— Должно быть, страстный книгочей?

— Вне всякого сомнения. Пока он жил бедно, его дядя — старый принц Адольф, герцог Кембриджский — присылал своего слугу оплачивать его счета.

— Дети у него есть?

— О, подозреваю, что целая дюжина.

Каффенбрас еще немного поразглагольствовал на излюбленную тему — о королевской семье, — после чего Ленокс смог заговорить о книгах. Он попросил какую-нибудь книгу новых авторов и не столь сложную, как Эразм. Каффенбрас тут же выложил перед ним с десяток книг. Несколько минут спустя Чарлз покинул магазин, держа под мышкой новенький томик, на котором красовалось «Феликс Холт, радикал». [24]Роман только что вышел.

Оказалось, что дождь почти перестал, и Ленокс пересек улицу без риска вымокнуть до нитки. Однако на крыльце собственного дома его вновь охватило уныние: у дверей леди Джейн опять стоял высокий сухопарый мужчина в сером сюртуке. Вот уже второй раз! Кто же он? Не из-за него ли глаза леди Джейн полны той тайной грусти?

Когда Чарлз садился в экипаж, чтобы ехать в военное министерство к другу Мак-Коннелла, Гарри Арлингтону, от утренней бодрости не осталось и следа.

Арлингтон встретил Ленокса в веселом расположении духа. Им случалось видеться и раньше, но до обстоятельной беседы дело ни разу не доходило. Крупный, высокий, широкоплечий Арлингтон попал в армию сразу после школы, но не по своей воле, а по приказу отца и впоследствии сделал на этом поприще блестящую карьеру. Три года назад его произвели в генералы, а еще через два года он стал начальником секретариата министерства, главным помощником министра обороны по военным вопросам. Арлингтон подписывал приказы о производстве в полковники, изучал приговоры, вынесенные военными судами, рассматривал заявления о приеме в военную академию Сендхерст, а кроме того, осуществлял надзор над почетным отрядом гвардейцев ее величества — они не только охраняли королеву и участвовали в торжественных церемониях, но — как и триста пятьдесят лет тому назад, когда Генрих Восьмой только создал королевскую гвардию, — несли ежедневную караульную службу. Он называл свою работу рутинной, а на самом деле великолепно справлялся со сложной задачей сидеть на двух креслах: в Парламенте и военном ведомстве. К пятидесяти годам у Гарри Арлингтона было отменное здоровье, пять дочерей и табун прекрасных скакунов в имении. В целом дела его шли прекрасно. В Колдстримский полк [25]он вступил семнадцатилетним юнцом вместе с лучшим другом — Артуром Мак-Коннеллом, приходившимся Томасу Мак-Коннеллу дядей. Артур Мак-Коннелл погиб в Крымскую войну, и с тех пор Арлингтон внимательно следил за судьбой своего «почетного» крестника, как он называл Томаса.

Все в кабинете Арлингтона — и массивный письменный стол, и огромное окно позади него с видом на Уайтхолл — призвано было внушать трепетное почтение. Одну стену украшали королевский флаг Шотландии с геральдическими лилиями и «Юнион Джек», [26]а другую — выполненные в полный рост портреты бывших начальников секретариата. Впрочем, когда Арлингтон пожал Леноксу руку и предложил сигары, обстановка сразу приняла дружеский характер.

— Так, значит, Тото беременна, мистер Ленокс? А вы, как я слышал, будущий крестный? Что ж, мои поздравления, мои поздравления.

— Благодарю вас, генерал. Да, и сдается, они очень счастливы.

— Арлингтон, зовите меня Арлингтон. Кстати, вы, случайно, не родственник Эдмунда Ленокса? Мне доводилось встречаться с ним по работе в Парламенте.

— Он мой брат, — ответил Ленокс, внутренне восхищаясь неприметной на первый взгляд деятельностью Эдмунда в правительстве.

— Прекрасный человек. Итак, к делу. Вот папка, о которой написал мне Томас.

Генерал вытащил из верхнего ящика стола досье, в задумчивости похлопал им по ладони, и лицо его внезапно помрачнело.

— Должен заметить, эта фамилия сейчас очень на слуху.

— Вы об убитом в Оксфорде пареньке?

— О нем, Ленокс, именно о нем.

— Тогда вас не удивит, что мой приезд к вам связан с его смертью. Я по мере сил помогаю полиции в расследовании этого дела.

— Ясно. Какую же связь вы видите между смертью отца мальчика, случившейся… — Арлингтон заглянул в папку, — двадцать лет назад, и с сегодняшним днем?

— Вы слышали что-нибудь про клуб «Сентябрь»? Общество вышедших в отставку офицеров второго батальона двенадцатого Суффолкского полка?

— Признаюсь, нет, не слыхал.

— Это очень маленький клуб. Но его название всплывает почему-то в очень неожиданных местах. Уверен, имя Дэниэла Марана вам хорошо знакомо.

Лицо Арлингтона посуровело.

— Да, уж его-то я знаю. Наши пути не пересекаются, и, полагаю, чем реже я его вижу, тем лучше.

— Он член этого общества. История очень запутанная, в двух словах ее не пересказать, но я считаю, что смерть Джорджа Пейсона как-то связана со смертью его отца, и мне нужно узнать, что в этой папке.

Повернувшись к Леноксу в профиль, Арлингтон устремил взгляд в окно.

— Каждый день в этом кабинете я принимаю решения, которые неразрывно связаны с именем моей страны. С именем королевы.

— Да, — кивнул Ленокс.

— Вы знаете, что отдать вам досье означает нарушить раз и навсегда установленный порядок. У вас нет права доступа к этой папке.

— Понимаю.

Арлингтон снова повернулся к нему.

— Зато ваш брат может затребовать ее у меня на законных основаниях.

Ленокс молчал.

— Правило, которым я руководствуюсь, всегда было и есть — честность. Я связан предписанными мне инструкциями. Я не отступлю от них и сейчас. Но после обеда я отправлю досье моему другу Эдмунду Леноксу.

С этими словами генерал положил папку назад в верхний ящик и кивком дал понять, что разговор на эту тему окончен.

— А теперь… верно ли я слышал: Тото хочет назвать ребенка Мелори?

Вернувшись на Хэмпден-лейн, Ленокс застал интересное зрелище: в его любимом кресле, вытянув ноги к огню, с неувядаемой гвоздикой в петлице сидел Даллингтон и чувствовал себя, по всей видимости, как дома. Он курил, и на лице его играла ухмылка — он читал «Панч». [27]

— Забавно? — поинтересовался Ленокс.

Даллингтон обернулся.

— О! Ваша горничная провела меня сюда. Ничего страшного, надеюсь? И кстати, да, вполне, — тряхнул он журналом. — Что это у вас за посылка?

Ленокс держал под мышкой прямоугольный пакет, завернутый в плотную коричневую бумагу и перевязанный бечевкой.

— А, так, — прозвучал туманный ответ.

— Вот это дар описания — Вордсворт бы умер от зависти! — Ухмылка расплылась теперь до ушей. — Ну да ладно, я не развлекаться пришел.

— Да ну? — Ленокс присел напротив ученика. — Что-то новенькое.

— Я хотел справиться о той служанке, которую ранили.

— А… Все обошлось, лучше и не придумаешь.

— Рад слышать.

— Рана была пустяковая.

— Вас теперь охраняют полисмены. Проводили меня таким взглядом, будто я вернулся на место преступления. И кстати, вы получили мое письмо про Батлера?

— Да, и про второй батальон двенадцатого Суффолкского полка тоже. И то и другое мне невероятно помогло. Сказать по правде, я рад, что вы здесь. Хотел дать вам еще одно задание.

Даллингтон изумленно поднял брови.

— К вашим услугам, как всегда. Пока все шло более или менее хорошо, не так ли?

— Задание, о котором идет речь, гораздо тоньше и подбирается к самой сути дела.

— Позвольте узнать, в чем оно?

— Помните, я рассказывал вам про Лайсандера?

— Еще бы.

— Я предполагаю, что Джорджа Пейсона убил он.

— Что?!

— Да-да. В любом случае он встречался с Пейсоном перед тем, как тот исчез. Кто знает, о чем они говорили.

— Но почему? Где мотив преступления?