— Об установлении личности пока говорить не приходится?

— Нет, ничего пока не известно.

— Мы не знаем, уехала ли она на машине, на поезде, на самолете. Уже отправили запросы в железнодорожную компанию, на автовокзал, в местные транспортные агентства, в таксопарки — но на проверку нужно время.

— Повсюду обнаружены ее отпечатки пальцев, — подчеркнул судья, — и в ее номере, и в гостиной мадам Занетти. Очевидно, ее не слишком беспокоило, что их найдут. Как мы уже знаем, она никогда не состояла на учете в полиции, поэтому у нее нет никаких причин беспокоиться об отпечатках. Это уже на грани провокации.

Тот факт, что в кабинете находились следственный судья и комиссар полиции, не мешал Камилю соблюдать собственное негласное правило, с которым мирились все его коллеги: даже на подобных общих собраниях он всегда оставался на ногах. Сейчас он стоял молча, прислонившись к дверному косяку. Он ждал продолжения.

— Что еще? — переспросил Делавинь. — Значит, так: в четверг вечером она побывала вместе с Занетти на танцевальной вечеринке в главном городском бальном зале… довольно примечательное место, picturesque… [5]

— В каком смысле?

— Там собираются в основном одинокие люди в возрасте. Они там знакомятся. Есть и просто любители танцев. Все при полном параде: белые костюмы, галстуки-бабочки, дамские вечерние туалеты… Лично я нахожу это скорее funny [6], но у тебя это наверняка вызвало бы раздражение.

— Понимаю.

— Нет, сдается мне, ты не до конца понимаешь…

— Даже так?

— Ты и представить себе не можешь! Это заведение следует внести в японские туристические маршруты как pinnacle of achievement… [7]

— Альбер!

— Да?

— Меня тошнит от твоих англицизмов.

—  OK, boy [8].

— Так-то лучше… Как по-твоему, убийство связано с этой вечеринкой?

— Априори нет. По крайней мере, нет никаких свидетельств на этот счет. Вечеринка, по отзывам свидетелей, была «очень милая», «оживленная», кто-то даже сказал — «потрясающая». В общем, обычная дурацкая вечеринка, но, по крайней мере, без инцидентов, без ссор — ничего такого… ну разве что кто-то принимал наркотики, это уж как водится… Хотя женщина, которая нас интересует, в этом не участвовала. Она вообще держалась скромно, больше наблюдала со стороны. Судя по всему, она просто пришла за компанию с Занетти, чтобы доставить той удовольствие.

— Они раньше были знакомы?

— Занетти представила ее как свою племянницу. Понадобилось меньше часа, чтобы выяснить, что у нее нет ни племянницы, ни сестры. То есть в этой семье не больше племянниц, чем причастниц в приватных ресторанных кабинетах.

— Насчет причастниц я бы не стал говорить с такой уверенностью…

— Ну, уж не знаю, как у вас в столице, а у нас в Тулузе все сводни единого мнения: кого-кого, а причастниц там не найти!

— Но, — произнес судья, — я уже в курсе, что вы осведомлены обо всех подробностях расследования благодаря вашим тулузским коллегам. На мой взгляд, самое примечательное заключается в другом.

Ну-ну, давай, подумал Камиль.

— Самое примечательное то, что до сих пор она убивала лишь мужчин старше себя. Но убийство женщины опрокидывает все ваши предыдущие построения. Я имею в виду вашу теорию о том, что убийства имеют сексуальную подоплеку.

— Это и ваша теория, господин судья.

Это произнес Ле-Гуэн. Его тоже порядком раздражало происходящее.

— Именно! — воскликнул судья. Он улыбнулся, почти довольный. — Мы все допустили одну и ту же ошибку.

— Это не ошибка, — произнес Камиль.

Все обернулись к нему.

— Короче, — сказал Делавинь, — они вместе ушли с вечеринки — об этом заявили многочисленные свидетели, друзья и близкие знакомые жертвы. Ту девушку все они описывают как миловидную, smiley (sorry!) [9], и все опознали ее по фотороботу, который ты мне прислал. Хорошенькая, стройная, зеленоглазая, со светло-каштановыми волосами. Две-три женщины, правда, сказали, что это, скорее всего, был парик.

— Думаю, они правы.

— Итак, мадам Занетти со своей гостьей вернулись в отель около трех часов утра. Убийство, очевидно, произошло вскоре после этого, потому что, по предварительным оценкам судмедэксперта (очень приблизительным, правда, потому что вскрытие еще не произвели), смерть наступила около половины четвертого.

— Ссора?..

— Возможно… но тогда уж не просто ссора, а какое-то очень серьезное разногласие. Если дело дошло до серной кислоты…

— Никто ничего не слышал?

—  No one… Sorry… [10]Что ты хочешь — в этакое время у людей самый крепкий сон, все дрыхнут без задних ног… И потом, несколько ударов телефоном по голове — это не самые громкие звуки.

— Она жила одна, эта Занетти?

— Судя по тому, что удалось выяснить, — когда как. Но в последнее время — да, она жила одна.

— Это всего лишь ваше предположение, майор. Вы можете цепляться за эту теорию сколько угодно, но она не поможет нам сдвинуться с места ни на дюйм. До сих пор она не дала никаких результатов. Мы имеем дело с убийцей, чьи действия абсолютно непредсказуемы. Она перемещается часто и быстро, она убивает мужчин и женщин без разбора, она абсолютно свободна в своих действиях и не боится оставлять улики, поскольку в полицейской базе данных ее нет. Итак, у меня самый простой вопрос к вам, господин комиссар: каким образом вы намерены действовать дальше?

— Ну хорошо, если вы говорите, что ехать всего полчаса… Но потом вы отвезете меня обратно?

Феликс с готовностью согласился. Однако его терзало ощущение, что вечер с Джулией идет как-то не так, что она не находит его общество интересным. Уже и в первый раз, когда он нагнал ее по выходе из ресторана, он чувствовал, что оказался не на высоте. И во время недавнего разговора по телефону он тоже проявил себя не лучшим образом. Правда, когда она ему позвонила, он был слишком ошеломлен такой неожиданной удачей — он в это почти не верил. И вот — сегодняшний вечер… Сначала ресторан… дурацкая идея. Однако ее внезапный телефонный звонок застиг его врасплох, и он не сумел придумать ничего лучшего. Эта девушка звонит вам, валяясь в постели, она говорит вам: хорошо, сегодня вечером, а где? Вы толком не можете ничего сообразить и говорите первое, что приходит вам в голову, а потом…

Алекс постаралась возбудить его с первого взгляда. Прежде всего, она выбрала подходящее платье. Она знала, какой эффект оно производит. Результат был вполне предсказуем: когда он ее увидел, у него до такой степени отвисла нижняя челюсть, что казалось, она сейчас упадет на тротуар. Затем Алекс произнесла: «Привет, Феликс», — и, слегка коснувшись его руки, быстро и слегка небрежно чмокнула его в щеку, словно старого знакомого. Он едва устоял на ногах, это его ошеломило, поскольку с одинаковым успехом могло означать «согласна на эту ночь» и «давайте будем друзьями» — как если бы, например, они просто работали вместе. Алекс знала толк в таких вещах.

Она предоставила ему говорить о работе — о принтерах, о сканерах, о фирме в целом, о перспективах карьерного роста, о коллегах, не годящихся ему в подметки, о доходах и расходах за последний месяц, — а сама лишь изредка произносила восхищенное «О!». Феликс слегка приободрился — по крайней мере, в этой области он чувствовал себя уверенно.

Алекс больше всего забавляло в этом человеке его самоуверенное выражение лица, которое вызывало у нее сильные, почти головокружительные ощущения, но особенно — его нескрываемое желание. Именно ради этого она была здесь. Оно словно сочилось у него из всех пор. Его сексуальное напряжение достигло такой степени, что он мог взорваться с минуты на минуту. Каждый раз, когда она улыбалась, он с трудом себя сдерживал, чтобы не наброситься на нее, — казалось, даже стол перед ним слегка приподнимается в воздух. Точно так же, как в первый раз. Может, у него преждевременная эякуляция, рассеянно подумала Алекс.