— Сэр Эдмунд Ленокс, мистер Хилари, мистер Брик, — провозгласил он, пропуская их вперед.

— Спасибо, Грэхем, — отвечал Ленокс, поднимаясь и пожимая гостям руки. — Здравствуйте, мистер Брик! Кажется, я не видел вас с тех самых пор, как мы обедали вместе в Парламенте. Джеймс, Эдмунд, как поживаете? Джейн вам, конечно, представлять не надо.

— Привет, Чарлз, — улыбнулся Эдмунд. — Здравствуй, Джейн.

— Позвольте поздравить вас обоих, — добавил Брик.

— А я сделаю это еще раз, для полного счета, — с очаровательной галантностью сказал Хилари. Тото утверждала, что он — воплощенный мистер Бингли. [33]— Весной, если не ошибаюсь?

— Совершенно верно, — улыбнулась в ответ леди Джейн. — Мы безмерно счастливы.

Достаточно было на них взглянуть, чтобы в этом убедиться. На обычно бледном лице Джейн весело играл нежный румянец — признак отличного настроения. Что до Чарлза, то, казалось, его достоинства еще преумножились. Он отринул многие холостяцкие привычки с легкостью, удивившей его самого.

— Извини за вторжение, Чарлз, — начал Эдмунд, когда все расселись. — Мы с тобой собирались поужинать вместе, но так вышло, что вечером мне надо быть в палате общин. Брик, Хилари, вы начнете или нет? Я же тысячу раз говорил, что не хочу здесь присутствовать.

— Не хочешь здесь присутствовать? — изумился Ленокс. — Это еще почему?

Объяснение он услышал от Брика:

— Он переживает, что поползут разговоры о кумовстве, но предложение приехать к вам — мое. Мое, Хилари и еще нескольких человек.

— Позвольте, но… Я не понимаю, о чем речь?

Хилари с обворожительной улыбкой объявил:

— Чарлз, мы хотим, чтобы вы баллотировались в Парламент!

— В Парламент?

— В графстве Дарем скоро состоятся дополнительные выборы…

— Вы имеет в виду Стеррингтон? — спросил Ленокс.

Брик повернулся к Эдмунду:

— Вот видите! Так я и подумал после нашего совместного обеда: ваш брат разбирается в политике!

— Да, в Стеррингтоне, — продолжил Хилари. — Участие будет стоить вам не больше восьмисот фунтов — сумма, конечно, внушительная, но вы получите прекрасную обзорную площадку, пусть даже только на восемь месяцев или около того, зато к очередным всеобщим выборам будете в курсе всех событий.

— Сейчас их депутат Стоук, — вмешался Брик. — Впервые в жизни ему представился случай сделать что-нибудь полезное: он окажет вам всяческую поддержку, причем от всей души. А имя Стоуков в тех местах кое-что значит, и вам это на руку.

— В Парламент? — повторил еще не пришедший в себя Ленокс.

— В Парламент, в Парламент, — ворчливо подтвердил Эдмунд. — И не надо, пожалуйста, сидеть перед нами разинув рот.

Леди Джейн накрыла руку Чарлза своей и сказала, глядя ему в глаза:

— Ты просто должен согласиться, Чарлз. Ты сам всегда этого хотел.

— Но почему я? — упрямо не сдавался Ленокс.

Брик терпеливо ответил:

— Как я только что говорил, вы привлекли мое внимание, когда обедали с нами. Хилари высоко ценит вашу проницательность, говорит, что когда парламентские распри окончательно выводят его из себя, он частенько едет к вам за советом.

— Не часто, — возразил Ленокс, — совсем не часто.

— О вас очень положительно отзывался лорд Кабот. Лорд Рассел тоже замолвил словечко. И безусловно, дело Пейсона принесло вам немало очков.

Из пяти первых лиц той самой партии, которой Ленокс был навсегда предан, перед ним сидели трое и предлагали ему мечту всей его жизни — делать то, что делал его отец, и его дед, и Питт, и Бэрк, и Пальмерстон, и Пиль… Он посмотрел на них, и сказал:

— Нет.

— Нет?! — воскликнул Эдмунд, рассерженный уже не на шутку.

— Мне надо посоветоваться с Джейн, — добавил Ленокс.

— А я здесь и говорю тебе, что ты должен согласиться! — остановила его леди Джейн, беря за руку.

Он неуверенно взглянул на нее:

— Ты правда так считаешь?

— Считаю ли я так? А как же иначе? Твое место там, Чарлз!

Вот за что он любил Джейн: ведь о том, что он тысячу раз говорил себе: «Мое место в Парламенте», — не знала ни одна живая душа.

Он обернулся к ждущим ответа гостям.

— В таком случае я принимаю ваше предложение. И это честь для меня, джентльмены.

— Превосходно! — воскликнул Брик.

Все трое обступили его и радостно пожали руку.

— Теперь можно обсудить стратегию действий, — приступил к делу Хилари, которому в либеральной партии не было равных, когда речь шла о выборах. — В ближайшее время вам нужно отправиться в Стеррингтон. Бывали там раньше?

— Нет.

— Собственно, это не важно. Вашим доверенным лицом будет Талмедж, он свое дело знает. Телеграфируем ему ваши данные и подробную биографию.

— Тут ваше участие в целом ряде знаменитых расследований придется как нельзя кстати, — вставил Брик.

— Не могли бы мы встретиться попозже, Чарлз? Часа в четыре, например? — глядя в ежедневник, спросил Хилари.

— Разумеется. Где именно?

— О, в депутатском баре. Непременно освойтесь там, Чарлз, — с лукавой усмешкой ответил Хилари, поднимаясь с кресла и вынимая часы. Он сразу же посерьезнел. — Там и поговорим и поднимем бокал шампанского по этому поводу!

Еще раз поздравив Ленокса и обменявшись с ним рукопожатиями, Хилари и Брик попрощались с леди Джейн и откланялись. Эдмунд сказал им, что задержится на минутку.

— Ну что, Чарлз, ты рад? — спросил он, когда его спутники удалились.

— Точнее будет сказать, ошарашен. Поверь, я очень тебе признателен.

— Я тут ни при чем, это Брик подал мысль, а Хилари подхватил, хотя я, естественно, горячо поддержал твою кандидатуру, когда они пришли ко мне.

— Тогда я тем более твой должник.

— Как был бы горд твой отец! — сказала леди Джейн.

— Да, он так гордился тобой, Эдмунд, когда ты прошел в Парламент.

— Я знаю, но, думаю, Джейн права: ему очень хотелось увидеть, как мы с тобой вместе сидим на скамейках в палате общин.

— Не очень-то торопитесь, вы оба. — Но, говоря так, Ленокс улыбался.

— Что ж, — Эдмунд встал, — загляни ко мне, когда переговоришь с Хилари, ладно?

— Конечно, — пообещал Ленокс.

— Ну, мне пора.

Эдмунд простился и, на ходу надевая шляпу, вышел навстречу быстро сгустившемуся холодному вечеру. На улице он вспомнил, о чем еще хотел сказать брату, и повернул было назад, но заметил в окне библиотеки, как взволнованно говорят Ленокс и леди Джейн, как они обнялись, и с понимающей улыбкой направился к экипажу. Успеется, сейчас его ждет работа. Он ехал в Парламент под осенним небом в алых и темно-фиолетовых разливах.