Донован пытливо всматривалась в него, прикидывая: не пора ли сменить тему? Но любопытство победило.
— Отчего умерла твоя мама? — не выдержала она.
Адам медленно покручивал бокал — по стенкам сердито вскипали крохотные пузырьки шампанского.
— Покончила с собой. Бросила меня одного — окончательно и бесповоротно. Мне было тогда всего три года. К счастью, я был слишком маленький, чтобы запомнить ее. Фотографии, правда, сохранились.
— Мне очень жаль.
— Ладно, забудь, — вздохнул Адам. — Теперь я уже достаточно взрослый, боль притупилась, я научился смотреть на вещи отстраненно. И стараюсь не думать об этом вовсе. Какой смысл? Что случилось, то случилось. К счастью, нашлось кому позаботиться обо мне.
Сняв очки, Адам уронил их на стол и потер лицо руками. Потом взглянул на Сэм, и она вдруг заметила, какие у него красивые глаза. Светло-карие с зеленоватым отливом. Потянувшись через стол, Адам взял ее за руку и улыбнулся:
— Давай выберем тему повеселее. Расскажи о себе. А ты откуда родом?
Ладонь Сэм тонула в его руках, и, хотя прикосновение его было приятным, Донован почувствовала себя неловко и засмущалась:
— Я, как и ты, здешняя. Родилась и выросла в Лондоне. В предместье Туикнем. Родители у меня — учителя, оба сейчас на пенсии.
— А есть братья? Или сестры?
— Сестра есть, ее зовут Клэр. Она на два года старше меня. Адвокат в крупной фирме в Сити.
— Вы с ней близки?
Донован кивнула, мягко вытянула руку, якобы затем, чтобы взять бокал:
— Мы с ней очень разные, но почти всегда умудряемся ладить. Живем в одном доме.
— В Хаммерсмите, ты говорила?
— Правильно. Дом принадлежит Клэр, но я тоже вношу за него свою долю по ипотеке.
— Она похожа на тебя? Хоть немножко?
— Ни капельки! — расхохоталась Донован. — И не догадаешься, что мы сестры. Клэр — высокая, почти пять футов девять дюймов, с темными кудрявыми волосами. Она на отца похожа. А я, ну…
Она пожала плечами.
— По-моему, ты прелестна. — Глядя Сэм в глаза, Адам снова взял ее за руку, ласково поглаживая ладонь. — У тебя такая гладкая и мягкая кожа.
К щекам Сэм прилила кровь. К счастью, прежде чем она успела ляпнуть какую-нибудь глупость, появился официант с шербетом для нее и сыром для Залески.
Когда Тарталья покидал паб «Пес и кость», зазвонил его мобильник. Он разобрал женский голос, что-то бубнящий в трубку.
— Кто говорит?
— Это детектив-инспектор Марк Тарталья? — на этот раз погромче произнес голос.
— Минутку, — попросил он. — Тут ничего не слышно. — Марк вышел за дверь, укрылся под козырьком от дождя и плотно прижал трубку к уху.
Быстро, задыхаясь, женщина назвалась: Никола Слейд. Только тут он спохватился, что собирался перезвонить ей.
— Я разговаривала с женщиной-полицейским из вашего отдела, и она сказала, что вы мне перезвоните. Вы так и не позвонили, и она дала мне ваш номер. Ничего, что я вам сама звоню?
— Рад, что вы позвонили. Извините, я был занят, разговаривал со свидетелем…
— Простите, что беспокою вас, но это важно. А дозвониться до сержанта Донован я никак не могу. Помните, я рассказывала вам про мужчину, которого видела с Мэрион? Того, в которого она была так влюблена? Знаете, а ведь я видела его тогда в полицейском участке, да не сразу сообразила, что это он. — Никола будто с подружкой болтала о всяких пустяках, а на самом деле сообщала важнейшую информацию. — Вчера ночью мне приснился сон про Мэрион, и… днем меня вроде как по голове стукнуло! Понимаете, он так сильно изменился. Другой имидж, и все такое.
— Вы узнали кого-то в ряду опознаваемых?
— Да нет! Я же сказала вам, там его не было. Это тот мужчина, с которым вы разговаривали, когда я стояла около стойки дежурного с сержантом Донован. Вы и тот мужчина вместе вышли из участка. Вспомнили?
Тарталью при этих словах точно ледяной водой облили, он вздрогнул. Разгадка все время лежала у них перед носом, на самом виду! Узор окончательно сложился, все сошлось! Какими они были тупыми болванами! Кончеными идиотами! Лаура Бенедетти, Элли Бест, Джемма Крамер, Иоланда Гарсиа. Все сходится!
— Мисс Слейд, вы абсолютно уверены, что это тот самый мужчина? Ведь вы его раньше близко не видели.
— Выглядит он действительно совсем по-другому. — Никола словно бы оправдывалась, что не узнала его сразу. — Но сейчас я абсолютно уверена: это он. Иначе я не стала бы вам звонить.
Когда они вышли из ресторана, Адам, глядя на Сэм с улыбкой, взял ее под руку.
— Если ты устала, могу отвезти тебя домой. — Он выдержал крохотную паузу. — Если нет, у меня дома в морозильнике есть отличная польская водка. Не хочешь выпить рюмочку на сон грядущий?
— Было бы недурно, — хихикнула Сэм. — Я ни капельки не устала.
— Вот и замечательно! Мой дом отсюда в пяти минутах ходьбы.
Адам легко поцеловал ее в щеку, и они рука об руку зашагали по дороге.
Даже ночной мороз не испортил приподнятого настроения Сэм. Она пребывала в состоянии счастливого возбуждения, ей было легко и радостно. Она словно прогуливала уроки: мобильник отключен, пейджер лежит дома, все служебные заботы и тревоги на время отодвинулись. Черт побери! Неужели она не заслужила несколько часов отдыха!.. Адам такой милый… Тарталья, конечно же, взбесится, если узнает, что она сбежала, но ей уже все равно. И вообще, он ей не сторож.
Дорога привела их к магазинам, в ряду которых находилась и лавка Энджела. Мимоходом Донован заглянула в витрину. Магазинчик Энджела тонул во тьме, однако, подняв глаза, она увидела: на втором этаже горит свет. Шторы были широко раздвинуты, и она увидела мужчину — вроде бы Гарри — и блондинку, они расхаживали по комнате. Сэм замедлила шаги, прислушалась к приглушенной оперной музыке, доносящейся сквозь окна, гадая, кто эта блондинка и что задумал Энджел.
— С тобой все в порядке? — спросил Залески.
— Все чудесно, — рассеянно отозвалась Сэм, прикидывая: не позвонить ли еще разок Николе Слейд — вдруг она что-нибудь вспомнила. Надо сказать Адаму, что сегодня она обойдется без водки.
Он, конечно же, поймет и, если она на самом деле ему нравится, позвонит в другой раз.
— Пойдем, Сэм. — Адам мягко потянул ее за руку. — Нельзя так долго стоять на морозе, простудимся до смерти.
Донован колебалась, не зная, как поступить. Что-то будто подталкивало ее позвонить Николе.
— В чем дело? — нетерпеливо осведомился Адам и проследил за ее взглядом. — Кто там? Ты его знаешь?
Донован оглянулась на него, улыбнулась:
— Нет, не то чтобы… просто сейчас столько работы навалилось… Наверное, я все-таки пойду домой.
Адам забрал обе ее руки в свои, заглянул в глаза серьезно и почти оскорбленно:
— Ты передумала?
— Нет, но…
Ну и дурища же она! Еще не хватало портить вечер с Адамом из-за какого-то расследования! Все равно уже поздно, Никола, конечно, давно спит.
— Тогда пойдем.
Адам крепко взял ее под руку.
Бросив напоследок взгляд на окно Энджела, Донован позволила себя увести. Какой смысл сейчас тревожиться? Работа подождет до утра. Она надеялась, что завтра не опоздает и не будет мучиться похмельем. Тогда и позвонит Николе.
Они пересекли шоссе и зашагали вдоль лужайки.
— Это здание называется Пицхэнер-мэнор, — пояснил Адам, когда они проходили мимо большого дома, стоявшего поодаль от дороги за оградой кованого железа. — Когда-то, еще в девятнадцатом веке, он принадлежал архитектору сэру Джону Соуну. Теперь, как ни печально, он перешел в собственность муниципалитета — здесь Публичная библиотека Илинга — и смотреть стало не на что.
Донован кивнула, имя ничего ей не говорило, только почему-то напомнило о книжной лавке Энджела. Энджел… Никак не удается выкинуть его из головы. На нее вдруг навалилась ужасная усталость. Пожалуй, ей и вправду лучше отправиться домой. Пусть сейчас поздно звонить Николе, зато можно успеть хорошенько выспаться. В теперешнем настроении ей лучше всего побыть одной.
