— Тут уж никакое снадобье не поможет, — пожала плечами Мора. — Похоть порой можно отвести, но если замешана жестокость или желание поиграть, просто так не справиться. Он будет забавляться, где захочет и с кем захочет. А тебе придется потерпеть.

— Дело не только в нем одном, — пожаловалась Элис. — Эта ведьма, его жена, обещает выделить мне приданое и выдать замуж. Я думала, она просто угрожает, чтобы я держалась подальше от ее мужа, черт бы его побрал, но одна из ее дам, Элиза, жена военного, обмолвилась, что леди Кэтрин велела какому-то офицеру подыскать мне мужа.

— Вряд ли это возможно, разве что сам старый лорд разрешит, — успокоила ее Мора.

— Да, — согласилась девушка. — Но если солдату скажут, что мы с ним уже практически обручены и что леди Кэтрин обещает за мной приданое, и если потом мы случайно останемся вдвоем…

Мора кивнула.

— Тогда он изнасилует тебя, и ты, возможно, забеременеешь, а то еще и сифилис подхватишь, и все, битва проиграна, прощай мечты об аббатстве, — мрачно усмехнувшись, заключила она. — С животом или язвами на твоем хорошеньком личике в монашки тебя никто не возьмет.

— Есть кое-что еще, — печально продолжала Элис. — Хьюго обсуждает со мной свои планы и замыслы, искушает стать его сообщницей. Он совращает меня всякий раз, когда я вижу его.

— Толкает на грех? — уточнила Мора.

— Сама не знаю! — воскликнула Элис. — На грех, или флирт, или того хуже!

— Хуже?

Элис наклонилась к самому уху Моры и зашептала:

— А что, если он подстрекает меня, планирует заставить сделать что-нибудь против старого лорда? Вдруг он хочет, чтобы я шпионила за старым лордом, копировала его письма? Что, если он принимает меня за пешку в их семейной игре?

Мора пожала плечами.

— А ты разве не можешь отказаться? — удивилась она. — Открыться старому лорду и попросить у него защиты?

Девушка метнула на старуху яростный взгляд. Та внимательно вгляделась в бледное, напряженное лицо воспитанницы, в ее глаза, где светилось некое новое для нее чувство, очень напоминавшее голод.

— Так вот оно что, он подцепил тебя, ты уже готова заглотнуть наживку, ну наконец-то! — вдруг догадалась она и расхохоталась. — Так ты сохнешь по нему! Ах ты, моя монашенка. Ты вожделеешь к нему и потому боишься попасть в ад. Твоя Матерь Божья не смогла остановить тебя, не избавила от жара между ножек. У твоего Боженьки, значит, нет лекарства от этого.

Элис мрачно кивнула.

— Да, я вожделею, сохну, — с горечью подтвердила она. — Теперь и сама понимаю, что это так. Когда я пришла к тебе за травами, я уже боялась этого. Но надеялась, что смогу выбросить Хьюго из головы и все будет в порядке. А потом мне показалось, что я заболела, какая-то странная болезнь, внутри все горит, и ночью никак не заснуть. И аппетит пропадает. Увижу его — и как будто сразу теряю сознание. Когда его нет, хожу сама не своя, душа болит, так и хочется побежать к нему. Я попалась в ловушку, Мора. Черт бы его побрал, но он поймал меня.

Старуха тихонько свистнула, словно призывая на землю бурю.

— Ну так дай ему, и все дела, — просто посоветовала она. — И избавишься от своего жара. Говорят, это помогает. Представь, что перед тобой бутылка вина, которую надо прикончить, и напейся до рвоты, потом и приближаться к нему не захочешь. Я могу подсказать, как переспать с ним и не забеременеть. Дай ему, и насытишь свой голод. Почему нет?

— Да потому, что я невеста Христова, — сквозь зубы процедила Элис. — Риск большой: попробуешь раз, потом два, а вдруг и сотни раз окажется мало. Я монахиня. Мне вообще здесь, в миру, не полагается быть, вот в чем дело. Мне даже взглянуть на мужчину нельзя. А я тут… насмотрелась всякого, теперь только и вижу его и хочу его больше жизни, представляешь? Но я все равно невеста Христова, молодой лорд должен оставить меня в покое. Тебе легко забыть про мои обеты, Мора! А я не забыла!

Старая знахарка пожала плечами — она не чувствовала за собой никакой вины.

— Ну и что ты собираешься делать?

— Ему я не доверяю, но еще больше боюсь ревности его жены, — рассуждала Элис. — Надо найти способ выпутаться из паутины, которую плетут вокруг меня. Куда ни повернусь — я в западне, со мной играют, как кошка с мышью, это делают все, все до одного. Нашли такую деревенскую дурочку. Мной только пользуются. У старого лорда я единственный друг и верный союзник. По его словам, я принадлежу ему со всеми потрохами, нахожусь у него в руках, потому что боюсь обвинений в ереси, боюсь, что меня выдадут как беглую монашку. А молодой лорд намерен соблазнить меня и использовать против отца, а может, просто со мной переспать, он любит необременительные развлечения. Леди Кэтрин мечтает бросить меня в лапы какого-нибудь насильника в наказание за то, что старый лорд благоволит ко мне, а молодой глаз на меня положил. Я должна найти силы и выпутаться, Мора. Ведь я здесь как младенец среди волков.

— Тебе нужна женская сила, как и мне когда-то, — ответила Мора. — Твой Христос не поможет тебе. Во всяком случае, сейчас. От настоящей опасности и мужской похоти Он не спасет. Тебе нужна другая сила. Сила древней богини.

— У меня нет выбора, — вздохнула Элис.

Холодный воздух вокруг нее, казалось, застыл и не двигался.

— Нет у меня выбора, — повторила она. — До сих пор меня гнали и гнали и теперь загнали в тупик. Приходится прибегать к любым средствам, имеющимся под рукой. Дай мне то, что принесла.

Мора осторожно огляделась: на лугу было пусто, за спиной глухо слышался шум базара. Никто не видел их. Она развернула тряпицу, и Элис разинула рот.

На тряпице лежали три безупречно вылепленные фигурки, исполненные с таким искусством, что впору было сравнивать со статуями в церкви. Сходство было поистине изумительным. Холодные, резкие черты лица леди Кэтрин, платье с задранным подолом были вырезаны из воска с поразительным мастерством. На груди платье было открыто, голые ноги раздвинуты. На лобке Мора сделала несколько царапин, намекая на волосы, влагалище представляло собой непропорционально глубокую дыру, проделанную нагретым шилом.

— Они друг другу будут в самый раз, — произнесла Мора и противно захихикала.

Далее она продемонстрировала Элис фигурку молодого лорда Хьюго. Его лицу она придала упрямое, жесткое выражение — таким его боялись все обитатели замка, и Элис в том числе. Но вокруг глаз виднелись тонкие морщинки, и казалось, он вот-вот улыбнется. Мора слепила ему и пенис, большой, как гульфик.

— Ему, наверное, очень хотелось бы иметь такой на самом деле! — веселилась Мора.

Она взяла фигурки и показала девушке, как они вставляются одна в другую.

— Так можно отвести его похоть от себя и направить к ней, — удовлетворенно сообщила старуха. — Пока они будут лежать вот так, ты в безопасности.

Была еще третья фигурка, старого лорда.

— Он сейчас намного худее, — грустно заметила Элис. — Совсем похудел, да и постарел тоже.

— Я давно не видела его, — отозвалась Мора. — Можешь сама придать ему любой вид, какой пожелаешь. Возьми нагретый нож и вырезай на здоровье, а пальцами помогай. Но будь осторожна.

Девушка с неприязнью смотрела на три маленькие скульптурки. Потом оторвала лорда Хьюго от леди Кэтрин и снова завернула их в тряпицу.

— Что значит, осторожна? — уточнила она.

— Как только они стали твоими, как только ты признала их живыми, просто уменьшенными копиями настоящих, что бы ты с ними ни делала, в жизни все будет происходить точно так же, — прошептала Мора. — Хочешь смягчить сердце старого лорда — вырежи из его груди маленький кусочек воска, слепи сердечко и нагревай его, пока оно не расплавится и по капле не стечет обратно в ямку, откуда было взято. Наутро лорд станет с тобой ласковым, словно женщина со своим новорожденным ребенком.

Глаза Элис широко распахнулись.

— И так можно делать со всеми? — удивилась она. — То есть если я стану колоть леди Кэтрин в живот, то она заболеет? А если размягчу член молодого лорда, он станет импотентом?