Бену ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Иначе Ханнафорд сочтёт, что он сопротивляется. Состояние Деллен во внимание не принималось.
Наверх Бен отправился пешком, не стал вызывать лифт. Так у него есть время подумать. Полиции лучше не знать об их семейных делах.
Бен тихо постучал в дверь спальни, но жена не откликнулась. Он вошёл в тёмную комнату, приблизился к кровати и включил лампу. Деллен лежала на спине, в той же позе, в какой он её оставил. Одной рукой она прикрывала глаза. Рядом с ней на тумбочке были две упаковки с таблетками и стакан воды. На кромке стакана отпечаталась красная помада.
Бен сел на край кровати. Жена не шелохнулась, но её губы зашевелились, и Бен понял, что она не спит.
— Полиция здесь, — сообщил он. — Хотят пообщаться с нами. Тебе придётся спуститься.
Голова Деллен чуть двинулась.
— Я не могу.
— Ты должна.
— Я ужасно выгляжу.
— Деллен!..
Она опустила руку, сощурилась от света и отвернулась.
— Не могу, ты же понимаешь, — настаивала Деллен. — Если только сам хочешь, чтобы они видели меня такой.
— Как ты можешь так говорить, Делл?
Бен положил руку на плечо жены и почувствовал, как напряглось её тело.
— Если только сам хочешь, чтобы они видели меня такой, — повторила Деллен и повернула голову к мужу. — Потому что ты предпочитаешь меня такой. Ты меня такой любишь. Мне даже кажется, что это ты подстроил смерть Санто, чтобы я такой стала. Тебе это выгодно.
Бен резко поднялся и отвернулся, пряча лицо от жены.
— Извини, Бен, — тут же раскаялась Деллен. — Сама не понимаю, что на меня нашло. Почему ты меня не бросишь? Ты ведь всегда об этом мечтал. Ты носишь наш брак, словно власяницу. Зачем?
— Прошу тебя, Делл.
Бен и сам не знал, о чём её просит. Он утёр нос рукавом рубашки и повернулся к жене.
— Позволь, я тебе помогу. Они не уйдут, пока не встретятся с тобой.
Бен не добавил, что визит полиции наверняка далеко не последний. В любом случае они приедут поговорить с Керрой. Главное, чтобы Деллен больше не трогали. Он не может этого допустить. Он должен присутствовать при беседе полиции с Деллен. Если полицейские прибудут позже, есть вероятность, что Делл будут допрашивать без него.
Бен открыл шкаф и вынул одежду для жены: чёрные брюки, чёрный свитер, чёрные туфли. Достал и бельё.
— Давай я тебе помогу.
Так было все их годы. Он всю жизнь служил Деллен. Она к этому привыкла.
Бен откинул одеяло. Жена была голой, он почувствовал её запах, однако взглянул без похоти. Перед ним была не та пятнадцатилетняя девушка, с которой он катался в дюнах среди тростников. Сейчас её тело выражало отвращение, которого не чувствовалось в голосе. В её телесной оболочке он увидел отчуждение и протест.
Бен отвёл назад руку жены и поднял её. Деллен заплакала. Это был беззвучный некрасивый плач. Рот растянулся, нос покраснел, глаза сузились.
— Если хочешь, уходи. Я тебя не держу. И никогда не держала.
— Тсс, — успокаивал Бен.
Он продел руки жены в лямки бюстгальтера. Она ему не помогала. Бен вынужден был поднять её тяжёлую грудь и засунуть в чашечки, затем застегнул лифчик у неё на спине. Надел остальную одежду. Когда Бен поднял Деллен на ноги, она наконец-то ожила.
— Я не могу позволить им видеть меня такой, — снова произнесла Деллен, но теперь тон её голоса был другим.
Она села к туалетному столику, застучала флакончиками, зазвенела украшениями, взяла в руки щётку. Яростно причесала спутанные длинные белокурые волосы и уложила их, придав форму шиньона. Затем зажгла маленькую бронзовую лампу, которую Бен подарил ей на Рождество, склонилась над зеркалом, припудрила лицо, подкрасила тушью ресницы и нанесла нужную помаду.
— Хорошо, — заключила Деллен и повернулась к мужу.
Она была полностью в чёрном, но с красными губами. Очень красными. Как кровь.
Готовясь к расследованию, Би Ханнафорд скоро узнала, что её помощники констебль Макналти и сержант Коллинз — клоны Стена Лорела и Оливера Харди [17]. Понимание этого снизошло на неё после того, как констебль Макналти с сентиментальным выражением лица заявил, что сообщил семье жертвы: парень погиб не в результате несчастного случая, а был убит.
Би уставилась на Макналти, не поверив своим ушам. Потом сообразила, что это не оговорка: констебль действительно открыл все подробности людям, которые могли быть подозреваемыми. Би взорвалась. Ей хотелось задушить Макналти. Она ядовито спросила, чем он вообще занимается целый день — мастурбирует в общественных туалетах? Потому что такого жалкого полицейского она ещё не встречала. Понимает ли он, в какое положение их всех поставил? Под конец Би приказала констеблю идти с ней и держать рот на замке, пока она не разрешит ему говорить.
Макналти наконец-то проявил благоразумие. С того момента, как они появились в бывшей гостинице короля Георга — это убогое здание, по мнению Би, разумнее было бы снести, — констебль Макналти не проронил ни слова. Он даже что-то заносил в блокнот, пока в ожидании Бена Керна с женой инспектор общалась с Аланом Честоном.
Честон не скупился на подробности. Ему двадцать пять лет. Вырос в Кембридже, единственный ребёнок вышедшего в отставку физика («Это мама», — сказал он с гордостью) и вышедшего в отставку университетского библиотекаря («Это папа», — уже другим тоном пояснил он). Учился Алан в Тринити-холле, затем поступил в Лондонскую школу экономики, работал в отделе маркетинга Бирмингемской корпорации, пока его родители после отставки не переехали в Кэсвелин. Тогда он переселился в Корнуолл, к ним поближе. У Алана дом на Лэнсдаун-роуд. Он его обновил и подготовил для будущей жены и детей, а пока снимает комнату в конце Брейкуотер-роуд.
Глядя, как констебль Макналти прилежно записывает его слова в блокнот, Алан продолжил:
— Это большой розовый коттедж в конце улицы, напротив канала. Мне разрешают пользоваться кухней. Хозяйка настроена ко мне весьма либерально.
Би поняла так, что у хозяйки современные взгляды, а потому Алану и дочери Керна разрешено там встречаться.
— Мы с Керрой собираемся пожениться, — добавил Алан, словно предупреждая возможные обвинения.
Должно быть, ему показалось, что инспектор усомнилась в добродетели Керры.
— Очень мило. А что Санто? — спросила Ханнафорд. — Какие у вас были с ним отношения?
— Потрясающий парень, — ответил Алан. — Его трудно было не любить. Не интеллектуал, но очень жизнерадостный, его весёлость заражала, людям нравилось с ним общаться.
«Joie de vivre» [18], — подумала Би и продолжила расспросы:
— А вам? Вам нравилось с ним общаться?
— Мы с ним редко виделись. Я ведь партнёр Керры. Но разговаривали мы всегда дружелюбно. У нас были разные интересы. В нём было больше развито физическое начало, а во мне — умственное.
— И это позволяет вам лучше справляться с бизнесом? — поинтересовалась Би.
— Да, конечно.
— Как, например, этот бизнес.
Молодой человек не был идиотом. В отличие от Стена и Олли, которых ей навязали, он мог отличить кукушку от ястреба, каким бы ни было направление ветра.
— Мне кажется, Санто почувствовал облегчение, когда узнал, что я собираюсь занять это место. Я снял с него напряжение.
— Что за напряжение?
— Санто приходилось работать с матерью, а он этого не хотел. По крайней мере, он дал мне это понять. Для таких обязанностей Санто не годился.
— И как вы сработались? Ладите с миссис Керн?
— Ну разумеется.
С этими словами Алан уставился на инспектора и замер в неподвижной позе. «Почему он врёт?» — удивилась про себя Би.
— Мне хотелось бы взглянуть на скалолазное снаряжение Санто. Где я могу его посмотреть, мистер Честон?
— Извините, но я не знаю, где он держал снаряжение.
Би снова призадумалась. Ответил Алан незамедлительно, словно ждал этого вопроса.
