слезы потекли по щекам миледи; она изо всех сил трясла его и повторяла:

— На меня ты не смотришь.

Но Хьюго стоял неподвижно, как скала, даже не пошевелился.

— О боже! — воскликнула она с неожиданной страстью. — Хьюго, сделай и со мной то же, что ты делаешь с ней. Возьми меня прямо здесь.

Она шагнула в тень, в укромное местечко рядом с лестницей, лихорадочно задрала платье, потом схватила шнурок на его штанах, притянула его за гульфик, придвинулась бедрами к этой украшенной вышивкой детали мужского туалета и застонала, как только жесткая ткань коснулась ее.

— Сделай же это, сделай немедленно, — отчаянно проговорила она.

Хьюго оттолкнул ее и отпрянул. Несмотря на мрак, он прекрасно видел ее застывшее, словно вырезанное из камня, лицо.

— Ну хватит, — спокойно произнес он. — Я не тронул эту девушку, не бойся и не слушай, что там болтают твои дуры. Я пальцем ее не коснулся. Донес до кровати, снял с нее платье, накрыл пледом и ушел.

Леди Кэтрин пошатнулась, будто он наотмашь ее ударил. Она отпустила и расправила задранный подол. Дышала она еще тяжело, но ровный голос мужа подействовал на нее, как холодная вода. Лицо ее побелело и стало напоминать маску.

— Ты снял с нее платье и не воспользовался этим? — уточнила она, будто не веря своим ушам.

Молодой лорд молча кивнул, повернулся и стал спускаться по лестнице.

— Хьюго!

Леди Кэтрин поспешила следом и на нижней ступеньке вцепилась ему в руку.

— Хьюго, скажи, что не хочешь ее, поэтому не тронул!

Он остановился, на его губах показалась обычная холодная усмешка.

— Вы уж определитесь, миледи, — ледяным тоном заявил он. — Сначала ты бранишь меня за то, что я переспал с ней, а теперь не можешь простить, что я этого не сделал.

Кэтрин тихо застонала и потянула его за камзол.

— Ну пожалуйста! — взмолилась она. — Я хочу знать, что было между вами на самом деле. Я не вынесу неизвестности. Не вынесу мысли о том, что ты…

— Чего ты не вынесешь? — перебил он. — Не вынесешь, что я переспал с ней, или не вынесешь, что не переспал? И как мне, сударыня, вам угодить?

Она смотрела на мужа так, будто не поняла ни единого слова.

— О господи, Хьюго, — наконец ответила Кэтрин с какой-то жадностью в голосе. — Я не хочу, чтобы ты спал с ней. Но больше всего не хочу, чтоб ты жалел ее. По мне, уж лучше бы ты изнасиловал ее, чем пожалел. Когда ты так с ней обращаешься, я не понимаю тебя. Не понимаю, что это значит! Что творится у тебя в голове, когда ты так ласков с ней и деликатен? Лучше бы ты изнасиловал ее, сделал ей больно, порвал у нее все внутри, утоляя свою похоть! А ты так церемонишься с ней.

Хьюго заглянул в глаза супруги; лицо его передернулось от отвращения и презрения.

— Так ты хочешь, чтобы я безжалостно изнасиловал ее? — удивленно спросил он. — Юную шестнадцатилетнюю особу, которую ты должна опекать… ты, значит, хочешь, чтобы твой муж порвал у нее все внутри? Боже мой, сударыня, вы скверная женщина.

Кэтрин разинула рот и отпрянула к каменной стене.

— Я не тронул ее, потому что она была такая тепленькая, такая нежная, — тихо пояснил Хьюго. — Ей приснился сон, в котором она предсказала мне будущее, мне и себе самой. Через год мой отец умрет, и хозяином здесь стану я. И она подарит мне сына.

— Не-ет… — простонала леди Кэтрин, коленки ее подогнулись, и она опустилась на пол.

— И зарубите себе на носу, леди, — безжалостно продолжал Хьюго, — вы ударили меня в последний раз в жизни. Ваши дни здесь сочтены. И ваше место в моей постели займет эта девушка из Боуэса.

— А мое приданое… — пролепетала Кэтрин. — А мои земли…

— К черту твои деньги! — выругался Хьюго. — К черту земли! Провались вместе с ними. Мне нужна девушка из Боуэса, и я поставлю на карту все, даже сам замок, чтобы получить ее.

Он бросился прочь и скрылся в караульной комнате.

Долго еще леди Кэтрин сидела на каменных ступеньках; наконец она поднялась, медленно, неуклюже, словно превратилась в совершенную старуху. Холодный свет луны над горизонтом проникал сквозь бойницы, освещая ее мстительное лицо с крючковатым носом. Из ее уст прозвучало слово, самое страшное и опасное в этом страшном и опасном мире:

— Ведьма.

Лорд Хью грелся у камина в своей комнате, когда к нему, даже не постучав, вихрем влетела леди Кэтрин. Он оторвал взгляд от огня, увидел перед собой невестку и удивленно выгнул бровь.

— Я посылал за Элис, у меня есть для нее работа, — заметил он.

— Она больше не может быть вашим секретарем, — сообщила Кэтрин; ее голос трепетал от скрытой страсти. — Мне надо побеседовать с вами, милорд. Прикажите разыскать ее и представить перед судом.

— А что она натворила? — усталым голосом осведомился лорд Хью. — Сбежала? Из ваших покоев что-нибудь пропало?

— Хуже, — прошипела Кэтрин. — В тысячу раз хуже.

Она надеялась произвести на старого лорда мощное впечатление, однако тот был совершенно спокоен.

— Милорд, я обвиняю ее в тягчайшем преступлении, — заявила Кэтрин; желание уничтожить Элис было таким сильным, что она задыхалась. — Я обвиняю ее в преступлении даже более тяжком, чем убийство.

— Интересно, — обронил старый лорд.

— Она ведьма.

В жарко натопленной комнатке на мгновение повисло оглушительное молчание.

— Я не верю, — решительно ответил он.

Но Кэтрин, как гадюка, атакующая свою жертву, немедленно воспользовалась его секундным колебанием.

— А-а, значит, вы сами ее подозреваете, — торжествующе заключила она. — Элис была к вам ближе всех. И вы сами подозреваете ее в колдовстве.

— Вовсе нет, — отозвался старый лорд, но без должной уверенности.

— А я открыто ее обвиняю! — Голос Кэтрин звенел, как надтреснутый колокол. — Я обвиняю ее в колдовстве! Она околдовала моего мужа. Только что он ударил меня по лицу и сказал, что не успокоится, пока Элис не будет принадлежать ему. Что это, как не самое настоящее колдовство, милорд? И жертва здесь — ваш собственный сын.

Легкий румянец снова вернулся на щеки старого лорда.