Себастьян поднял вверх карточку, словно собираясь доказывать обратное:

— Супруга погибшего мужчины состояла в комитете клуба любительниц музеев.

— Что за клуб такой?

— Женский клуб. Объединяет любительниц искусства, музыки, поэзии. Насколько нам известно, иногда их встречи проходили в особняке жертвы.

Сэйерс задумался. Информация Себастьяна проливала новый свет на события.

— Вам не удалось выяснить, как же все-таки погиб тот мужчина? — спросил он.

Себастьян углубился в чтение папки, минут пять водил глазами по строчкам, затем, не отрывая взгляда, ответил:

— Мы обратились за разъяснениями к полицейскому констеблю, и тот рассказал, что в теле жертвы нашли иголки. Воткнутые пучком. В такое место, где их не должно быть. Труп сильно разложился, иголки, разумеется, нет. В беседе с семьей мы о них не упомянули.

Сэйерс попросил разрешения взглянуть на бумаги. Прежде чем передать папку, Себастьян прислушался, не приближается ли кто к комнате, но там было тихо. Бирсу, его шефу, не понравилось бы, что посторонние, пусть даже потенциальные клиенты агентства, роются в частной документации.

Сэйерс несколько минут читал документы, затем произнес:

— Не исключено, что это ее рук дело.

— Ее? — переспросил Себастьян.

— За последние четырнадцать лет я узнал о мужчинах много нового, Бекер. Есть такие, кто боготворит невинность и жадно выискивает ее, чтобы немедленно уничтожить. Внешне они честные, добропорядочные отцы семейств, втайне же лелеют самые гнусные мечтания, только и думая, как бы кого унизить или причинить боль. Женам, любовницам. Для них реализовать свои страсти означает получить непередаваемое экстатическое наслаждение. Большинство так и не выходят за рамки мечтаний; некоторые, начав воплощать их в жизнь, доходят до предела. В последнем случае всегда есть риск, что случится непредвиденное.

— Думаете, таких она и выискивает?

— Ей нет необходимости их выискивать. Достаточно подать знак, которого ждут, и они сами последуют за ней. Свои знания я почерпнул из статей, сообщавших об одном подобном деле. Мужчина, привлекший ее внимание, выжил, но остался инвалидом. Его согласие рассказать обо всем случившемся не имело никакого значения для закона. Однако скандал все-таки разразился. Поле того случая ей пришлось сменить имя.

— Боже милостивый, — прошептал Себастьян, считавший себя достаточно сведущим в вопросах человеческой природы и способным разобраться в ней.

— Неужели вы не видите ее действий, Себастьян? — произнес Сэйерс. — С одной стороны, она выполняет буквы договора со Странником, но с другой — отвергает его дух. Да, Луиза несет страдания другим, но только тем, кто сам их ищет. И если ее жертва умирает, то это скорее случайность, чем намерение.

— Забавная разница, — сухо заметил Себастьян. — Хотя, думается, некоторые вдовы ее бы охотно поддержали.

Рядом с почтой располагалось высокое, как башня, угловатое здание газеты «Филадельфия рекорд». Они вошли в холл, и Себастьян отправил наверх записку. Через несколько минут к ним спустился один из сотрудников редакции и, поприветствовав Себастьяна как старого друга, повел в архив.

Там на многочисленных полках, сшитые в толстые пачки, лежали старые экземпляры газет. Тут же стояла высокая лестница на колесиках, с ее помощью с полок под самым потолком доставали старые номера. Рядом находились большие пюпитры, на которых просматривали нужные газеты.

Себастьяна и Сэйерса интересовали номера, вышедшие за несколько недель до исчезновения мужчины. Себастьян не догадывался, какие материалы следует искать, Сэйерс же, напротив, хорошо представлял.

— Вот посмотрите, не подойдет? — предположил Себастьян и зачитал одно из объявлений: — «Мисс М. С. Лайонс. Уроки модных современных танцев. За городом. Индивидуальные занятия в любое удобное вам время».

Сэйерс оторвал взгляд от просматриваемой газеты.

— Уроки танцев? Едва ли, — ответил он, правда, с сомнением в голосе.

— Вы говорили, она когда-то занималась танцами, — заметил Себастьян.

— Не думаю, чтобы Луиза взялась им учить, — сказал Сэйерс. — Подождите, я посмотрю колонки светских новостей. — Палец его быстро пополз вниз по тексту. Себастьян догадался, что Сэйерс читает не всю колонку, а выхватывает из нее детали событий и мгновенно определяет, относятся ли они к их цели или нет. «Неужели актеры так же учат свои роли? Сначала обращают внимание не на слова, а на смысл всего отрывка, и только потом уже запоминают слова?» — подумал он.

Палец Сэйерса замер на странице.

— Нашел! — взволнованно произнес он.

Себастьян придвинулся к нему, и оба принялись читать небольшое объявление в колонке светских новостей, возвещавшее о литературных вечерах с обедом в кафе Ратчскеллера и женской столовой в Бетц-билдинге на Брод-стрит. Гостей встречает известная чтица и актриса… — Сэйерс запнулся.

— Миссис Луиза Каспар, — закончил Себастьян. — Сочувствую вам. Она нанесла удар в самое сердце.

— Не обращайте внимания, я уже привык, — отозвался Сэйерс.

Заметку сопровождали две фотографии, но ни на одной из них Луизы не было.

Себастьян еще раз пробежал глазами заметку.

— О клубе любительниц музыки не упоминается, — заметил он.

— Не важно. Того, что есть, мне вполне достаточно. Взгляните на дату. След совсем свежий.

Они просмотрели еще несколько номеров, но ничего интересного для себя не нашли. Выходя из здания газеты, Себастьян заявил:

— Нужна дополнительная информация. В городе издается несколько газет.

— Они нам совершенно не нужны, — возразил Сэйерс. — Найдите мне с десяток богатых женщин, которым некуда девать время. Отыщите клубы и литературные салоны. Лекционные залы и частные библиотеки. Вот ее поле деятельности.

Они остановились возле палатки с кофе и сандвичами. Время ленча еще не наступило, и им не пришлось толкаться в очередях. Несмотря на душевное волнение, а не исключено, благодаря ему, у Сэйерса прорезался аппетит. Лицо его заметно посвежело, ссадины на нем начали затягиваться, глаза просветлели, однако он все равно выглядел как завзятый драчун из пивной. Особенно сейчас, при дневном свете и в поношенном костюме.

— Предположим, вы найдете ее, — вдруг произнес Себастьян. — И что дальше?

Сэйерс не ответил. Молчание его казалось Себастьяну странным.

— Не поверю, чтобы вы хотя бы на миг не задумывались об этом.

— Задумывался, — отозвался Сэйерс. — Мысленно я тысячу раз рисовал себе сцену нашей встречи. Не знаю, что произойдет. Сначала нужно оказаться лицом к лицу с ней, а там будь что будет.

Вместо того чтобы возвратиться в агентство, где их разговор могли подслушать, а тогда Себастьяну пришлось бы отвечать на неприятные вопросы, они решили прогуляться. Подошли к витрине магазина и продолжили беседу, делая вид, будто рассматривают выставленные за стеклом костюмы и шляпы.

— Вы пьете, Сэйерс.

Боксер нимало не смутился заявлением Себастьяна, не посмотрел на него обиженно или с вызовом, остался совершенно спокойным.

— Да, меня многие считают пьяницей.

— Вам следует остановиться, иначе вы никого не отыщете.

Сэйерс устало улыбнулся.

— Трудно разубеждать человека, видевшего меня в мои худшие дни, — горько ответил он.

— Тем не менее. Если вы собираетесь оставаться в моем доме, вам придется ежедневно бриться и не брать в рот спиртного.

— Бриться? Каждый день? Нет ничего проще, — сказал Сэйерс.

Остававшееся до вечера время Сэйерс провел, блуждая по городу, а Себастьян Бекер, вернувшись в агентство, покопался в картотеке, выискал несколько нужных имен, после чего отправил пару писем. В некоторых театрах на Восьмой улице с утра до вечера шли спектакли или варьете. Сэйерс поначалу хотел провести там часок-другой, но потом отказался от мысли тратить деньги зазря. Он уже достаточно насмотрелся в своей жизни на неудачников комиков и слабеньких акробатов, вдоволь наслушался безголосых певцов и бородатых реприз и счел, что имеющегося у него опыта хватит ему до конца жизни.