— Ну… — Он поколебался, затем решительно кивнул. — Я действительно не вижу, что вы при этом теряете.
Я вынул сигарету и стал прикуривать — это дает возможность увильнуть, сбить темп, пусть на какие-то секунды. Быстро обдумав ситуацию, решил, что вне зависимости от того, кто он на самом деле, жертвовать свободой я не должен. Задание дано мне, это моя игра, и я сам знаю, как в нее играть. Если же кто-то тщится диктовать мне, что делать и чего не делать, этот «кто-то» может быть только сам Босс.
— Вот что я вам скажу, мистер Кендал, — заговорил наконец я. — Позади у меня долгая дорога, я не совсем еще от нее отошел и…
— Да ведь работа вовсе не трудная. Вплоть до того, что вы практически сами себе можете установить расписание, причем большую часть времени вам и делать-то будет нечего.
— Пожалуй, лучше чуть погодить, — сказал я. — Мне надо смотаться в Нью-Йорк — завтра вечером или самое позднее в субботу. Получается, что сегодня у меня единственный рабочий день до воскресенья включительно.
— А-а-а, — протянул он. — Что ж, в таком случае конечно…
— Но в принципе эта работа меня бы устроила, — сказал я. — Если вы можете ее чуть-чуть попридержать.
Он ответил, что может, но сказал это довольно неохотно — настоять на своем не получилось, это ему было неприятно. Затем его лицо вдруг прояснилось, и он сполз со стола.
— Да, я приму вас, и приму сейчас же, — решительно проговорил он. — Будем считать, что я вам предоставил два дня отгулов.
— Прекрасно, — сказал я.
— Вообще-то, я всегда осторожничаю, вечно опасаюсь подвоха. Но если есть какая-то возможность оградить человека от вероятных неприятностей, в долгий ящик это откладывать не надо.
— Наверное, вы правы, — согласился я.
Мы шли вдоль ряда полок, он то и дело указывал мне на какую-нибудь банку или коробку с ингредиентами и давал беглое описание того, как их используют.
— У меня приготовлены специальные карты замесов — бланки требований с перечислением составляющих, и с этими картами к вам будут обращаться из цехов. А вам надо будет только выдавать указанные там продукты. Вот, а здесь у нас рефрижераторная, там мы храним все скоропортящееся.
Нажав на массивную дверную ручку, он отворил дверь в морозилку — комнату-холодильник, какие бывают на мясных рынках, — и мы вошли внутрь.
— Яичные белки, — объявил он, пнув носком туфли пятнадцатигаллонный бидон. — Здесь желтки, а тут цельные яйца, — и попинал два других. — Пекарни покупают их в таком виде по двум причинам: во-первых, это, как вы понимаете, значительно дешевле, да и отмерять так куда удобнее.
— Понятно, — сказал я, сдерживая дрожь. В этом помещении я пробыл всего какую-нибудь минуту, но холод уже пронизывал до костей.
— Да, насчет двери, — сказал он, вновь ее распахивая. — Вы заметили? Закрывая, я не доводил до щелчка. Советую вам поступать так же, иначе рискуете замерзнуть насмерть. А этого, — тут он мне ласково улыбнулся, — вы, конечно же, не хотите.
— Да уж спасибо, не надо, кушайте сами! — выпалил я, покидая вслед за ним морозилку. — То есть я хочу сказать…
Он усмехнулся и начальственно похлопал меня по спине:
— Ничего, ничего, все будет хорошо, мистер Бигелоу. Как я только что говорил, по складу характера я перестраховщик… В общем, думаю, на сегодня хватит. Гм… Да, по поводу денег: платят у нас, конечно же, не много, понимаю, но в свете прочих преимуществ вашей будущей должности… гм… как вам двенадцать долларов в неделю, нормально?
— Прекрасно, — сказал я.
— Можете сами установить себе рабочие часы, в пределах разумного. Заранее проверил ингредиенты, отсыпал, что указано в карте для данного замеса, и — свободен, можешь готовиться к занятиям или… гм… короче, делай что хочешь.
Из главной кладовой мы перешли в помещение поменьше, называвшееся приемной, чуть не до потолка заваленное мешками с солью, сахаром и мукой. В конце узкого прохода, оставленного между штабелями мешков, виднелась дверь на улицу. Подмигнув мне, Кендал ее отпер.
— Что скажете, мистер Бигелоу? Ваш собственный, персональный вход и выход! От этой двери ключ положено иметь только мне, но, если вам случится заработаться и вы захотите глотнуть свежего воздуха, я не вижу причины, почему бы вам… гм…
Он одарил меня этакой чопорной начальственной улыбкой и пропустил в дверь. Оказавшись на воле, я прикурил очередную сигарету, одновременно невзначай осмотревшись. Дверь, через которую я только что вышел, располагалась гораздо правее входа в главную контору пекарни. Так что, даже если во время моей вечерней работы кто-то, задержавшись сверхурочно, там и окажется, я все равно смогу входить и выходить незамеченным. А дом — вот он: чуть пройти по улице, всего в каких-нибудь ста пятидесяти ярдах!
Если Фэй Уинрой обеспечит появление Джейка в определенное время (хорошим темным вечерочком), это будет верняк. Я смогу, стоя в дверях, наблюдать за тем, как он подходит, а потом…
Что-то это больно жирно. Жуй корье, рубай опилки, я начальник лесопилки! Расклад такой роскошный, что я уж и не знал, нравится он мне или нет.
Я неспешно прошелся по улице, завернул в бар напротив дома. Заказал эля, сел.
Кендал. Просто ли это старый хлопотун, дедок, которому я понравился, как нравился многим пожилым людям, или это ставленник Босса? Никак я с ним не разберусь. Два раза, нет, даже три уже думал, что раскусил его. И каждый раз (вот и сейчас тоже) после того, как он практически сам объяснил мне, кто он есть, — ведь всю операцию преподнес на блюдечке! — нет, все равно опять и опять сомневаюсь.
Ну не годится он на эту роль, ни в одни ворота, что называется, не лезет. Что бы он ни говорил, что бы ни делал, я просто не могу себе представить этакую личность замешанной в заказном убийстве. И все же… нет, вы врубаетесь? Ведь как раз это и делает его идеальной кандидатурой! Если (я подчеркиваю — если!) Босс мне не совсем доверяет, если и впрямь держит здесь своего крота, тогда старый пень Кендал как раз и должен быть его мальчонкой. Именно он или кто-то очень на него похожий.
Я так и сяк крутил и переворачивал это в голове, и то в одну сторону меня потянет, то в другую… Кем бы он ни был, Кендал далеко не дурак. Сам из огня каштаны таскать не будет, в том случае, конечно, если дело можно поручить малому попроще. И в качестве сообщника связываться со мной не станет. Все от него зависящее сварганит так, чтобы обвинить его было просто не в чем. А уж если я свою часть работы завалю, если облажаюсь или спалюсь, вот тогда…
О том, что будет тогда, думать не хотелось. Потому что, если я облажаюсь или спалюсь, дожить до следующего задания мне не дадут. Может, мне и в любом случае не дадут до него дожить, но так у меня хотя бы есть шанс. Исчезнуть и залечь на дно мне уже однажды удалось, и пролежал я так более шести лет. Но под присмотром Кендала (если он крот) не исчезнешь — ведь он тут же стукнет Боссу, едва я завалю дело или оно завалится на меня…
Н-да. Извинений Босс не принимает. И отыграть в кусты не даст. Рванешь в бега — не успеешь толком вспотеть, как тебя кокнут.
Я заказал еще эля. Допустим, даже так — и что? Я согласился сделать дело, и, пока я его делаю, со мной все будет в порядке. А раз так, какая мне разница, кто такой этот Кендал?
Вообще-то, большая. Разница в том, что Босс, получается, не доверяет мне, а если Босс тебе не доверяет, это не есть хорошо. Либо так, либо для Босса само это дело почему-то стало сомнительным. И это также не хорошо. На основе подозрений и предчувствий Босс дел не делает. Если что-то стало для него сомнительным, значит, на то есть веские причины.
Интересно, что он скажет, если я на голубом глазу спрошу его про Кендала. А ничего интересного — ясно как божий день. Вот так всегда: не успел подумать, и уже неинтересно.
Он бы удивился, а потом высмеял меня. Обнял бы за плечи и начал говорить о том, как он меня любит. И для меня это было бы началом конца, причем чертовски быстрого. Ему просто пришлось бы от меня избавляться. Иметь меня за спиной стало бы не с руки. Он начал бы опасаться, как бы я, заподозрив двойную игру, не задергался.
